захватывающее. Сейчас оно простиралось на пять акров с горками, песочницами, игровыми комплексами и веревочными городками, где дети обычно играли. Но сегодня Персефона обнаружила их на поляне, а перед ними на огромном валуне сидела Тюхе. Она рассказывала им историю, оживленно жестикулируя, меняя голос и выражение лица в соответствии с героями, от лица которых говорила.
«Прометей хотел сделать мир лучше, и вместо того, чтобы проводить свои дни на горе Олимп, он постоянно осваивал что-то новое и жил среди людей, что боролись за существование, несмотря на красоту окружающего мира. И вот однажды Прометей осознал, что, если бы у людей был огонь, они могли бы согреваться, готовить еду и изготавливать инструменты. Их возможности стали бы безграничны!
Но когда Прометей пошел к Зевсу и попросил его поделиться огнем со смертными, бог грома ему отказал, опасаясь силы смертных. «Пусть лучше смертные, – сказал Зевс, – полагаются во всем, что им нужно, на богов. Позволь им молиться, и мы даруем им все, что нужно».
Но Прометей с ним не согласился. Он бросил Зевсу вызов и передал людям огонь. Много месяцев Зевс не удостаивал людей и взглядом со своего высокого трона на горе Олимп. Когда же он наконец посмотрел на них, то увидел, что они обогреваются огнем – да еще и из очагов, в домах, которые те построили благодаря тому, что Прометей дал им огонь.
Разгневавшись, Зевс приковал Прометея цепями к горе, чтобы наказать его за предательство, но Прометея не опечалило его заключение – он радовался, зная, что на дикой земле смертные теперь процветали».
Голос Тюхе был ровным, богатым и приятным, и Персефона решила, что такой конец истории Прометея нравится ей больше – ведь правда была намного мрачнее. После похищения огня Прометеем Зевс отправил к людям Пандору, передав им одновременно страх и надежду, потому что надежда – вероятно, одно из самых опасных видов оружия.
Персефона увидела сходство в том, как Зевс смотрел на человечество, даже сейчас. Бог хотел удержать смертных в позиции подчинения. Именно поэтому он и сошел на землю – чтобы напомнить людям, за кем тут власть.
И именно поэтому Триада отвечала теперь тем же.
– Расскажите нам еще историю, леди Тюхе! – попросил кто-то из детей.
– Завтра, малыш, – ответила она с улыбкой. – У нас гостья.
Богиня удачи встретилась взглядом с Персефоной, и дети тоже повернулись к ней:
– Леди Персефона!
Они подскочили к ней, обнимая за ноги и дергая за юбку.
Она рассмеялась и наклонилась, чтобы обнять их.
– Ты пришла с нами поиграть?
– Пожалуйста, поиграй с нами!
– Я пришла поговорить с леди Тюхе, – ответила Персефона. – Но мы посмотрим, как вы играете. Вы можете показать нам все ваши новые умения.
Этот ответ их удовлетворил, и дети бросились к игровой площадке – чтобы взобраться по лесенкам, побегать, покачаться на качелях и покататься с горки.
Тюхе подошла к Персефоне. Она была прекрасна – высокая и грациозная, в черных одеждах, с длинными черными волосами, собранными в узел на затылке. Она присела в реверансе.
– Леди Персефона, – поздоровалась она. – Рада вас видеть.
– Леди Тюхе. Мне так жаль.
– Нет причин горевать, – она едва заметно улыбнулась. – Давайте прогуляемся.
Она протянула руку, и Персефона взяла ее под локоть. Они двинулись вперед, стараясь держаться тени. В этой части подземного царства воздух всегда был теплым, а деревья словно сияли, напоминая Персефоне о весне.
– Полагаю, вы желаете узнать, как я умерла, – произнесла Тюхе.
Эти слова пронзили грудь Персефоны подобно ножу.
– Я не то что желала бы узнать, – ответила она. – Но… Боюсь, это будет происходить и дальше, если вы нам не расскажете.
– Я понимаю. Меня поймали чем-то тяжелым, вроде сети. А потом на меня набросились смертные – их было несколько. Я помню, как ощутила боль от первого удара и как меня шокировало, что они на меня напали. Потом последовал еще удар и еще, и еще. Меня окружили.
– Ох, Тюхе, – прошептала Персефона.
– Я не могла себя исцелить. Думаю, мойры перерезали нить моей судьбы.
Они прошли еще немного и остановились. Тюхе повернулась к Персефоне с добротой в глазах.
– Я знаю, о чем вы хотите спросить, – произнесла богиня.
Персефона сглотнула. Слова так и вертелись на кончике ее языка: «В это замешана моя мать? Вы тоже почувствовали ее магию?»
– Я почувствовала присутствие вашей матери, – подтвердила ее опасения Тюхе. – Я надеялась… что она пришла помочь мне. Мое сознание спуталось, и я не поняла, что вокруг только ее магия.
Чувство вины охватило Персефону, заставив все внутри сжаться.
– Я не понимаю, почему моя мать выбрала этот путь, – сказала Персефона, и боль от этих слов рикошетом отозвалась в ее теле.
После некоторой паузы Тюхе ответила:
– Мы с вашей матерью когда-то были близкими подругами.
Персефона сдвинула брови. Она не знала, что Деметра и Тюхе дружили. За все то время, что она провела в оранжерее, Персефона ни разу не слышала о богине удачи и не встречалась с ней.
– Я… вас не помню, – призналась она.
Тюхе печально улыбнулась:
– Мы были подругами задолго до того, как она попросила мойр о дочери. Задолго до того, как она стала такой злой и обиженной.
– Расскажите мне.
Тюхе глубоко вздохнула:
– Ваша мать держала ваше рождение в тайне по многим причинам. Вы знаете лишь об одной из них – о вашем будущем браке с Аидом, но Деметра начала прятаться задолго до вашего рождения. Ее изнасиловали.
У Персефоны в горле встал ком, который она с трудом сглотнула.
– Что?
– Посейдон обманул ее – приманил к себе под видом коня, а потом набросился на нее. Именно тогда в ней зародилась ненависть к другим олимпийцам. И она лишь усилилась, когда Деметра обратилась к Зевсу, умоляя наказать его брата, а он ей отказал. Я рассказываю вам об этом не для того, чтобы оправдать ее поведение по отношению к вам или миру. А для того, чтобы вы поняли, почему она себя так ведет.
– Я… не знала.
– Ваша мать не видит силы в том, что выжила.
Персефона никогда не задумывалась о том, что могло сделать Деметру такой, какой она стала, – насилие, которому она подвергалась и которое пережила.
Но это…
Это было травмой Деметры. Семенем, из которого произрастал ее страх мира – страх за нее. Посейдон и Зевс входили в троицу – и в том, что касалось Аида, у Деметры не было оснований считать его каким-то другим.
– После этого она очень изменилась, – продолжила Тюхе. – Я думаю, она похоронила часть
