— С удовольствием. — Девушка поднялась и взялась за ручки инвалидного кресла. — Надеюсь, я справлюсь с управлением.
— И не только с ним.
Дагомаро сморщился так, словно вынюхал щепоть тырского шмыца, но смолчал.
— Как вам на Кардонии?
— Можешь говорить «ты»?
Кира обернулась — оставив спутника на дорожке, девушка отошла к полосе прибоя — и без труда изобразила удивление:
— Почему?
— Я так хочу, — вальяжно ответил развалившийся в своей печальной повозке адиген.
Инвалидное кресло Помпилио строили по специальному заказу — иначе и быть не могло, — и работали над ним не только механики, но и ювелиры, и лучшие мебельщики Линги. Мягкое сиденье обито дорогой кожей, Кира не разобралась, какой именно, но оценила качество на ощупь; в голове подушки искусно вышит герб дер Даген Тура — амуш, идущий настороже; деревянные детали исполнены из полированного красного дерева, металлические украшены гравировкой или позолочены. Кресло адигена раза в два превышало обычные размеры, зато в нем можно было именно развалиться.
— Хочешь?
— Да, я так хочу, — подтвердил Помпилио.
— Это твой единственный девиз?
— Вызывает зависть, не так ли?
— Только не у меня. — Кира передернула плечами, давая понять всю неуместность подобного предположения, и услышала насмешливое:
— Значит, я в тебе не ошибся.
В чем именно дер Даген Тур не ошибся, девушка решила не уточнять и вернулась к предыдущему вопросу:
— Как тебе на Кардонии?
— Не так скучно, как я ожидал.
Конечно, как тут заскучаешь, если в твою честь постоянно устраивают какие-нибудь мероприятия, а знаменитая певица исполняет для тебя арию… И не только ее…
— Слышала, ты подружился с Этель.
Сплетников хватало, а потому весь Унигарт уже знал, что после приема дер Даген Тур и Кажани уехали вместе. С одной стороны, Кире не было дела до их взаимоотношений, с другой — мысль о том, что лингиец выбрал черноволосую знаменитость, слегка царапала…
— Мы с Этель познакомились не здесь и не вчера, — махнул рукой Помпилио, с улыбкой разглядывая Киру. — Но хватит обо мне, иначе нам придется провести здесь вечность. Я слышал, ты паровингер?
— Майор вооруженных сил Ушера.
— Чем тебе не понравились цеппели?
— Ты не спросил, почему я стала паровингером? — прищурилась девушка. Этот вопрос в обязательном порядке звучал после того, как собеседник узнавал, чем занимается наследница империи Дагомаро. Но дер Даген Тур знал ответ лучше самой Киры.
— Ты хотела — ты стала, разве не очевидно? — В его руке появился платок, возможно — из рукава, Кира не разбиралась в строении месваров. Помпилио вытер шею и повторил: — Так чем не понравились цеппели?
— Медленные.
— Астрологи считают, что расстояние между звездами превышает миллиард лиг, а цеппель преодолевает его за четырнадцать минут максимум. Куда быстрее?
— Ты меня поймал.
— Еще нет.
Сопроводивший фразу взгляд превратил ее в настолько прозрачный намек, что девушка пожалела, что надела на ужин слишком открытое платье. Тем не менее ответила Кира спокойно:
— И не получится.
— Потому что я калека?
— Потому что я не Этель.
— Согласен: оперный голос не входит в число твоих достоинств. Но я могу закрыть глаза на этот мелкий недостаток.
Кира попыталась выдержать прямой взгляд Помпилио, но сдалась через несколько секунд — никто и никогда раньше не рисковал смотреть на Дагомаро с такой беззастенчивостью.
— Ты со всеми девушками такой развязный? — Кира попыталась контратаковать, но получилось так себе.
— Только с теми, кто сразу соглашается перейти на «ты». Так почему ты паровингер?
Амуш, как знал весь Герметикон, славился пытливостью.
— Зимой Банир настолько суров, что Ушер и Унигарт закрываются для цеппелей, — ответила Кира. — А на паровинге можно летать весь год. Риск есть, но летать можно.
Она хотела продолжить, но была бесцеремонно перебита:
— Прокатишь меня как-нибудь. Те паровинги, что я видел до сих пор, впечатления не производили, хочу посмотреть на ваши.
— Ответной просьбы не дождешься, — язвительно произнесла девушка. — Я не собираюсь кататься на «Амуше».
— Мой цеппель — исследовательский рейдер Астрологического флота, а не прогулочная яхта, — отрезал адиген. — Захочешь прокатиться, попроси об одолжении каатианских приятелей своего отца.
Неожиданно хлесткая и резкая фраза заставила Киру растеряться:
— Почему ты мне хамишь?
— Мы только учимся понимать друг друга, так что не делай поспешных выводов.
— Учимся понимать друг друга?
— Разве отец не велел тебе подружиться со мной? — Теперь удивленную гримасу состроил Помпилио. — Он слегка переиграл, провожая нас злым взглядом.
— Ты действительно не нравишься отцу.
— Я никому не нравлюсь, — поморщился дер Даген Тур. — Но я брат лингийского дара, и это обстоятельство смягчает сердца. Ты и представить не можешь, сколько дочерей, племянниц и внучек улыбались мне во время таких вот целомудренных прогулок. Улыбались, что бы я ни говорил.
И Кира вдруг поняла… Или подумала, что поняла… Поскольку ей показалось, что последнюю фразу Помпилио произнес с тщательно скрываемой грустью.
— Ты потому стал путешественником? Тошнит от закулисья?
Но смутить адигена девушка не смогла.
— Меня мы обсудили в начале прогулки.
И улыбка. И пристальный взгляд. И никакой грусти ни в голосе, ни в глазах.
«Он играет со мной? Или издевается? Что делать? Возмутиться? А ведь он все видит и все понимает… Интересно, как он среагирует на искренность?»
В любом случае, другого приемлемого способа продолжить разговор девушка не видела.
— Подружиться с тобой мне посоветовал Тиурмачин.
— Старый Гектор не часто раздает хорошие советы, — усмехнулся адиген. — У него есть на тебя виды?
— Виды? — Кира не сразу поняла, что имеет в виду дер Даген Тур. — Дядя Гектор старше на сорок лет!
— Тебе меньше хлопот.
— Помпилио!
— Ядреная пришпа! Сейчас-то я в чем не прав?
В голосе изумление, но взгляд насмешливый, взгляд не скрывает, что все вокруг — игра. И по правилам этой игры нужно быть циником; веселым или мрачным — выбирать тебе.
«Что скажешь, девочка? — спрашивал взгляд Помпилио. — Папа или дядя Гектор готовили тебя к этому? Или берегли? Или ты специально бежала в Северный Кадар, спасаясь от грязи великосветского закулисья?»
Дружить с тем, с кем «надо», играть свадьбу с тем, на кого укажет семья, улыбаться врагам, читая ненависть в ответных взглядах, слыша шипение за спиной, слушая сплетни — улыбаться.
