первом этаже раздался шум, будто кто-то открыл входную дверь.
___
– Вы кто? – спросил мой брат у старика, стоявшего в дверях.
У мужчины было суровое худое лицо, его тело напоминало бамбук, а глаза так и сверлили насквозь. Одет он был неряшливо: старые брюки, порванный джемпер и куртка, настолько выцветшая, что ее цвет уже было невозможно определить. Я посмотрела на его грязные ботинки. Они выглядели так, будто старик прогуливался вокруг дома, прежде чем зайти внутрь.
– Доброе утро. Я сосед, живу неподалеку, – сказал он тихим голосом, указывая на дом, расположенный примерно в двухстах метрах отсюда. – А вы? Кто такие будете?
Мы с братом посмотрели друг на друга, возможно, пытаясь решить, кто из нас двоих будет говорить первым, или, может, чтобы понять, что мы будем говорить: правду или выдуманную ложь.
– Мы дети Уильяма Миллера, – взяла я инициативу в свои руки.
Внезапно, без разрешения, мужчина переступил порог дома и подошел ко мне так близко, что на мгновение мне показалось, что его взгляд пронзил мое тело.
– Ну да, ну да, точно… – сказал он, все еще разглядывая меня. – Вас, мисс, я видел по телевизору много раз, много раз… Мне нравится, что еще остались такие журналисты, у которых есть яйца в штанах. Это ж вы выиграли суд над тем уродом.
Старик говорил, возможно, не понимая, что «тот урод», которого он имел в виду, был моим собственным отцом.
– А тут вы что делаете? – спросил он нас.
Я хотела сначала наплести ему что угодно, но подумала, вдруг он сможет нам чем-то помочь. В конце концов, он был соседом отца Веруки, возможно, они были даже знакомы.
– Что, если я вам скажу, что мы пытаемся закончить одну игру? – ответила я.
– Игру? Это я люблю, – улыбнулся он. – А что за игра?
– Не знаю, слышали ли вы когда-нибудь про игру с ключами.
– С ключами! – воскликнул вдруг мужчина с энтузиазмом. – Еще бы, это была моя любимая.
– Вот в нее мы и играем, и знаете, что самое потрясающее? Что мы уже нашли последний ключ, он оказался в этом доме.
– Золотой ключ? – снова воскликнул старик, поднимая руки кверху, будто это был самый важный момент дня или недели, или, кто знает, всей его жизни.
– Да, золотой. Нам осталось лишь разгадать последнюю загадку, чтобы игра закончилась, но мы пока не знаем, куда двигаться дальше, и пытаемся отыскать какую-нибудь коробку в доме, – сказала я, улыбнувшись своему брату.
– Гениально, у вас почти получилось, – и в этот момент радость мужчины сменилась сдержанностью. – Жаль, конечно, что здесь вы ничего не найдете.
– Ничего? Почему? – спросила я его.
– Потому что они все подчистили. – Старик подошел ко мне и прошептал почти на ухо. – Они забрали все, что было в доме, когда убили его.
– Когда убили кого? – спросила я.
– Кого же еще? – сказал мужчина, почесывая голову и с опаской оглядываясь по сторонам. – Отца Веруки.
___
Сказав это, мужчина развернулся и вышел. Он огляделся по сторонам, словно что-то высматривая. Потом снова почесал голову, вернулся к нам и продолжил рассказывать. Собаки на улице перестали лаять.
– Я всего лишь старик. Я знаю, что не должен говорить такие вещи… Я не должен об этом говорить.
– Его убили? Но как? Кто? – спросил мой брат.
– Я ничего не говорил, ничего не говорил. – Он явно разнервничался. – Мы с этим человеком подружились, и я дал ему обещание. Да, мы были друзьями, я не хочу, чтобы меня снова запирали…
Мужчина выглянул наружу, он весь дрожал и, казалось, постоянно кого-то высматривал. Увидев, что никого нет, он продолжил бормотать тихо, почти беззвучно.
– Он был хорошим человеком, хорошим… а его убили, убили.
Старик хотел что-то сказать, но ему мешал страх. За свою карьеру я видела такое множество раз: среди свидетелей, находящихся под защитой, из которых невозможно было вытянуть ни слова, среди раскаявшихся, которые впадали в панику, едва заслышав посторонний шум. Я знала, что должна помочь старику, попробовать подбодрить его, задав наводящий вопрос.
– Вы когда-нибудь бывали в этом доме?
– Да, конечно. – И в следующий момент его сознание напомнило о том, что не следует говорить на эту тему. – Но я ничего не видел, клянусь вам, ничегошеньки. Я на самом деле и не входил никогда…
– Дело в том, что мы нашли в одной из комнат много париков, – намеренно перебила его я, – но странно, что все они женские. Вы знаете, для кого они предназначались?
– Нет, нет, я бы и не мог знать, – мужчина нервничал все больше и больше, навязчиво расчесывая голову. – Нет, я не знаю, что тут происходило…
– Что ж, – продолжила я тем же невозмутимым тоном, пытаясь довести собеседника до той точки, когда он просто взрывается изнутри и все рассказывает сам, – если верить социальным сетям и прессе, то говорили, что после происшествия с Верукой мистер Копсон сошел с ума и стал искать утешение в компании разных женщин.
– Вранье! – вскрикнул мужчина, нервничая. Похоже, что я затронула щекотливую тему. Возможно, благодаря этой зацепке мы могли бы получить нужную информацию. – Он был хорошим человеком, не таким, как ваш отец. Он был хорошим, хорошим, а люди относились к нему плохо, очень плохо! Все, что про него говорил, было ложью! – крикнул он.
Затем старик снова вышел на улицу, огляделся и почесал голову. Все его тело дрожало.
– То, что о нем говорили, – сплошное вранье! Он был хорошим человеком! – продолжал громко повторять он.
Собаки опять залаяли.
– Успокойтесь, успокойтесь, – подошел к нему мой брат.
– Не прикасайтесь ко мне! Не прикасайтесь! – закричал старик.
В этот момент издалека донесся чей-то голос.
– Папа! Папа!
Мужчина застыл неподвижно, перестал дрожать и кричать, почти перестал дышать.
– Меня уже ищут… – сказал он намного спокойнее.
___
К нам подбежала женщина.
Мужчина продолжал неподвижно стоять в дверях, пока она не подошла и не обняла его.
Они стояли так оба несколько секунд.
– Извините, – сказала женщина со слезами на глазах, – простите нас… надеюсь, он не причинил вам никаких неприятностей. – Она вздохнула. – Видите ли, мой отец очень легко выходит из себя.
– Не волнуйтесь, ничего не случилось, мы просто разговаривали, – ответила я, протягивая ей руку. – Меня зовут Нел Миллер.
– Нел, журналистка? – она удивленно посмотрела на меня.
– Да, она самая, а это мой брат.
– Сын… сын… – сказала она, не отдавая себя отчета в том, что я тоже была дочерью Уильяма Миллера.
Брат протянул ей руку.
– Тысячу раз ему говорила, чтобы он не уходил далеко от дома. Полагаю, что сегодня, увидев вас здесь и услышав
