из нее выскочили шипы. Он покрутил ее, хвастаясь, как шипы блестят на свету.
– Выходи, Ковач. Ранняя пташка получит червячка. – Он помахал рукой с дубинкой, приказывая мне двигаться вперед.
Запрятав поглубже свои гордость, гнев и желание засунуть эту дубинку ему в задницу, я вдохнула через нос и вышла из камеры.
– Быстрее! – Он так сильно хлопнул меня между лопаток, что я споткнулась и чуть не упала – пыталась удержаться на ногах в этих огромных ботинках. Ночью я не смогла заснуть и едва стояла на ногах.
Фигуры заполонили проходы – все направлялись в общую ванную. Я держала голову прямо, плавно передвигаясь и стараясь разглядеть кого-нибудь из своих друзей.
Нас загнали в большую уборную. Ничего не изменилось: открытые душевые с одной стороны, туалеты с другой, раковины посередине, а шкафчики у другой стены.
Охранники стояли возле каждой стены и еще двое у единственного входа.
– Делайте свои дела и убирайтесь отсюда, – крикнул Бойд указания новичкам.
– Рози! – Я заметила, что она избита, измучена и напугана. Она направилась в мою сторону, ее глаза загорелись, увидев меня. – Держись поближе. И делай то же, что и я.
Она кивнула, глаза ее покраснели от слез.
Птичка, Уэсли и Зуз тоже уже находились здесь, но меня привлекла другая фигура, которую я не ожидала здесь увидеть.
– Лукас! – Я подбежала и обняла его.
– Брекс. – Он крепко обнял меня в ответ и облегченно выдохнул.
– Эй! Никаких прикосновений! – крикнул на нас охранник. – Никаких гребаных разговоров. Не время болтать. Срите и убирайтесь отсюда!
– Ты в порядке? – Я отошла от него и направилась к туалетам.
– Да. Поправляюсь, но с тех пор, как мы оказались здесь, это происходит адски медленно.
– Здесь нет магии.
– Что? – воскликнула Птичка.
– Они блокируют ее. Чтобы не использовать силу против охраны и не сбежать.
– Мне и показалось, что что-то не так, – испуганно сказал Уэсли.
– Кек? – Я посмотрела на Лукаса.
– Не знаю. – Он опустил голову. – На нас напали прямо на городской границе. Она пыталась бороться с ними. Но их было слишком много. – Люк сглотнул. – У нее был очень слабый пульс… но с тех пор, как мы сюда приехали, я ее не видел.
– Что я говорил? – гаркнул на нас тот же охранник. – Скажу еще раз! И объясню иначе. – Мужчина коснулся своей дубинки на боку. У всех охранников были пистолеты, дубинки с шипами, ножи и электрошокеры. Вооружены до зубов.
Жестом я сказала группе двигаться.
– Пора выйти из зоны комфорта. – Я спустила штаны и, не сомневаясь, уселась на унитаз.
– Хорошо, что я так живу уже много лет, – усмехнулась Рози, подходя к другому унитазу.
Остальным понадобилось мгновение, чтобы среагировать. Я понимала их чувства – никому не нравилось делать свои дела на всеобщее обозрение. Но их зона комфорта будет уничтожена быстрее, чем они могли себе представить. То, что они считали личным, будет вынесено за их границы понимания, давая им осознание, что ранее они находились в безопасности. В комфортном пространстве. Это место уничтожало все, отнимая даже базовые потребности, заставляя выживать.
Мои друзья следили за мной, и, прежде чем последовать за мной, они сделали свои дела и положили вещи в шкафчик. Все они, грозные, крутые бойцы, которые могли убить даже самое страшное существо, теперь тащились за мной как утята.
Столовая ничем не отличалась от предыдущей версии, но изменения все же были. Я не увидела ни очереди за едой, ни работающих заключенных на раздаче. Столовая в месте, которое построил Киллиан, казалась кафетерием.
Все сидели за столами. Молчаливые и послушные. Здесь больше не было смешения тюремных роб и союзов между заключенными. Всех собрали по цвету формы, разделяя по расам. Люди в сером, полукровки в синем, фейри в желтом и демоны в красном. Вот так показывая отличия, они увеличивали недопонимание между группами. Такой подход приводит к еще большей ненависти и насилию, так и мы в первую очередь отвернемся друг от друга, а не от охраны.
– Люди сидят там, – прогремел мужской голос, – полукровки там. Демоны в углу, фейри у стены.
Я взглянула в угол, и мое сердце быстро забилось, когда я приметила голубые волосы. Кек выглядела дерьмово, кровь все еще запеклась на ее волосах, но она была жива. Мы встретились взглядами. Кек не выказала никаких эмоций, отчего я почувствовала себя лучше. Она обычно не проявляла эмоций.
– Она в порядке, слава богам, – услышала я, как Лукас выдохнул рядом со мной, ненадолго прикрыв глаза.
– Шевелитесь! – крикнул тот же охранник, подталкивая людей к их группе.
Мне стало не по себе от осознания, что я буду находиться только с Рози. Птичка, Уэсли и Зуз направились к желтым столам, там я приметила Эша, Скорпиона, Слоана, Китти и Мэддокса. Встретившись с ними взглядами, я просто кивнула и испытала невероятное облегчение, когда они склонили головы мне в ответ.
На Китти было больно смотреть. Ее сильно избили. Парик, макияж и ногти исчезли – ее заставили вернуть себе мужскую внешность. Я не сомневалась, что это сделали охранники-люди. Несмотря на то что Китти держала подбородок высоко поднятым, я видела, что это ее сломило. Они заставили ее играть роль, которая ей не подходила, так ее мучители чувствовали себя лучше.
Гнев взметнулся во мне.
Я посмотрела в зеленые глаза Эша и мгновенно успокоилась. Увидев меня, он тоже ощутил облегчение. Но на его лице читался тот же вопрос, который я задавала себе.
Где Уорик?
Лукас направился к синим формам, где, по идее, должен был сидеть Уорик, но я его не видела.
Как и Андриса с Киллианом.
Мне стало дурно от понимания того, что это может означать.
Андриса и Киллиана, вероятно, пытают ради информации или просто потому, что они враги Иштвана. Уорика из-за того, кем он является. Ведь как же прекрасно прославиться, уничтожив легенду, которого почитали даже люди?
Когда я шла к людям, передо мной встал мужчина. Он скрестил свои мускулистые руки, на лице появилась насмешка.
– Я мечтал об этом дне.
Дерьмо.
Мне стало плохо – передо мной стоял Йоска, солдат из рядов вооруженных сил людей, мы с Птичкой сражались с ним, когда он, Сэм и Элек напали на нас в переулке. Он и так был ярым экстремистом, теперь на шее появилась татуировка – символ вооруженных сил людей. А тело стало таким мощным, что казалось, будто он принимал допинг. В его глазах плясала ярость, словно живое существо, его агрессивная натура вырвалась наружу, заполняя воздух как плохой одеколон.
– Ты заплатишь за смерть
