могла вспомнить, когда в последний раз ела твердую пищу. Когда ты в яме, твое единственное желание – утолить голод. Боль в желудке сводит с ума. Затем все прекращается. И ты ощущаешь благодарность до тех пор, пока не понимаешь, что тело начинает отключаться.
Погибать.
Мы направились в столовую, цветные блоки делили нас по расам. Я ненавидела это место всеми фибрами своей души. И не думала, что оно может быть хуже Халалхаза, но Иштван сделал все для этого возможное.
Я скучала по разговорам, дракам и различным группировкам. Раньше я не понимала, что там у нас была свобода.
Маркос с помощью контроля держал нас в железном кулаке. Круги ада лишь прибавлялись. Эта система отбирала у нас остатки человечности и забирала то, в чем мы нуждались. Нас лишали воли.
Кожу кольнуло от ощущения чьих-то глаз. Я повернула голову и увидела, как Уорик смотрит на меня – напоминает мне о борьбе.
Он сидел в одиночестве за столом рядом с полукровками, выглядел королем, наблюдающим за своим народом. Он собрал свои темные волосы в хвост, под V-образным вырезом проглядывали мышцы, готовые разорвать ткань робы.
Мужчина доминировал, приковывал к себе внимание всех, заряжая воздух своей грубой, хищной аурой. Смотря на него, хотелось:
убивать.
и трахаться.
Он заставлял желать этого одновременно.
Волк посмотрел на меня своими аквамариновыми глазами, и мое тело отреагировало так же, как тогда в Халалхазе. Огонь пронесся по всей коже, желание охватило. Тогда я не осознавала, что, вне зависимости от времени и пространства, мы будем связаны.
Уорик не стал менее жестоким, чувственным или опасным, но я больше не боялась Волка. Я жаждала его порочности, стремилась к его насилию и мечтала о его грубой силе.
Потому что я была такой же.
Уорик принял это во мне и помог мне признать это. Мы вместе отправились на войну, выбираясь из глубин. Сражались. Убивали.
И выжили.
«Моя пара», – вспомнила я его слова. Уорик не отрывал от меня взгляда. Я ощутила жар, когда представила его прикосновение. Я жаждала его так сильно, что почти ощущала, как его язык скользит вверх по моему бедру, проникая внутрь.
– Леди и джентльмены! – раздался голос Сиона, и я оторвала взгляд от легенды и посмотрела на него, стоящего там, где раздают еду. – Вы все вели себя так хорошо. Поэтому вечером у нас будет специальное представление. Так что ешьте! Некоторым из вас это понадобится!
От его слов мне стало плохо. Наша секция поднялась за маленькой миской каши, которая оказалась гуще, чем обычно.
– Dràgàm, – прошептал голос рядом со мной в очереди.
Мне потребовались все силы, чтобы промолчать, когда дядя приблизился ко мне.
– Как ты?
Он беспокоился обо мне, хотя именно из-за меня так много потерял.
– В порядке. – Я осмелилась на него взглянуть, но мне стало дурно. Он выглядел моложе своих лет, раны заживали быстро, и это мог заметить каждый. Печаль в его глазах придавала ему опустошенный, изможденный и бледный вид. От горя он сгорбился.
Тревога охватила меня. Казалось, он существовал, а не жил. Он потерял свое сердце. Любовь. Страдание могло убить и здорового, если он прекращал бороться. Меня наполнили горе и беспокойство, в глазах появились слезы.
– Ты в порядке? – Я глупо почувствовала себя, когда спросила это. Конечно, нет. – Я так волновалась за тебя.
– Не переживай за меня.
– Я всегда буду. Ты – моя единственная семья.
«Пожалуйста, пусть этого будет достаточно».
– Нет. – Андрис слегка пошевелил рукой, притронувшись к моему пальцу, – тепло распространилось по моему телу. – У тебя есть семья, drágám. – Он скользнул взглядом по столам моих друзей и указал подбородком на одного из мужчин. – Особенно этот. Он любит тебя.
Я посмотрела на Уорика.
– Он не говорит этого, но прекрасно знаю, из-за чего мужчина переворачивает весь мир с ног на голову ради женщины… – Андрис посмотрел в мои глаза. – Она становится его миром. Лин была для меня всем. Твой отец делал все для твоей матери. – Андрис мотнул головой в сторону Волка. – Он умрет за тебя.
– И я убью за него любого.
Дядя сжал губы и склонил голову.
– Я бы принял за Лин пулю.
– Знаю. – Я сжала его пальцы. Мне и не нужно было спрашивать. Мне стало стыдно за то, что оказалась счастлива, что Андрис так не поступил. Мысль о том, что я могла потерять его…
– Я не могу без нее дышать, – услышала я, как Андрис прошептал дрожащим голосом.
– Шевелитесь! – Йоска врезался в плечо Андриса, толкнув его вперед. – Гребаные фанаты фейри!
Дядя выпрямился и подошел к раздаче. Он оглянулся через плечо, выражение его лица было душераздирающим.
– Я люблю тебя, – прошептала я, прежде чем Йоска толкнул его глубже в толпу подальше от меня.
Меня должно было это утешить – любовь к Андрису стала для меня всем. Он мне как отец. Но почему-то мне стало не по себе, и я еще больше занервничала.
* * *
День становился лишь хуже.
У меня болела спина, кровоточили пальцы, в голове стучало, и в этот раз у всех были разные перерывы на воду, поэтому мне не удалось перекинуться парой фраз с Уориком.
Примерно за час до окончания нашего рабочего дня Бойд, Сэм и еще двое, которых я не знала, вошли и направились к нам. Ужас сковал меня, но я сохранила бесстрастное выражение лица, уже приготовившись к тому, что они схватят меня.
Но, не говоря ни слова, они направились к Зуз и, схватив ее за руки, рывком подняли на ноги.
– Что происходит? – Зуз вырывалась, но мужчины все равно стащили ее с сиденья. – Нет! Отпустите!
Из-за суматохи девушки рядом закричали и предприняли безуспешные попытки остановить охранников.
– Что вы делаете? – спросила Птичка, повысив голос. – Куда вы ее забираете?
По лицу ей прилетела дубинка, отчего Птичка упала на пол и закричала.
Я собиралась подняться, но чья-то рука легла мне на плечо.
– Не надо. – Нора покачала головой, взглядом приказывая мне сидеть и беспомощно наблюдать, как Зуз тащат из комнаты.
Что, черт возьми, происходило? Что они собираются с ней делать?
Почему она?
– Возвращайтесь к работе! – приказал Йоска. – Или будете следующими!
Ужас сковал всех, и они вернулись с трясущимися руками к шитью.
Я приметила, как Кек незаметно помогла Птичке подняться и вернуться на свое место. Из ее разбитой губы текла кровь, но в остальном все было в порядке.
Следующий час мы работали в полной тишине, опустив головы, слыша, как шипят и стреляют огромные машины. Уорика отправили
