забирал, и мне легко было. А в самых страшных даже слышал его голос, он пел успокаивающую песню. Может, он мне во сне передаст, что с Бальтазаром происходит, хотя я не пробовал такое раньше, — друг замолчал, в динамике раздавался только звук лузганья семечек. Я тоже молчала.
Мои ноги утопали в мокром песке, а тёплые волны гладили кожу, подол длинного платья намок и потяжелел от влаги и налипших крупинок. Я всматривалась вдаль, где белели яхты и виднелись разноцветные паруса, до рези в глазах, не мигая. Песок поглотил мои ступни и принялся за лодыжки, а я всё стояла, всё смотрела и отдавала морю свою тревогу.— Мы справимся, обязательно справимся, главное, что все живы, остальное поправимо, — сказала я и повесила трубку.
***
Вечером на семейном совете обсудили план по прояснению нынешней ситуации. Мой кот не знал, что у него две тени, не поверил, решили выйти посмотреть. В лучах закатного солнца тень была только одна.— Было две, радость моя двухкомнатная, — стояла я на своём. — Буду контролировать.
Странности на странностях. Исчадие повертелся на месте, делая вид, что занят тенью, а на самом деле гонялся за своим хвостом. Судя по выражению морды, его ничего не беспокоило, курортная обстановка настраивает на несерьёзный лад.— Тихон, можешь передать директору Ворлиану, что мне поговорить с ним надо?
Летописец кивнул и исчез.
Спросила у компаньона по поводу развлечений на перекрёстке. Почти угадала его мотивы.— Так положено, нас в Академии учили: «У чёрного кота множество обязанностей, одна из них — пугать суеверных людей», — продекламировал он важным тоном, очевидно, пародируя учителя. — При каждом удобном случае.
Ночью записывала абракадабру, которую несёт во сне кот, на диктофон и буквами в блокнот. Всё равно ничего не понятно. Сидела остаток ночи за книгами, всё искала хоть что-то похожее на нашу ситуацию, нашла только упоминание одержимости. Книги из доставшейся мне библиотеки принадлежат Лукоморью, где баба Яга не занимается сущностями и их изгнанием — не та специализация. На рассвете захлопнула последний тяжёлый том с жёлтыми потрёпанными страницами и металлическими уголками на обложке. За эти часы стало понятно только одно: когда заканчивается логика, начинаются ритуалы.
***
Спать не легла, отправилась гулять по ещё пустому пляжу. Солнце только вставало, прохладный воздух заставлял ёжиться, но я упорно шла сама не зная куда, как будто надо было идти. Холодный песок и холодная вода совершенно не взбодрили, и я села под пальмой, устало прислонившись к стволу, на секунду закрыла глаза, а когда открыла, очутилась в Лукоморье, под Дубом. Напротив меня сидела девушка с длинными тёмно-русыми косами, стелющимися по земле, и в сарафане, на котором распускались цветы. Подол на моих глазах покрывался бутонами, и они раскрывались. Вокруг кружились снежинки, при ближайшем рассмотрении оказавшиеся бабочками с прозрачными голубоватыми крылышками, они порхали, оставляя в воздухе крошечные кристаллы светящейся пыльцы. Какие красивые, подумала я, а потом увидела медуз, тоже в воздухе. Ну всё, точно сплю, уснула под пальмой.— Здравствуй, — улыбнулась девушка.— Здравствуй, — ответила я.
И стало просто, будто я всю жизнь её знаю, словно подругу встретила. Не было неловкости в разговоре, не было сомнения, что тебя не поймут.
Мы долго сидели среди корней Дуба, она спрашивала, как я поживаю, что нового, а я рассказывала о жизни, о радостях и потерях, о друзьях, по кому скучаю, о чём беспокоюсь. С каждым словом становилось всё легче, и мы уже смеялись над шутками, а вокруг летали снежные бабочки.— Пора, — сказала девушка с косами, но я не огорчилась, я была уверена, что мы встретимся снова.— Когда? — спросила я.— Когда будет нужно, — ответила она. Её образ растворялся, последними исчезли лукавые мудрые глаза. Я точно её знаю, я...
Я проснулась.
Пляж всё так же пустынен, хотя мне казалось, что прошло несколько часов. Наши диалоги стирались в памяти, будто песчинки уносились ветром, даже её образ нечёткий, но мне было хорошо. Сегодня произошло что-то прекрасное и произойдёт снова, я знаю. Какая-то лёгкость поселилась в душе, я расправила плечи, и мне хотелось лететь.
Заметка из отпуска № 5
Изольда неспешно переставляла лапы по зелёному полю, приминая ромашки и прочую красоту летнего луга — в этот раз здесь сезон лето-лето, наверное, перекликается с временами года в обычном мире. Мы приближались к ограде высшего учебного заведения для котов и летописцев. Посуда уже не звенит, лишь глухо постукивает крепкими бамбуковыми боками друг о друга. Всё бьющееся я заменила — после битвы чудом уцелел только старый глиняный кувшин с маковым молоком для последней трапезы да пара кружек, остальное выметала за порог в виде осколков. Гости в тот день ели и пили из сильно побитой посуды, но, что характерно, промолчали.
Я привыкла к качке в избе, как будто всю жизнь только так и передвигалась, окончательно свыклась со своим необычным зрением, даже в родном мире чувствую себя без него немного странно. Тем не менее я совершенно не уверена, что ворота Академии перед победившей врагов Ягой вот так запросто откроются.
Дворцовый комплекс за оградой и обширным парком впечатлял. В прошлый раз мы здесь были, скажем так, «нелегально», компаньон вообще вынес на себе собственность Академии. Супчика мы сейчас с собой не взяли, оставили в Убежище. Он там носится и пищит от возмущения. Даже с его скудным словарным запасом мы в красках поняли, что он думает об Академии и возможности снова там появиться в частности. Маленький да удаленький, наш крылатый боец. Изумруд тоже отказался, так что греет бока на травке под солнышком. В моём Убежище хорошая погода.— Друг мой, ты возвращаешься в родные пенаты, как себя чувствуешь? — покосилась я на кота.— Прекрасно я себяу чувствую, хозяуйка! — кот возбуждённо бил себя по металлическим бокам толстым хвостом. Вырядился в доспехи, как на парад, со словами: «Что я, зряу помирал?» — и меня подбивал, но я не хочу. Пафос какой-то невыносимый. Мне нечего доказывать в этих стенах, я за помощью пришла, а не с официальным визитом, и одета совершенно буднично: джинсы, ботинки и футболка с черепом, моя любимая. Думаю заказать рисунок с рогатыми черепами — правдивей будет. А Исчадие пусть хвастается, это его право, да и есть чем, на самом-то деле.— Ждёшь не дождёшься всем показать, как ты хорош и как сильны твои лапищи? — я почесала его между ушами.
Удивительное дело — татуировки изменялись пропорционально любой его форме. На одном ухе молния, на другом метла, такие чёткие, прорисованные.— Конечно! Яу теперь лучший выпускник, пусть знают, кого выучили. Шлем мне надень.— Слушаюсь, ваше котейшество, — поклонилась я и нахлобучила ему защиту по самые усы.
Изольда остановилась перед большими, почти вровень с избой, стальными воротами. На мой взгляд, они совершенно выбиваются из общей картины, где фигурные столбы, облицованные желтым декоративным кирпичом, и металлические звенья решетки из кованого железа с крупным растительным орнаментом. Ну, хозяин — барин. Перед путешествием я немного поговорила с Бальтазаром про Академию, он рассказал, что снаружи — как главное здание версальского комплекса, а внутри практически ничем не напоминает. Только зеркальная галерея точь-в-точь. Я поверила коту на слово, поскольку во Франции не бывала, только на картинках в сети рассматривала эту красоту. Однажды я буду в толпе туристов и с фотоаппаратом, тогда и сравню.
Высокие ели за забором зашатались, это лешие-охранники прибыли к воротам. Здоровые, больше моих подручных. Интересно, эти тоже мне подчиняются?— Даже не думай, хозяуйка, — прочёл мои мысли кот. — Эти не твои ручные егеря, хотя я знаю, чем их можно подкупить.— И чем же?— Сладкое и спиртное.— Так что ж ты мне не рассказал это, когда мы с Бююрчи бодались? — возмутилась я.— Так ты справилась, как следует хозяуйке лесов, они силу уважают, — фыркнул кот. — Продукты ещё переводить на них. Была у нас тут история с лешими, откупались от них провизией. Шантажисты вонючие.
Я хотела узнать подробности, но егеря распахнули ворота и вышли к нам. Уф! Вот это гиганты, старые и недоброжелательные. Узловатые ветви рук, неправильной формы лужицы красных неоновых глаз, мощные стволы-тела. И сногсшибающий аромат, от которого у меня пропало желание дышать.— Кто такая? — донёсся шелест.— Баба Яга с визитом к директору Ворлиану, мне назначено! — крикнула я в ответ.— Транспорт оставь, нельзя топтать парк, — приказным тоном.
Вот пни трухлявые невежливые.
БТР Изольда возмущённо хлопнула створками окон, но всё же опустилась вниз и улеглась. Не знаю, как дом может выказывать эмоции, но я чётко чувствовала её «не очень-то и хотелось» буквально от каждой досточки. Пешком топать
