— Моя дражайшая сестра, кстати говоря, один из лучших бойцов с копьем, которых я только встречал, — совершенно невинным тоном сообщил он. — Впрочем, одного взгляда на нее достаточно, чтобы понять — она воин.
Все это звучало как комплимент, но Малика слишком давно препиралась с родичами, чтобы не понимать действительный смысл сказанного.
«Мужеподобная уродинпа».
Она сжала губы и процедила благодарность — не хватало еще, чтобы благородный гость стал свидетелем очередной перебранки.
К ее удивлению, Хис-Тир смотрел с широко раскрытыми глазами, в которых плескалось удивление.
— Моя прекрасная госпожа, ты просто обязана продемонстрировать свое мастерство, — с жаром проговорил он.
От этих ее слов Малику бросило в жар, и она с трудом пропищала:
— Как смогу.
— Буд ждать с нетерпением, о несравненная. — От улыбки Хис-Тира кровь должна была закипеть у любой девушки, и неискушенная в любовных делах крестьянка не стала исключением.
А бой на поле, меж тем, заканчивался. На ногах остался один лишь Антэрн, и Хис-Тир не замедлил указать на это.
— Просто фантастическое владение мечом. Думаю, господин, что этот человек окажется твоим противником Не знаешь, кто он?
— Мастер меча, — ответил Олтирн, — я даже знаю, из какой школы.
— Хм-м?
— Школа Карпа.
— Слышал о такой, — кивнул северянин. — Серьезные бойцы. И мастер меча этой школы — достойное украшение твоего турнира, который ничуть не уступает королевским, а в чем-то, кстати, и превосходит.
— Не верю, что великий турнир, который его величество по милости своей устроил в столице, может уступать моему? — в голосе Олтирна было что угодно, но только не неверие. Братцу очень понравилось, как северный граф отозвался о его мероприятии.
— Быть может, ты и прав, господин, но я тогда был мал, и мне отчего-то не понравилось. Смею заметить, что его величество, на мой взгляд, плохо разбирается в некоторых вещах, — он выразительно посмотрел на Олтирна. — К тому же, думаю, ни для кого не секрет, что он сейчас…болеет.
— Не стану соглашаться с тобой, господин, потому как плохо знаю нашего короля. К сожалению, он не слишком высокого мнения о моем роде и о моей чести.
— Ты имеешь в виду славную победу над оскорбившими тебя жителями Гримта?
— Да, именно. Его величество не захотел дать свое позволение, и мне пришлось брать дело в свои руки, дабы восстановить попранную честь рода.
— Понимаю, честь — это самое главное, — кивнул Хис-Тир. — Но хочу обратить твое внимание…
Он прервался, взглянув на турнирный луг, с которого уносили последних бойцов, поверженных мастером меча. Олтирн проследил взглядом за собеседником и невольно поежился. Многие из них просто не могли встать, другие хромали или шли, поддерживаемые товарищами.
Сам же виновник этого побоища шел легко и уверенно. Поравнявшись с трибуной, он издевательски отсалютовал герцогу, указав на того своим тренировочным мечом, после чего продолжил движение, положив оружие на плечо, и насвистывая какую-то мелодию.
Олтирн сжал подлокотники кресла, чтобы не выдать бешенства, и жестом подозвал слугу.
— Передай приглашение мастеру меча. Я хочу, чтобы он отужинал со мной.
После этого он повернулся к северянину.
— Прошу прощения, господин, на чем мы остановились?
— На чести, — улыбнулся тот. — Я счастлив, что в южных королевствах еще есть люди, знающие, что это такое.
— Я… — открыл он рот, но тут в разговор вмешалась Малика.
Она бесцеремонно схватила брата за руку и потащила того из кресла.
— Пойдем, поговорить надо!
При этом было в ее взгляде что-то такое, что отшибало любое желание спорить.
— Прошу меня простить, — Олтирн с вымученной улыбкой поднялся и последовал за сестрой, провожаемый недоуменным взглядом северянина.
— С ума сошла? — прошипел он, когда они оказались за трибунами, там, где не было ни одного человека.
— Это ты рехнулся! — в тон ему ответила сестра. — Звать этого к себе на ужин? Ты что задумал!
— Хочу немного поиграть!
— Не смей!
Олтирн скрестил руки на груди.
— Прости, что?
— Я сказала, — четко выговаривая каждое слово, произнесла воительница, — чтобы ты не вел себя, как осел!
— Сестра, — в голосе брата зазвенела сталь. — Я в последний раз предупреждаю тебя: следи за языком. Ты — гость в моем замке, пускай тебя и отправил отец. Не думай, что я стану сносить оскорбления до бесконечности. Я знаю, что делаю.
— Да неужели? Поэтому тащишь врага на ужин?
— Я хочу поговорить с ним. Возможно, еще не поздно переманить этого воина на нашу сторону, ты же видела, на что он способен без Дара. А если отец обучит его?
Малика не поверила ни единому слову этого напыщенного гузна.
«Перетянуть на нашу сторону, как же. Просто дурь в жопе заиграла. Мудень»!
— Нужно устроить засаду. Когда он придет, схватим и прирежем этого гавнюка!
— Нет. Ты не сделаешь этого — отрезал герцог, поворачиваясь спиной и давая понять, что разговор окончен. — Вернемся на свои места — негоже заставлять высокородного гостя, который, к тому же, заинтересовался тобой, ждать.
Малика закашлялась.
— Чего?
Северянин ждал их, как ни в чем не бывало. Он с большим интересом наблюдал за боями следующей группы участников турнира, и, как будто, совершенно не заметил напряженности, возникшей между братом и его сводной сестрой.
— Прошу меня простить, господин Хис-Тир, — герцог откашлялся. — Неотложный вопрос.
— Все хорошо, — ободрил его собеседник. — Дела не могут ждать. — Кстати о делах, позволишь задать один вопрос личного плана?
— Позволю, но не обещаю ответа.
— Скажи, я никогда и ничего не слышал о твоей супруге, господин.
— Это потому, что ее нет, — просто ответил Олтирн. — Как, впрочем, и у тебя, господин.
Северянин ухмыльнулся, бросив короткий, но очень красноречивый взгляд на притихшую Малику.
— Я просто не нашел еще ту единственную.
— Как и я.
Посол замялся.
— У его величества подрастает дочь. Настоящая красавица, которая может стать превосходной партией благородному герцогу.
И тут Малика, сама не понимая, зачем она это делает, заговорила.
— Да просто король — безмозглый старик, — фыркнула она. — Извини уж, господин, если обижаю, я не учена мудреным словесам, но так оно и есть. Он не имеет права сидеть на троне.
Хис-Тир удивленно выгнул брови — этот жест получался у него просто превосходно — и чуть улыбнулся.
— О прелестнейшая из дев, твои слова несправедливы к доблестному Ивилэрну Второму, чьи деяния на полях Войны Семерых известны далеко за пределами Семи Королевств.
