— Чего же хотят от нас, бедных орогиан, боги? — спросил он, похотливо глядя на Зарозинию.
— Им ничего от вас не нужно. Но они будут помогать вам в беде, если вы их признаете.
— Только и всего? — Гурд расхохотался. — От тех, кто лежит под горой, нам помощи не дождаться. Верно я говорю, папочка?
Гутеран бросил на своего сына тяжелый взгляд.
— Да, — сказал он, и впервые за все время голос его был не монотонным, а угрожающим.
— Под какой горой? — спросил Мунглам.
Ему никто не ответил. В дверях тронного зала появился худой, как скелет, человек. Глядя прямо перед собой невидящим взором, он визгливо рассмеялся. Незнакомец был как две капли воды похож на Гутерана; его пальцы перебирали печально звеневшие струны музыкального инструмента, который он держал в руках.
— Смотри-ка, папочка, — издевательским тоном произнес Гурд, — к нам пожаловал слепой Виркад, твой брат и менестрель. Ты не знаешь, он будет петь?
— Петь?
— Ты ведь не станешь возражать, если он споет нам свои песни, папочка?
Губы Гутерана задрожали, рот перекосился. Тяжело дыша, он неуверенно произнес:
— Пусть развлечет наших гостей какой-нибудь балладой, но…
— Некоторые песни ты ему петь запрещаешь… — Гурд злорадно усмехнулся. Казалось, сын намеренно мучал своего отца, хотя Эльрик никак не мог понять, что между ними происходит. Гурд посмотрел на слепца, громко крикнул: — Иди сюда, дядя Виркад, спой нам!
— Здесь присутствуют посторонние, — гулко заявил Виркад, продолжая перебирать струны. — Посторонние в Ороге?
Гурд захихикал, залпом выпил очередной бокал вина. Гутеран задрожал всем телом, принялся нервно грызть ногти.
— Мы с удовольствием выслушаем тебя, менестрель, — громко сказал Эльрик.
— Тогда я спою вам песню о Трех Королях, чужеземцы.
— Нет! — вскричал Гутеран, вскакивая с места, но Виркад уже начал петь:
Покоятся во тьме три короля,
Средь них Гутеран Орогский и я.
Под мрачным небом нас не ждет покой,
Где третий отдыхает? Под горой.
Ужели не займет король свой трон?
Когда другой умрет, восстанет он…
— Замолчи! — Гутеран, безумно сверкая глазами, дрожа от страха, полез через стол, круша блюда, опрокидывая бокалы. Размахнувшись, он изо всех сил ударил своего брата. Менестрель упал, как подкошенный. — Уберите эту падаль! И чтоб больше я его здесь не видел! — На губах Гутерана выступила пена.
Гурд, неожиданно протрезвевший, перепрыгнул через стол, взял своего отца за руку.
— Успокойся, папочка! Я придумал новое развлечение.
— Негодяй! Ты хочешь занять мой трон! Это ты подговорил Виркада спеть эту ужасную песню! Тебе известно, что, слушая ее, я… — Гутеран судорожно вздохнул, уставился в пол. — В один прекрасный день легенда станет былью, Король под Горой восстанет из мертвых. И тогда погибнем ты, я и Орог.
— Папочка, — зловеще улыбаясь, сказал Гурд, — пусть женщина, наша гостья, станцует нам танец богов.
— Что?
— Прикажи женщине станцевать нам, папочка.
Эльрик поднялся на ноги. Он не сомневался, что действие волшебного снадобья давно закончилось, но не мог предложить своим спутникам принять новую порцию, потому что тем самым выдал бы себя с головой.
— Ты святотатствуешь, принц! — воскликнул он.
— Мы устроили в вашу честь пир, развлекли вас, как сумели. Согласно орогскому обычаю, теперь вы должны развлечь нас.
В тронном зале наступила зловещая тишина. Эльрик горько пожалел о своем решении обмануть орогского короля. Он намеревался истребовать с него дань именем пославших его богов, но, видимо, этот безумный человек боялся не высших сил, а чего-то куда более реального.
Он допустил ошибку, подверг опасности не только свою жизнь, но и жизни своих друзей. Что же ему предпринять?.. Зарозиния прервала ход его мыслей.
— В Ильмиоре всех благородных девиц обучают искусству танца, Позволь мне станцевать для них. Возможно, они утихомирятся, и тебе легче будет привести свой план в исполнение.
— Один Ариох знает, как я кляну себя за то, что придумал этот план. Будь по-твоему, Зарозиния. Танцуй, но будь осторожна. — Он посмотрел на Гурда, громко сказал: — Наша спутница станцует для вас танец богов, дабы вы убедились, какую красоту они могут сотворить. Затем вы должны будете заплатить дань, потому что терпение наших Повелителей не безгранично.
— Дань? — Гутеран встрепенулся. — Ты раньше ничего не говорил о дани.
— Те, кто признают богов, должны пожертвовать им драгоценные металлы и камни, король Гутеран. Я думал, тебе это известно.
— Вы больше похожи на обычных воров, чем на необычных посланников, друзья мои. Мы живем бедно и не собираемся отдавать последнее шарлатанам.
— Остерегись, король! Не кощунствуй! — Звонкий голос Эльрика эхом прокатился по тронному залу.
— Мы посмотрим танец, а затем рассудим, как нам поступить дальше.
Эльрик сел, сжал руку Зарозинии под столом. Девушка поднялась на ноги, величавой походкой прошла в центр зала, начала танцевать.
Эльрик, любивший Зарозинию всем сердцем, был потрясен ее изяществом и грациозностью. Она танцевала прекрасные старинные танцы Ильмиоры, и даже тупоумные орогиане смотрели на нее с восхищением. Тем временем слуги поставили на стол большой золотой кубок.
Гурд оттолкнул плечом своего отца, наклонился к Эльрику.
— Это — Кубок Гостей, милорд, — сказал он. — Согласно обычаю, наш гость должен выпить из него в знак дружеского к нам расположения.
Эльрик раздраженно кивнул, досадуя, что ему помешали наслаждаться удивительным танцем Зарозинии, которая, казалось, плыла по воздуху. В тронном зале стояла мертвая тишина.
Зарозиния кружилась у самого стола, незаметно приближаясь к альбиносу. Гурд протянул ему кубок, Эльрик машинально поднес его к губам, сделал большой глоток… Зарозиния громко вскрикнула, выбила ногой кубок из руте Эльрика. Вино выплеснулось на Гутерана и Гурда.
— Оно отравлено, Эльрик! Оно отравлено!
Разъяренный Гурд вскочил на ноги, тыльной стороной ладони ударил девушку по лицу. Зарозиния отлетела в сторону, упала на грязный пол, тихонько застонала.
— Ведьма! Разве можно причинить вред посланникам богов, подсыпав им в вино сонное зелье?
Вне себя от ярости, Эльрик отшвырнул Гутерана, изо всех сил ударил Гурда в лицо. Губы юноши превратились в кровавое месиво. Гутеран закричал, Мунглам выхватил саблю из ножен. Эльрик покачнулся, голова у него закружилась, стены поплыли перед глазами. Он увидел, как слуги схватили Зарозинию, но Мунглам исчез из его поля зрения.
