себя.
Она хотела выдать нечто колкое, но тут из избы послышался грохот, и о чем-то громко загомонила Хлоя. Хель помрачнела, оборвала речь на полуслове и схватила Каурая за локоть, и не успел он опомниться, как она уже толкала его под крышу амбара.
— Божена это другой разговор, — заговорила Хель, когда их обоих скрыл полумрак. — Она была сильна, очень сильна как ведунья, но при этом крайне своевольна и горда. Иногда складывалось ощущение, что это не она наша «скромная ученица», а сама Божена считает нас своими слугами, которыми можно помыкать — вся в отца. Очень скоро она вовсе перестала бывать у нас, а если и появлялась, то только для того, чтобы что-то попросить, а когда не получалось достать это добром, начинала угрожать или просто брать без спроса. Ну, и я, в конце концов, не выдержала, надавала ей по щекам и просто прогнала нахалку со двора, лишив ее метлы и серёг. Но и это ее не остановило — она начала подсылать Малунью, чтобы та воровала для нее из сундуков.
— Малунья упомянула, что Божена пыталась вызвать какого-то демона. И провалилась.
— Да, — кивнула она с каменным лицом. — Вия.
— Вия? — переспросил одноглазый. От одного звучания этого имени у него отчего-то мурашки забегали по спине.
— Вий — это один гномьих королей Ямы. Странник, глаза которого способны видеть сквозь время и пересекать миры. Чудовищно сильное и древнее существо, которому лучше не переходить дорожку. Божена постоянно интересовалась такими сущностями, спрашивала, как их можно призвать, и что можно выторговать для себя. И я не удивлюсь, что именно Вия эта дурочка пыталась вытащить из Ямы. Глупая, несчастная душонка.
Она поглядела ему прямо в глаза и схватила за руку.
— Гвин, и ежу понятно, что от тебя нужно Малунье. Просто помни — правило “ведунья всегда умирает в одиночку” написано кровью. Это не моя блажь. Это кровь сотен ведьм, в том числе и моих подруг, которые пропали также — ни за что ни про что, только по собственной глупости и жадности. Но то, что подняла из Ямы эта наглая воровка настолько чудовищно, что мне и подумать страшно. Даже и не думай помогать Малунье!
— Ты боишься? Ты ли это, Хель?
— Да, твоя старая подруга Хель боится! Но свои силы нужно всегда верно оценивать, как также значится в одном из правил ведуний. Божена не рассчитала и поплатилась за это не просто жизнью, а еще и душой, которая уже по колено в Яме, а это самое страшное для ведуний — попасться. Попасться в лапы к кому-нибудь настолько голодному и сильному, что тебе не удастся не то, что сладить с ним, а просто удрать. Мы не ведьмы, Гвин, мы не служим Яме.
— Ага, вы у нее воруете.
— Сила на дороге не валяется! Но любая сила требует осторожности. Месяцев, а то и лет подготовки. Исследований, наблюдений и всего прочего, чтобы исключить даже вероятность провала. Божене все это было побоку, она всегда хотела больше и быстрее. Я ее предупреждала, но она не слушала. И теперь ее уже не спасти, Гвин. Я это знаю, лучше остальных. Не ходи. Божена сама выбрала свою судьбу. А ведунья всегда умирает в одиночку.
— Она же твоя ученица. Пусть и бывшая, но…
— Но, — сжала его руку Хель. — Божена сделала все, чтобы забраться на край Ямы, и не тебе ее оттуда вытаскивать, чтобы рухнуть вместе с ней.
— Я в любом случае поеду к воеводе, я уже дал обещание Кречету, что помогу им сладить с Баюном. А там расспрошу и про Божену — если ничего и в самом деле поделать нельзя, не стану рисковать.
— Воевода безумен, — проговорила она странным шепотом. — Он из тех людей, которые ухватятся за последнюю ниточку, но урвут свое. Если он узнает, кто ты, Гвин, то он скорее тебя в поруб бросит, но добьется, чтобы ты спасал его безнадежно увязшую дочь. А этот Кречет наверняка уже разболтал о тебе всему Пограничью. Лучше тебе даже и носа не показывай у Замка и даже не заикайся, что имел дело с нечистой силой — он возьмет тебя в оборот, ты даже глазом моргнуть не успеешь! Мне приходилось иметь с ним дело, и я не я, если снова стану ему помогать. Последнее время он совсем не выходит из своего Замка и давно повредился рассудком после смерти жены.
— Что же ты предлагаешь мне просто сбежать?
— Останься… — с надеждой в голосе проговорила ведунья, делая к нему нетвердый шаг. Каурай вздохнул и положил руки на ее чуть подрагивающие плечи.
— Нет, Хель, у меня еще есть незаконченные дела, — сказал он, мягко держа ее на расстоянии. — Мальчишки…
— Твоих засранцев мы найдем, — махнула рукой ведунья. — Мор уже один раз отыскал Бесенка — найдет и во второй.
— Ваш Мор легко может переварить их, пока добежит до избы! Но мне еще нужно вернуть Красотку и мою железку. Куроук в желудок к вашему любимцу точно не вместится.
— Ты про тот жуткий меч?! Ты еще не избавился от него?
— Нет. Если я не отыщу Куроук, то он с удовольствием сам отыщет меня. Только жертв будет втрое больше.
— Была бы я на твоем месте, уже давно закопала бы где-нибудь или выбросила в море…
— Поверь, я пытался. Но это не выход. Я не могу просто так оставить все на самотек и спрятаться здесь. Да и кто знает — к моему прибытию панночку уже сто раз схоронят. Думаю, минувшей ночью она уже отдала Спасителю душу. Вернее, этому Вию.
— Не знаю, Гвин, — опустила глаза ведунья. — Пан воевода легко выкопает жену из могилы, лишь бы все было по его хотению. Это очень страшный человек, а нынче, чую, он просто озвереет от горя. Совсем недавно он схоронил Ладу, с которой у них не было никакого счастья. Он держал жену взаперти с тех пор, как они насильно обвенчались, и в конце концов загнал в могилу. Если умрет и дочь — вернее когда она умрет — Серго станет настоящим монстром и тогда горе всем валашцам, кто не успеет сбежать. Я сама подумываю уехать отсюда, уж слишком опасно стало в Пограничье. Сначала этот Баюн, потом люди Кречета, которые ничуть не лучше, а теперь и таборщики. Не хватало нам еще и ярости воеводы, если он вдруг проведет ниточку от своей дочери к нам. Знаешь как его прозвали местные? Шкуродер. Только тсс… Даже не думай называть его так на людях.
— Хель… —
