держаться подальше от Вернона, но не от своих близких. Номер 1 давно уже вычислил, кто из них с кем общается, кто кому доверяет, и выстроил сложную многоэтапную сеть передачи информации.
Поэтому ему было известно все, что прозвучало на срочном совете. И ему это не нравилось.
– И до чего они додумались? – поинтересовалась Тимандра, устраиваясь на имитации подоконника.
Компьютерная иллюзия была безупречна, и казалось, что там, за окном, действительно шумят цветущие рощи – а не замер беззвучный космос. Вернон в таких игрушках не нуждался, это изначально было сделано для нее.
– Они собираются применить на Марсе «Систему 10».
Другая женщина, услышав такое, уже затряслась бы, уронила кофе, чтобы обязательно закрыть лицо руками. Они все так делают. Ну, или почти все – Тимандра и глазом не моргнула. Она сделала глоток и лишь после этого спросила таким тоном, будто поддерживала обычную светскую беседу:
– Значит, не будет никакого Марса?
– Не будет никакой «Системы 10».
– С чего это?
– У них, полагаю, ничего не получится, – пожал плечами Вернон.
– Воля судьбы?
– Она самая.
Тимандра не стала расспрашивать его, как именно он такое провернет, ее никогда не интересовали детали. Вернон ожидал, что она и вовсе свернет разговор. Однако в глазах хилера зажглись насмешливые огоньки, которые он прекрасно знал – и терпеть не мог.
– Ты готов зайти так далеко ради девочки?
– Даже не начинай. Та малолетняя девица тут ни при чем, – поморщился телепат.
– Конечно, конечно… Тебя волнует исключительно сохранность Марса!
– Не исключительно, но – да, мне нравится Марс, одна из немногих планет, которые могут меня хоть чем-то удивить. Я не вижу реального повода уничтожать его, хотя причин несколько. В частности, меня раздражает то, что этим цирком управляет Ансгар Фетъе – а никто толком не замечает.
– Может, и замечают, просто не мешают, потому что согласны с ним. Хотя я тоже считаю, что только тебе дозволено манипулировать космическим флотом, дорогой. Кстати, мне приятно, что ты соврал мне за время нашего разговора только один раз.
Вот ведь зараза… Вернон надеялся, что она не заметит.
Он тренировался лгать ей. Тимандра улавливала ложь не так, как он, не на уровне мыслей – на уровне тела. Он прекрасно знал об этом, помнил признаки, которые выдают неправду, и годами пытался взять их под контроль.
У него получалось все лучше, других хилеров из своей свиты он при необходимости обманывал вполне уверенно даже без телепатии – просто чтобы потренироваться на них. Но она пока была слишком хороша.
Он не стал уточнять, где именно скрывалась ложь, правильно ли хилер все заметила, это было бы слишком унизительно для них обоих. Он просто хмыкнул и отвернулся, давая понять, что не намерен обсуждать подробности.
– Ты зря стесняешься этого, – заметила Тимандра. – Она все-таки твоя дочь.
– Я ничего не стесняюсь, и она не моя дочь – в психологическом понимании. Но даже если бы я воспринимал все иначе, я бы не позволил личным симпатиям влиять на мое решение.
– Ну да, это было бы слишком эгоистично, а ты же образцовый офицер, который всегда ставит интересы флота выше собственных!
– Да иди ты…
– Уже ушла, – рассмеялась Тимандра. – Я понимаю, что в ближайшее время тебя ожидает парочка увлекательных разговоров, не буду мешать.
Она наконец-то удалилась, оставила его одного. Он снова перевел взгляд на компьютер, но думал он не о воссозданных из чужих знаний схемах. Его мысли стремились куда-то далеко… Тимандра все настроение сбила, кто бы сомневался!
И все-таки она в чем-то была права.
В жизни Вернона был один человек, который не боялся его и говорил ему только правду. Человек, который был достаточно силен для того, чтобы получить его уважение. Теперь телепат номер 1 раздумывал о том, что было бы, если бы он создал второго.
* * *
Площадь полыхала внутри огненной воронки. Казалось, что все вокруг накрыла единая стена пламени, однако любой электрокинетик догадался бы, что это молнии. Просто сплошные, разрушительные, требующие колоссального количества энергии. Создающие такой жар, что от него плавится металл. Воздуха совсем мало, деревья давно сгорели… и тела сгорели, но сгорело и существо.
Киган знал, что оно серьезно пострадало. В этом ведь и был смысл. Сначала оно еще пыталось нападать, но чем больше становилась огненная воронка, тем реже оно подбиралось ближе. Электрокинетик даже смог перейти к наступлению: его молнии проникли в подземные тоннели, выжигая существо и там.
Оно отступило. Без воя, без новых попыток сопротивления. Вряд ли оно сообразило, кто именно его отогнал, да это было не так уж важно. Оно оставалось примитивным даже в осторожности: если становится опасно, нужно отступать, и не важно, почему.
Киган подозревал, что оно не просто оставило площадь в покое, оно убралось из города. Настоящей радости это не принесло… Оно не погибло, оно вернется, оно и так получило немало добычи, а мертвых уже не вернуть.
На месте площади, где совсем недавно шел фестиваль, образовалась черная оплавленная воронка, в центре которой находился электрокинетик. Он смотрел только на свои руки, покрытые запекшейся кровью. Он не позволял молниям ослабнуть.
Отчасти он делал это для того, чтобы окончательно отпугнуть существо. Оно уже продемонстрировало, что воспринимает реальность по-своему, не полагаясь на глаза и уши. Кто его поймет, с какого расстояния оно способно ощущать Новый Константинополь. Пусть усвоит, что соваться сюда не нужно!
Но была и вторая причина, та, за которую его вышвырнули бы из космического флота или, в лучшем случае, отправили бы на принудительное лечение. Теперь они не смогут, потому что не узнают, да и не важно это будет… Когда все закончится, Кигану будет уже все равно, какие выводы сделает начальство.
Он не позволял молниям угаснуть, потому что они вытягивали из него жизнь. Он не задумывался о том, что сейчас происходит. Киган знал: если задумается, если осознает это, не сможет довести до конца, остановит. И тогда ему придется жить с последствиями того, что произошло сегодня, дальше, а этого он боялся больше всего.
Уж лучше так. Чтобы все поверили: это он не специально, просто не рассчитал на эмоциях силу, проскользнул безопасный предел, не заметив. Тогда не нужно будет вообще ничего никому рассказывать…
Он был уверен, что уже не остановится. Любая пауза могла повлиять на финал, Киган слишком хорошо себя знал. Поэтому только ведь и нужно, что продержаться еще немного… совсем немного: лицо уже залито кровью, голова пульсирует болью, легкие горят, а на коже полно ожогов… Он не пирокинетик, ему не следовало даже начинать нечто подобное. Его сила способна была убить его – и все же ему пришлось сделать паузу.
За огненной стеной мелькнули темные силуэты, в небе распространился гул, способный перекрыть даже шипение электричества. Похоже, военные наконец заинтересовались тем, что
