оказались размещены.
Естественно, руководство флота не слишком вежливо поинтересовалось, что вообще происходит неподалеку от орбиты. Адмирал Черной Армады сообщил, что корабли сломались. Да, все. Так бывает. Да, именно возле Марса, такое вот неловкое совпадение. Что делать? Дождаться, когда будет завершен ремонт, и продолжить свою миссию, в чем бы она ни заключалась. Когда он будет завершен? Да кто ж его знает…
Адмиралу намекнули, что это может стоить ему карьеры. Он лишь безразлично пожал плечами:
– Пусть так, ведь я не усмотрел за поломкой. Как хорошо, что у вас есть телекинетик того же уровня, готовый меня заменить.
– Вы злоупотребляете своим положением, Этерион!
– Я в смирении готов уйти в отставку хоть сейчас.
– Откуда вы вообще узнали о том, что происходит на Марсе?
– Я ничего не знал, – отозвался адмирал, даже не пытаясь скрыть, что врет.
Наказать его и правда оказалось невозможно. Дело было не только в уровне его силы, хотя и это имело огромное значение. Но куда большую роль сыграло отношение солдат к своему командиру. Все они знали, что нарушают устав и могут нарваться. Ни один не высказался против этой авантюры.
Адмирала оставили в покое, однако начальству нужно было выплеснуть на кого-то злость за свое унижение. Они стали разбираться, зачем Этерион влез в такое, и кто мог подослать его к Марсу. Тогда и припомнили, что племянница Черного Адмирала – еще и дочь Валентина Вернона.
Но и этот факт ничего толкового не принес. Номер 1, с которым решались общаться исключительно в формате удаленной конференции, смотрел на руководство глазами трехнедельного ягненка и рассеянно пытался выяснить, чего от него вообще хотят.
Когда его прямо обвинили в шпионаже, он пригрозил расплакаться. Впрочем, до слез не дошло, вместо этого он предложил поклясться в своей невиновности на портретах отцов-основателей специального корпуса. У него за спиной хилеры из его свиты с каменными лицами держали наготове соответствующие портреты.
– Вы превращаете все в игру, Вернон, – устало заметил его собеседник. – А речь идет о судьбе планеты.
– Да, – вмиг посерьезнел телепат. – Речь идет о судьбе планеты. Хорошо, что об этом наконец вспомнили.
– Вы ведь понимаете, что ваша дочь все равно не выживет там?
– Во-первых, мне все равно. Во-вторых, формально она мне не дочь. Ну а в-третьих… Я бы на вашем месте не торопился с прогнозами. Даже я пока не знаю, чем это закончится.
* * *
Раньше этот зал наверняка был сердцем подземной базы. Альда не разбиралась в разных видах станций так же хорошо, как Триан, однако и ей несложно было догадаться, что в «Демиурге», созданном для управления целой планетой, ключевые механизмы наверняка увели бы как можно глубже. Кроме того, при обычном вторжении добраться до этой части Объекта Д-1 было бы сложнее всего. Никто ведь не рассчитывал на борьбу с монстром, которого случайно создал Легион…
Теперь от этого зала мало что осталось. Альду не покидало ощущение, что они оказались в желудке у какой-то гигантской твари. Изначальную форму зала угадать было уже невозможно, все оборудование скрылось под размеренно пульсирующей биомассой. Странная розовато-серая плоть нарастала неровно, не сплошным слоем: где-то она была тоньше, и за ней еще можно было рассмотреть металл стен, а где-то она сформировала плотные, похожие на коконы комки.
Здесь клетки были посложнее, в них почти всегда мелькали мысли, именно в них сохранились последние воспоминания погибших людей. Сначала Альда почти обрадовалась – не тому ужасу, который ее окружал, а возможности на что-то повлиять. Ей казалось, что если в этой части базы существо чуть сложнее, если оно постоянно думает, взять его под телепатический контроль будет куда проще!
Однако против нее снова сработала непохожесть существа на те формы жизни, с которыми она сталкивалась раньше. Оно-то думало – но думало всеми клетками одновременно, и это были разные мысли. Пока Альда настраивалась на одну часть, другая изменялась. Телепатка подозревала: если она попробует атаковать, существо просто отбросит от себя взятую под контроль плоть, пожертвует этими клетками и ударит в ответ. При такой грандиозной туше оно могло себе это позволить!
И все же оно не нападало. Они вошли в зал, где все началось, добрались куда дальше, чем другие легионеры. Альда прекрасно знала, что на верхних уровнях оно без сомнений бросалось на любого противника… кого-то оно уже убило.
Но не двух странных, крошечных по сравнению с ним существ, добравшихся до точки отсчета.
Пока Альда пыталась разобраться в этом, Триан подошел ближе к стене, протянул руку к пульсирующей плоти – и она шарахнулась от него! Альда глазам своим поверить не могла, а вот легионер удивленным не выглядел. Он лишь улыбнулся, спокойно и как будто печально… А может, ей просто показалось.
Прежде, чем телепатка успела спросить хоть что-то, существо все же двинулось. Однако в нем не было той яростной решительности, с которой оно атаковало других легионеров. Судя по количеству одновременно сиявших импульсов, оно задумало нечто куда более сложное.
Догадка Альды оказалась верной: один из комков плоти, сформированных существом, начал изменяться. Он не обратился какими-нибудь примитивными щупальцами, он обретал четкую форму.
Он становился похож на Рафаля Строма, однако точной копией не стал. Альда понимала, что это не настоящий Рафаль, номера 1 давно нет, он не мучается, он вообще ничего не чувствует. И все равно она не удержалась, вздрогнула, когда существо закончило свою поделку.
Это была искаженная версия легионера. С заметно переломанными костями, с частично сорванной кожей. С вывихнутой челюстью и раздутыми, деформированными суставами. С глазами, которые хаотично двигались, но вряд ли что-то видели… Любой образ здесь показался бы жутким, но видеть в таком положении кого-то знакомого оказалось куда сложнее. Разум не помогал, тревога разрасталась.
– Что оно делает? – не выдержала Альда.
Поддаваться она не собиралась, но все же подошла ближе к Триану и вцепилась в его руку. Плевать ей было на репутацию, ей важно было чувствовать, что легионер рядом, она не одна в этом безумии.
Триан остался верен себе:
– Оно запугивает.
– Нас?..
– В основном меня. По этой же причине оно до сих пор не атаковало. Я понимаю, что все его странности сбивают с толку, но это все равно животное. Животное не спешит нападать на того, кто кажется ему достойным противником. Оно не уверено, что проиграет, просто не хочет рисковать без необходимости.
– Я не понимаю… Оно же бросалось на легионеров, я почувствовала это! И оно побеждало… Если оно и правда ведет себя как животное, разве те победы не должны были убедить его, что ты станешь легкой добычей?
– Я в десятки раз крупнее его предыдущих жертв. Это много для него значит – с учетом того, что рост тела оно связывает с выживанием.
Сначала Альда растерялась,
