– Как ты понимаешь, свое время ты потратил зря, – спокойно заключил я, поворачиваясь к застывшему поодаль некроманту. – Понимаю, что три года усилий при отсутствии результата способны взбесить кого угодно. Но можешь не сомневаться: она тебе не по зубам. Без уникального ключа внутрь никому не попасть.
Лонер сжал челюсти.
– Полагаю, тебе этот ключ уже известен?
– Я его никогда не забывал, – улыбнулся я, приложив к тому же камню левое предплечье.
В тот же миг защита угасла и разошлась в стороны, открывая нашим взорам заветную дверь, которую я недолго думая широко распахнул и, насмешливо покосившись на внезапно побледневшего мэтра, гостеприимно предложил:
– Прошу.
Лонер, разумеется, с места не сдвинулся – мало ли какие в кабинете ловушки? То, что он сумел выследить или, вернее, вычислить мое убежище, делало ему честь, но при отсутствии магического дара заметить и тем более обезвредить возможные сюрпризы он при всем желании не мог. Поэтому благоразумно остался у стены и только с тщательно скрываемым отчаянием посмотрел в осветившийся проем, где начали проступать очертания мебели.
Одобрительно кивнув, я зашел внутрь первым, зажигая оставшиеся светляки. Незаметно поморщился от мощного толчка, когда таракан запрыгнул мне на плечо, и только потом обернулся к Лонеру.
– Заходи. Думаю, у тебя накопилось много вопросов.
После чего совершенно спокойно проследовал вглубь кабинета. Бесцеремонно подвинув к столу гостевое кресло, отбросил с него старый плед, чтобы не мешался. Аккуратно поправил лежащую на краю стола стопку книг, которую приготовил накануне. Люблю, знаете ли, порядок. Особенно на рабочем месте. Краешком пальца стер успевшую осесть на одной из полок пыль. Звонко щелкнул ногтем по стоящему там серебряному кубку, инкрустированному редкой чистоты изумрудами. После чего дошел до своего собственного кресла и, повернувшись лицом к застывшему на пороге некроманту, медленно и неторопливо опустился на сиденье, демонстративным жестом отключив несколько скрытых пружин и избавив себя от необходимости лечить потом сквозные дыры в животе.
– Как это возможно?! – почти беззвучно прошептал от двери Лонер, ошеломленно уставившись на восседавшего на своем законном месте меня и напрочь позабыв про зажатый в руке амулет. – Невзун, кто ты?!
– Думай, Лонер, – посоветовал я, неторопливо доставая из стоящей рядом шкатулки хорошо узнаваемый кинжал. – Думай. Ответы тебе уже известны.
Бывший мэтр тихо застонал.
– Но я не знаю! Как ты это делаешь?! Все, чего ты коснулся, должно было тебя убить!
Я позволил насмешливому выражению сползти со своего лица, мгновенно похолодел, как в прежние времена, нацепил на себя такую же маску, как у Кромма недавно, и уже совсем другим тоном процедил:
– Для некроманта ты задаешь слишком много глупых вопросов. И слишком быстро теряешь концентрацию. Нич!
Перед лицом растерявшегося мэтра со скоростью молнии что-то метнулось. Затем правое предплечье Лонера обожгло острой болью, и его онемевшие пальцы непроизвольно разжались, роняя на пол взрывной амулет.
Громадный таракан, шустро спикировав за ним, на лету подхватил опасный артефакт и, ловко изменив траекторию полета, с торжествующим воплем снова взмыл под потолок.
– Есть! Гираш, я его поймал!
– Молодец, – сухо отозвался я, не поворачивая головы. – Теперь обезвредь его.
– Что?! – Таракан возмущенно шлепнулся на комод, с шелестом складывая крылья. – Почему это я должен его обезвреживать?!
– Потому что там два защитных контура: темный я успел снять еще в коридоре, а со светлым придется разбираться тебе – я пока не настолько силен в светлом искусстве, чтобы рисковать своим кабинетом. У тебя десять секунд.
– Ну ты и сволочь, Гираш, – моментально насупился Нич, гневно сверкая глазами. – Я тебе это припомню!
Я только лицемерно вздохнул.
– Все обещаешь, обещаешь…
– А вот возьму и сделаю!
– Что?! – запоздало опомнился мэтр Кромм, когда таракан, сердито сопя, склонился над амулетом и быстро-быстро принялся водить над ним передними лапками. – Ты же сказал, что снаружи стоят накопители!
Я буквально пригвоздил его к месту ледяным взглядом.
– Ты, вероятно, забыл, что для инактивации амулета такого типа за короткое время потребовалось бы присутствие как минимум десяти накопителей высокой мощности. Наличие хотя бы одного подобного артефакта в коридоре непременно повлияло бы на магический фон и привлекло внимание ректора. Размещение поблизости рассеивателей, безусловно, могло бы исправить этот недостаток, но, как я уже сказал, система старая, давно не обновлялась. И я не рискнул ее разрушать ради твоих нелепых фантазий.
– Так амулет все-таки работает?! – окончательно ошалел от происходящего мэтр Кромм.
– Уже нет, – буркнул с комода Нич, с раздражением отодвинув от себя испорченный артефакт. – Гираш, ты не мог сразу предупредить? А если бы я не успел?!
Я улыбнулся кончиками губ, а затем приказал старому другу:
– Входи. Хватит торчать на пороге. Не ровен час, кто мимо пройдет: адепты – народ непредсказуемый, еще подумают что-нибудь не то. Замучаемся искать оправдания.
– Щас я ему помогу, – мрачно пообещал Нич, и кончики его усов угрожающе засветились, предвещая небольшой пожар в коридоре. – С детства не люблю некромантов. И не откажусь одному из них поджарить пятую точку, если он не перестанет меня разочаровывать.
– Надеюсь, это ты не обо мне? – равнодушно заметил я, на всякий случай проверяя амулет.
– Почему бы нет? Ты уже давно на тумак напрашиваешься, да все не получается расквитаться. Так что поторопи своего друга, пока я не сжег его к демонам собачьим!
Лонер, оценив угрозу, перехватил поудобнее костыли и неуклюже зашел, нервно дернув плечом, когда дверь за его спиной тут же захлопнулась. Затем неуверенно подвинулся в сторону стола. С нескрываемым сожалением посмотрел на амулет, от которого не было никакого проку. После чего с сомнением оглядел пустое кресло с красивыми, богато украшенными резьбой подлокотниками, и вопросительно посмотрел на меня.
– Садись, – так же сухо, копируя свои прежние интонации, велел я. – Надеюсь, ты еще не забыл, как инактивировать ловушки?
Лонер вздрогнул от неожиданности. Заметался взглядом туда-сюда. Затем случайно мазнул им по висящему над моей головой портрету, с которого уже более полувека хмурился довольно мрачный тип в длинной черной мантии. На несколько ударов сердца замер, неверяще опустил глаза на мою бесстрастную физиономию. Снова поднял взгляд. Еще раз сравнил. Заглянул в мои глаза, в которых уже без всяких щитов колыхалась непроглядная тьма, и тихо выдохнул:
