Они вскочили на коней и продолжили путь.
В нескольких милях к юго-востоку от Трооса, слепец запел во сне страшную песню и разбудил сам себя.
Эльрик, Мунглам и Зарозиния подъехали к цитадели Орог в сумерках. Лающий отрывистый голос окрикнул их с крепостной стены, окружающей большое квадратное здание — древнюю резиденцию орогских королей. Из толстых каменных стен, поросших лишайником и мхом, сочилась вода. Единственным входом в цитадель служила покрытая на фут черной вонючей грязью тропинка, по которой мог пройти только один человек.
— Что вам надо в королевском дворце Гутерана Могучего?
Они не видели, кто задал им этот вопрос.
— Мы просим, чтобы король оказал нам гостеприимство и дал аудиенцию, — весело крикнул Мунглам. — Мы сообщим ему очень важные новости.
Из-за башенки на стене выглянуло перекошенное лицо.
— Войдите, незнакомцы. Мы рады вас приветствовать, — заявил часовой безрадостным тоном.
Тяжелые деревянные ворота поднялись; путешественники с трудом проехали по тропинке, очутились во внутреннем дворе цитадели.
По серому небу стремительно неслись черные рваные тучи, словно им не терпелось как можно скорее покинуть границы Орога и омерзительный лес Троос.
Двор был тоже покрыт черной вонючей грязью, хотя и не такой глубокой. Справа от Эльрика каменные ступени поднимались ко входу под аркой, поросшей тем же лишайником, что стены цитадели и деревья Трооса.
На верхнюю площадку лестницы вышел высокий человек благородной внешности с такими же, как у Эльрика, молочно-белыми волосами, но грязными и спутанными. Выглядел он лет на сорок-пятьдесят, на его волевом, изрезанном глубокими морщинами лице выделялись крупные оспины. Он был одет в куртку из мятой кожи и желтую юбку до голеней; на поясе у него висел обоюдоострый кинжал без ножен.
Человек остановился, бросил на путешественников тяжелый взгляд из-под полуопущенных век, подал знак стражнику, который бросился закрывать ворота, сказал безо всякого выражения в голосе:
— Мужчин убейте, женщину не трогайте. — Эльрику доводилось слышать, как таким тоном разговаривают ожившие мертвые.
Эльрик и Мунглам, договорившиеся заранее, встали по бокам Зарозинии и молча скрестили руки на груди. Изумленные орогиане, одетые в широкие брюки и рубашки с просторными рукавами, скрывавшими их изуродованные конечности, осторожно приблизились к путешественникам, взмахнули длинными ножами.
Эльрик почувствовал небольшой шок от сильных ударов, но на теле у него не появилось ни царапины. Мунглам тоже остался цел и невредим.
Орогиане отскочили в сторону; их лица, похожие на звериные, исказились от страха.
Глаза человека, стоявшего на лестничной площадке, расширились от изумления. Он поднес ко рту белую руку, принялся грызть ногти. Драгоценные камни в перстнях на его пальцах засверкали.
— Мы не можем убить пришельцев мечами, о король! На их телах не появилось ран, из них не течет кровь. Кто они такие?
Эльрик картинно рассмеялся.
— Мы не простые смертные, маленькие человечки, — сказал он. — Мы — посланники богов и спустились на Землю, чтобы объявить их волю вашему королю. Не беспокойтесь, мы не причиним вам вреда, потому что вы против нас бессильны. А теперь расступитесь и окажите нам достойный прием.
Король Гутеран продолжал задумчиво грызть ногти. Эльрик выругался про себя. Его Величество оказался куда разумнее своих подданных; обмануть его будет нелегко. Альбинос решительно поднялся по каменной лестнице.
— Приветствую тебя, король Гутеран. Боги, наконец-то, вернулись в Орог и послали нас сообщить тебе об этом.
— В Ороге не поклонялись богам целую вечность, — все тем же безжизненным тоном сказал Гутеран. — Зачем они нам сейчас? — Повернувшись, он прошел в цитадель.
— Ты слишком дерзок, король.
— А ты слишком смел. Откуда я знаю, что вы — посланники богов? — Гутеран быстро шел по мрачным залам с низкими потолками.
— Ты своими глазами видел, что мечи твоих воинов не причинили нам вреда.
— Это так. Что ж, допустим, я тебе верю. Придется устроить пир… в вашу честь. Я приветствую вас, посланники богов. — Выражение лица у короля оставалось бесстрастным, по нему невозможно было определить, что он думает на самом деле.
Эльрик расстегнул застежки своего плаща, беззаботно произнес:
— Мы обязательно расскажем о твоей щедрости нашим Повелителям.
Королевский дворец состоял из множества полутемных залов, из которых до слуха путешественников иногда доносился неестественный смех. Эльрик задал Гутерану множество вопросов, но король либо не отвечал на них, либо отделывался ничего не значащими фразами. Он не предложил своим гостям ни перекусить, ни отдохнуть с дороги и заставил их в течение нескольких часов стоять в тронном зале цитадели, в то время как сам он сидел на троне, грыз ногти и даже не вспоминал о том, что обещал устроить пир.
— Радушный хозяин, — пробормотал Мунглам.
— Эльрик, когда закончится действие снадобья? — спросила Зарозиния, стоявшая рядом с альбиносом. Он обнял ее за плечи.
— Точно не знаю. Думаю, скоро. Оно сослужило свою службу. Вряд ли орогиане нападут на нас еще раз. Однако за ними надо внимательно наблюдать: они могут попытаться прикончить нас каким-нибудь другим способом.
В тронном зале было холодно и неуютно. Огонь, по-видимому, никогда не разводился в полуразвалившихся каминах; с голых каменных стен, потускневших от времени, капала вода; на грязном полу валялись обглоданные кости и гниющие остатки пищи.
— Чистюли хоть куда, — иронически заметил Мунглам, с отвращением уставившись на Гутерана, продолжающего грызть ногти и, казалось, забывшего о своих гостях.
Слуга приблизился к королю, что-то прошептал ему на ухо. Гутеран кивнул, встал с трона, величаво удалился. Через несколько минут в зал вошли орогиане со столами и скамейками. Видимо, скоро должен был начаться пир.
Гостей усадили по правую руку от короля, одевшего на шею тяжелую золотую цепь, усыпанную драгоценными камнями. Слева от Гутерана сидели его сын и несколько женщин с молочно-белой кожей, не разговаривавших даже между собой.
Принц Гурд, развязный юноша, явно испытывавший неприязнь к отцу, жадно накинулся на безвкусную еду и осушал кислое, но довольно крепкое вино бокал за бокалом.
— Чего же хотят от нас, бедных орогиан, боги? — спросил он, похотливо глядя на Зарозинию.
— Им ничего от вас не нужно. Но они будут помогать вам в беде, если вы их признаете.
