Варда заглотнул наживку на лету:
- Мы не пропускаем чужие военные корабли через проливы, но если вы нападете на агарян там, где мы укажем…
- Там, где укажете – это за дополнительную плату, - перебил я. – За десять тысяч золотых номисм.
- Это слишком большая сумма. За такие деньги мы наймем большую армию, которая захватит целую фему, - возразил он.
- А почему вы до сих пор так не сделали?! – подколол я и, вспомнив опыт найма Каталонской компании, добавил: - Может, потому, что такая армия не отдаст вам захваченные территории?
Судя по наступившей паузе, мое предположение имело право на существование.
- Все равно это слишком дорого, - продолжил стоять на своем Варна. – По номисме каждому воину.
- Для этого надо будет пересчитать нас, а русы это не любят: дурная примета, - нашелся я, после чего снизил требование до среднего арифметического между нашими и ромейскими хотелками: - Хорошо, шесть тысяч номисм.
Вот тут и проявил каниклий, доместик схол и просто магистр свою армянскую сущность, начав торговаться азартно, эмоционально. Нам, в общем-то, не важны были эти деньги. Наверняка награбим во много раз больше. Арабы сейчас на подъеме, нагуляли жирок, будет, что срезать. Мне просто было интересно лишний раз убедиться, что все так называемые вершители судеб – обычные мелкие людишки, волею случая оказавшиеся наверху. Поскреби каждого – и найдешь алчного рыночного торговца или, как случится через несколько веков, несостоявшегося капитана артиллерии, художника, студента юрфака, семинариста, помощника комбайнера…
Сошлись на трех с половиной тысячах и условии, что в следующем году мы нападем на остров Крит, который арабы захватили тридцать шесть лет назад, превратив в независимый эмират и пиратскую базу, с который постоянно совершали набеги на соседние острова и полуостров Пелопоннес. Нам поставили задачу не просто разграбить Крит, а в первую очередь уничтожить флот арабов, лишить их хотя бы на время возможности грабить и облагать данью подданных Михаила Третьего.
- И можете в этом году заработать столько же, если нападете на болгар, - сделал еще одно предложение Варда.
- Где именно? – задал я уточняющий вопрос.
- В любом месте на побережье, чем севернее, тем лучше, - ответил он. – Главное, чтобы вы пробыли там до прихода хана Богориса с армией. После чего сразу уплывете. Деньги получите в следующем году, вместе с платой за Крит.
Видимо, восточные ромеи готовились напасть на Болгарию где-нибудь на юго-западе, а мы должны вытащить армию хана Богориса в противоположный угол страны. Пока болгары будут маршировать туда-сюда, ромеи что-нибудь да захватят.
- Если наш флот еще не отправился воевать с тюрками, то так и сделаем, - согласился я, - но с условием, что с нами расплатятся в этом году.
- Как только вы нападете на болгар, туда прибудет дромон с деньгами, которые отдаст вам сразу после прихода хана Богориса с армией, - пообещал Варда.
Глава 5
83
Атаковать болгар у меня не было желания. Надеялся, что русы, как буду дальше называть этнос, образовавшийся из слияния викингов и славян, уже распродали меха и отравились искать счастье на Дунай. Видимо, если кто-то должен быть наказан, то приложит максимум усилий, чтобы получить по заслугам. Началось всё с того, что нашим опять отвели место вдали от города, хотя в прошлом году обещали, что торговать будут на пустыре возле главных ворот, как все иноземные купцы. Видимо, это и было предпосылкой для всего остального. Теперь уже не установишь, кто начал первым. Наши валят на болгар. Мол, взяли товар, пообещали принести деньги позже, но «запамятовали». Те в свою очередь говорят, что им подсунули бракованный товар, поэтому платить отказались. В итоге случилась ссора, переросшая в бой, в результате которого погибли несколько болгар. Остальные убежали в город, где и сидели взаперти, ожидая, когда русы уплывут. Хелги Стрела не спешил покидать негостеприимную Константиану, потому что примерно треть мехов осталась нераспроданной, ждал моего возвращения, чтобы решить, куда везти товар. Вдруг мне удалось договориться с ромеями?!
Получилось не совсем так, как ему хотелось. Я заметил, что в жизни чаще всего именно так и случается: твое желание исполняется с обязательным подвохом, который частично или полностью перечеркивает его.
- Только на следующий год?! – огорченно молвил Хелги Стрела, поскреб высокий гладкий лоб широкими и короткими ногтями с траурной каёмкой под каждым и сделал неожиданный вывод: - Проверяют нас, значит?
- Если бы я не застал вас здесь, то никакой проверки не было бы, - уточнил я. – Просто так сложилось. Будем считать, что ромеям повезло, Да и нам тоже. По-любому пришлось бы наказывать болгар. Не в этом году, так в следующем. Сделаем сейчас и вместе с добычей получим еще и шесть тысяч золотых номисм.
- Может, так и лучше, - согласился он. – Что мы должны сделать?
- Осадить Константиану по всем правилам осадного искусства, которым я вас научу, сделать вид, что не уйдем, пока не захватим ее, одновременно грабя окрестности, и дождаться прихода болгарской армии, после чего получим деньги и отправимся в Херсон, чтобы продать добычу и оставшиеся меха и загрузиться солью и вином, - ответил я.
Поскольку русы имели смутное представление об осадном искусстве, без пререканий выполняли все мои приказы. Первым делом я отправил несколько отрядов в разные стороны для грабежа и захвата рабов, которых заставили вырыть ров и насыпать вал с трех сторон города. С четвертой – морской – днем выставляли дозорную галеру, а ночью не заморачивались. Осажденные пользовались этим, отправляя гонцов и подвозя провизию. Хан Богорис должен был знать, что Константиана еще держится, надеется на его помощь.
Затем рабы начали сколачивать лестницы, большие щиты и даже две передвижные башни, которыми вряд ли воспользуемся. Не уверен, что сумеем докатить их до стен. Наверняка завалятся по пути, потому что делали их абы как. Зато башни, как ни что другое, символизировали серьезность нашего намерения захватить город. Чем выше они становились, тем чаще горожане собирались на стенах, чтобы поглазеть на диво дивное. Не сомневаюсь, что и гонцы к болгарскому правителю отправлялись чаще и с более истеричными сообщениями «Шеф, усё пропало!».
Для наблюдения за сооружением башен для меня сколотили навес неподалеку от них и кресло качалку. Покачиваясь в тени, я лениво наблюдал, как лениво работают рабы. Солнце припекало от души, на все градусов сорок по Цельсию, который еще не родился. Я недавно освежился в море, но вода была такая теплая, что разницы с воздухом почти не чувствуешь. Рядом со мной лежит на земле пегий кобель. Голова у него белая, а тело светло-коричневое с черным. Похож на русскую гончую и имеет привычку все обнюхивать по несколько раз. Когда делать нечего, не лижет яйца, как все нормальные кобели, а нюхает их. Наверное, прирожденный охотник, несмотря на то, что до нашего прибытия обитал в овраге, куда горожане свозили трупы павших животных. Поэтому я и прикормил его, назвав по привычке Гариком. Пока что ни у скандинавов, ни у славян нет охотничьих в полном смысле слова собак. Да, используют крупных для травли кабана или медведя, поднятого зимой из берлоги, но специально натасканных гончих, легавых или борзых пока не вывели. Вот я и решил стать родоначальником еще и русского собаководства.
Гарику скучно, но и нет желания что-либо делать в такую жарищу. Высунув язык и прищурив глаза, лежит и смотрит в сторону ближней башни. Когда рядом проходит кто-либо из рабов, даже не шевелится. Не знаю, как, но пес уже четко знает, кто из людей здесь главные, а на кого можно полаять. Завидев двух всадников, скакавших в нашу сторону, приподнимает голову и медленно, лениво, поворачивает в мою сторону. В сонных черных глазах вопрос: гавкнуть или лучше не надо? Правильно поняв мой безмолвный ответ, лениво переходит за кресло, чтобы ненароком не получить лошадиным копытом в самое неожиданное место, предназначенное для обнюхивания, и стоит там, беззвучно наблюдая за происходящим.
