И как долго это продолжается?
Эмберли расхохоталась.
– Подруга, ты слишком остро на все реагируешь. Что в этом такого? Но если ты так хочешь знать, они впервые пришли к нам на ужин три недели назад.
Три недели! И правда, что в этом такого? Моего отца не было уже почти десять лет, и, конечно, я хотела, чтобы мама снова влюбилась, но… в Рафаила? Я просто не могла этого представить. Это было слишком странно.
Эмберли проверила свой телефон.
– Ты же не просто так вытащила меня из постели в такую рань? Я думала, что у тебя мало времени.
Ох черт!
Я тряхнула головой, чтобы избавиться от всех мыслей о моей маме и Рафаиле.
– Ты права. В общем, я тренировала этот приемчик со щитом.
Эмберли подняла бровь.
– Приемчик со щитом?
Я кивнула. В Сан-Франциско, когда на нас с Линкольном напал суккуб, я создала какую-то странную плазму, которая пригвоздила демонов к месту. А в туннелях мне удалось выставить перед собой магический щит, защитивший меня и Ноя от пуль. Теперь я работала над тем, чтобы объединить оба заклинания. Моя идея состояла в том, чтобы создать над собой тонкий плазменный купол. Вот только он должен был защитить не только мое тело, но и разум.
– Отойди подальше, – предупредила я.
Эмберли отступила на несколько шагов, бросив на меня оценивающий взгляд.
– Ну что ж, давай посмотрим, чему ты научилась.
Судя по всему, у нее было хорошее настроение. Крылья моей юной наставницы казались расслабленными, словно они болели меньше обычного, а ее лицо спокойным.
Кивнув, я сделала глубокий вдох и призвала свою магию. Линкольн научил меня не разделять ее на светлую и темную, ангельскую и демоническую. Это была моя магия. Я ощутила серебристую смесь всех моих способностей. Да, я обладала силами Люцифера, в этом не было никаких сомнений, но еще в моих венах текла сила четырех архангелов. И пришло время использовать ее во благо.
– Вау, – выдохнула Эмберли, глядя на перламутровый туман, который потек из моих ладоней.
На моем лице расцвела сияющая улыбка. Я тренировалась по нескольку часов каждый день, и мне было приятно видеть плоды своих усилий. На прошлой неделе Линкольн бросил в мой щит яблоко: оно отскочило от серебристого купола и упало на пол. Тем не менее мы все еще не были уверены в том, что я смогу защититься от контроля над разумом.
– Это похоже на маленький пузырь! – воскликнула Эмберли, обходя меня по кругу. Щит был достаточно тонким, чтобы не мешать моему обзору, но при этом его границы были видны невооруженным глазом.
– Прикоснись к нему, – сказала я.
Она не раздумывая протянула руку, а затем ее рот раскрылся от удивления.
– Он твердый. Вот это да!
Я ухмыльнулась.
– А теперь попробуй заставить меня что-нибудь сделать.
Моя «почти шестнадцатилетняя» подруга кивнула в ответ:
– Хорошо.
Внезапно я почувствовала, как моя правая рука поднимается вверх против моей воли. Это происходило очень медленно, словно я пробиралась сквозь зыбучие пески, но тем не менее она двигалась сама по себе.
– Нет! – в конце концов моя собственная рука ударила меня по лбу.
– Мне жаль, Бри. Я думала, это сработает, – сказала Эмберли. – А ты что скажешь, пап?
Я ахнула и развернулась, чтобы проследить за ее взглядом. Мой щит растворился в воздухе.
В дверном проеме стоял Михаил. Он выглядел как Адонис в джинсах с низкой посадкой и серебряной броне на груди. Я покачала головой, отгоняя непрошеные мысли. Конечно, Линкольн занимал первое место в моем сердце, но, черт возьми, от Михаила было сложно отвести взгляд.
– Извини, я не хотел нарушать твою концентрацию. Хороший щит. Он поможет отразить физические атаки, но не ментальные, – его величественный голос звучал отовсюду, словно он говорил в микрофон.
– Вот облом, – я не знала, что еще сказать. Мы с Михаилом уже работали вместе – он научил меня призывать Сэру на расстоянии, – но я все равно чувствовала себя неловко в его присутствии.
– Я бы предложил потренироваться вместе, но ангелам запрещено манипулировать сознанием людей, даже если речь идет о селестиалах, – признался он.
Вот оно что. Что ж, это было ожидаемо.
– А как же Эмберли? Ей можно использовать контроль сознания?
Эмберли пожала плечами:
– Мне можно делать все что угодно, потому что я получеловек.
Михаил бросил на нее многозначительный взгляд.
– Только не забывай о моральных принципах.
Эмберли закатила глаза.
– До встречи с капитанами есть еще немного времени, – Михаил посмотрел на меня. – Так что я дам тебе один совет.
Да! Я была согласна на любую помощь.
Архангел подошел к нам, и Эмберли скрестила руки на груди, приподняв бровь. Видимо, ей не понравилось, что отец вмешивался в ее работу.
– Думаю, тебе потребовалось много душевной стойкости, чтобы выжить в Аду, Бриэль, – сочувственно сказал Михаил.
Я старалась не вспоминать те дни, когда Ракша кормила меня овсянкой вперемешку с таблетками, а затем усаживала в инвалидное кресло и возила по темным коридорам, пока близкие оплакивали мою смерть.
– Это так, – ответила я дрогнувшим голосом.
Взгляд Михаила был полон сострадания.
– Эта сила духа может оградить твой разум от вторжения извне. Ты пережила потерю отца, видела, как твоя мать становится рабыней, а затем и сама получила рабскую метку. Людям тяжело справляться с такими трудностями. Кто-то другой давно бы сломался и очерствел от ударов судьбы, но твое сердце все еще наполнено любовью. Эта внутренняя сила поможет тебе противостоять командам Люцифера. На это способен каждый человек.
От этого заявления меня пронзил шок. Михаил утверждал, что каждый человек может противостоять контролю разума, но я тренировалась уже несколько недель! Я сама не заметила, как по моим щекам потекли слезы. Протянув руку, Эмберли сжала мою ладонь. Когда архангел начал вспоминать трагические события моей жизни, на меня нахлынули эмоции.
– Боже, пап. Зачем так жестоко? – Эмберли свирепо посмотрела на своего отца.
Михаил поднял обе руки.
– Прости, я просто пытаюсь помочь. Мне кажется, Бриэль должна знать, что она всегда обладала этой способностью.
Прежде чем отпустить руку Эмберли, я сжала ее в ответ, а затем вытерла слезы тыльной стороной ладони.
– Как? Как мне противостоять мысленным командам?
Задумавшись, Михаил кивнул и обошел меня по кругу.
– Отпусти свой страх. Это чувство только подпитывает Люцифера. Оно ослабляет разум и делает его более уязвимым.
Я нахмурилась.
– Любой страх? Или страх перед Люци?
Прозвище, которое я придумала для Дьявола, заставило Эмберли ухмыльнуться.
Михаил покачал головой.
– Любой страх. Перед ним, смертью, раком, темнотой, потерей любимого человека, бедностью или голодом.
