— Убейте их! Не дайте им уйти живыми!
Варвары, прекрасно понимая, что погибнут, если отступят, набросились на своих бывших пленников.
Разгоралась заря.
— Смотри, Эльрик! — неожиданно вскричал Мунглам, указывая на небо.
— Всего пятеро, — пробормотал альбинос, поднимая голову. — Всего пятеро.
Он парировал удар за ударом. Тело его переполняла чудовищная энергия, но «Повелитель Бурь» стал обычным мечом, лишился своего сверхъестественного могущества. Продолжая обороняться, Эльрик расслабился, почувствовал, как сила уходит из него в рунный меч. Черное сияние заструилось по черному лезвию, «Повелитель Бурь» запел свою песню, впиваясь в горла и сердца варваров.
У Дриниджа Бары не было оружия, но он прекрасно без него обходился. Вокруг колдуна валялись окровавленные трупы кочевников, похожие на мешки с тряпьем.
Два волшебника, Мунглам и гонец Карлаака медленно продвигались вперед. Большинство воинов-кочевников, не помня себя от страха, мчались на запад, погоняя своих коней. Внезапно Эльрик увидел Терарна Гаштека, целившегося из лука в Дриниджа Бару, и громко крикнул, предупреждая колдуна об опасности.
Дринидж Бара повернулся, начал произносить какое-то заклинание, но было поздно: стрела вонзилась в его левый глаз.
— Нет! — вскричал он и упал бездыханный к ногам альбиноса.
Последний император Мельнибонэ посмотрел на небо. Дайвим Слорм, сын двоюродного брата Эльрика, Дайвима Твара, прилетел на легендарных имриррских драконах на помощь своему соотечественнику. Большинство зверей спали — и будут спать еще сто лет, — но пятеро драконов гордо реяли над уничтоженным городом.
Терарн Гаштек тоже увидел гигантских рептилий. Грандиозные планы несостоявшегося завоевателя Земли рухнули. Не помня себя от ярости, предводитель варваров кинулся к альбиносу.
— Бледнолицая мразь! — взревел он. — Это ты во всем виноват! Сейчас тебе придется сполна заплатить по счетам Повелителю Огня!
Эльрик громко расхохотался, небрежно отбил рунным мечом клинок ятагана.
— Моих драконов тоже можно назвать Повелителями Огня, — насмешливо сказал он, — но, в отличие от тебя, каждый из них по праву заслужил это имя! — И не ведая жалости, он пронзил грудь предводителя варваров.
Чувствуя, как черное лезвие жадно пьет его душу, Терарн Гаштек застонал и, испуская последнее дыхание, выкрикнул:
— Быть может, я и преступник, Эльрик из Мельнибонэ, но я жил куда честнее и порядочнее, чем ты! Будь ты проклят! Да не познаешь ты во веки веков ни минуты покоя!
Эльрик рассмеялся, глядя на труп варвара, но голос его слегка дрожал.
— Подобные проклятья давно на меня не действуют, друг мой. — Он на мгновенье задумался. — Клянусь Ариохом, надеюсь, я прав! Я думал, надо мною больше не тяготеет злой рок, но, возможно, я ошибался…
Лагерь опустел. Полумиллионная орда воинов-кочевников скакала на запад. Если их не остановить, они очень скоро достигнут Карлаака, и от беззащитного города не останется камня на камне.
Над головой Эльрика раздалось хлопанье тридцатифутовых крыльев; он почувствовал драконий запах, который преследовал его много лет подряд, с тех самых пор как корсары уничтожили Имрирр Прекрасный. Затем послышались трубные звуки рога, и альбинос увидел Дайвима Слорма с длинным копьем в правой руке, сидевшего на шее вожака драконов.
Зверь по спирали опустился вниз, сел на землю в двадцати футах от Эльрика, сложил перепончатые крылья. Повелитель Драконов помахал альбиносу рукой.
— Приветствую тебя, император Эльрик. Мы чуть было не опоздали прийти тебе на помощь.
— Вы подоспели вовремя. — Эльрик улыбнулся. — Я рад видеть сына Дайвима Твара. Не думал, что ты согласишься выполнить мою просьбу.
— Мы перечеркнули прошлое после битвы при Бакшаане, где мой отец, Дайвим Твар, погиб, помогая тебе захватить замок Никорна. Мне жаль, что удалось разбудить только пятерых драконов. Если помнишь, остальные участвовали в сражении за Имрирр.
— Я помню. Но могу я попросить тебя еще об одной услуге, Дайвим Твар?
— Какой именно?
— Позволь мне занять твое место на вожаке драконов. У меня есть причины отомстить варварам, убившим на моих глазах ни в чем не повинных жителей города, уничтожившим их дома огнем и мечом. Я хочу отплатить им той же монетой.
Дайвим Слорм кивнул, соскочил на землю. Дракон беспокойно зашевелился, приподнял верхнюю губу, обнажив острые, как мечи, зубы — каждый толщиной с человеческую руку. Раздвоенный язык зверя мелькнул с быстротой молнии, огромные глаза холодно уставились на Эльрика.
Альбинос запел на древнем мельнибонийском языке, взял копье и рог у Дайвима Слорма, осторожно забрался в седло на шее дракона, сунул ноги в большие серебряные стремена.
— Лети, брат-дракон, — пел Эльрик, — вздымайся в небо и держи свой яд наготове.
Громадные крылья развернулись, начали бить по воздуху, зверь с легкостью набрал высоту, стал парить над серыми тучами.
Четыре дракона последовали за своим вожаком; альбинос выхватил рунный меч из ножен, протрубил в рог.
Десятки веков назад предки Эльрика, вооруженные «Повелителем Бурь» и его сестрой «Властительницей Мрака» завоевали мир с помощью гордых драконов. В те времена Драконьи Пещеры были переполнены удивительными зверями. Сейчас их осталось совсем немного, а разбудить удалось только пятерых.
Полы черного плаща, молочно-белые волосы Эльрика развевались у него за спиной. Он пел торжественную песню Повелителей Драконов, и голос его дрожал от волнения:
Мы небо пьем с тобой, как брагу,
А рог зовет, гремит, как гром.
Мы первыми пойдем в атаку,
В бою последними умрем.
Любовь, покой, ненависть остались в далеком прошлом. Лишь ветер свистел в ушах, да небеса раскинулись от горизонта до горизонта, молчаливо, взирая на Землю, приютившую на миг Молодые Королевства. Эльрик — величественный и гордый, порочный и мудрый — полностью осознал, что, несмотря ни на что, кровь, текущая в его жилах, была кровью колдунов-императоров Мельнибонэ.
В эту минуту для него не существовало ни близких, ни друзей, и если он олицетворял собой Зло, оно было бесконечным, всепобеждающим, не имеющим никакого отношения к человеческим страстям и желаниям.
Все выше и выше поднимались драконы, и, наконец, подобно грязному пятну на красочном пейзаже, внизу показалась орда варваров, которые в невежестве своем осмелились посягнуть на излюбленную страну Эльрика из Мельнибонэ.
