– Ты интересный…Ты можешь поехать вместе со мной, – предложила она. – Тебе незачем возвращаться туда. Тебя здесь ничего не держит, так?
– Да, ничего, собственно, не держит… – медленно проговорил он. – Но, я не могу так. Мне нужно подготовиться, спланировать, представить то, куда отправлюсь. Я не готов… А, впрочем, тебе какая разница?
– Я уже сказала, что ты интересный кви… человек. Весь соткан из противоречий. Я хочу тебя изучить.
Кирилл недовольно сложил руки.
– Не надо меня изучать, – сказал он. – Изучай кого-нибудь другого. Хотя… мы можем более подробно пообщаться в другой раз. Сейчас мне нужно успеть в Училище. Когда у меня будет увольнительная – ровно через неделю – приезжай. Мы поговорим с тобой обо всём, что захочешь.
– Точно хочешь остаться? – не унималась Са-тин.
– Точно. Выбери для изучения другого человека.
Девушка засмеялась и больше не задавала вопросов.
Вскоре автомобиль проехал мимо Училища и остановился за следующим поворотом. Кирилл попросил не светиться перед часовыми, которые могли бы заприметить, что из машины вышел пассажир. Поблагодарив Са-тин за помощь, он, пригнувшись, перебежал через дорогу и нашёл тропу наверх вдоль стены. Здесь он вышел на шоссе, когда сбежал из Училища.
Теперь Кирилл почти дошёл до трещины в стене. Осталось еще чуть-чуть, он почти на пороге своей общажной комнаты. Ещё несколько шагов, и стена круто свернула вправо, ещё несколько метров, и Кирилл споткнулся обо что-то лёгкое и металлическое. Лестница. Значит, трещина прямо над ним. Кирилл прислушался. Ни шороха. Рядом нет никого. Стараясь не шуметь, он осторожно приставил лестницу к стене, проверил, крепко ли стоит, и только после этого начал подъём. Медленно, ступенька за ступенькой…
– Так, бери его… – чьи-то руки подхватили Кирилла и втащили в щель стены. Свет фонаря ослепил его.
– Думал, можно шляться по округе во время отбоя, кадет? – произнес знакомый голос.
Сильный удар сбил Кирилла с ног, кто-то позади заломал руки, перевернув его на живот, колено упёрлось в спину.Кирилл повернул голову, пытаясь взглянуть на захватчиков, но лишь встретил носом подошву армейского ботинка. На щёку брызнуло что-то горячее.
– Обыщите его, – произнес кто-то другой.
Чьи-то пальцы залезли в карманы, извлекли на свет их содержимое.
– Учебный револьвер, нож и шесть патронов!
– Вот он, значит… – удар носком ботинка под рёбра выбил весь воздух из лёгких. Кирилл теперь точно узнал голос Фрэя Литке.
Идти он теперь не мог. Велиты подхватили его под мышки и поволокли за майором.
– В гауптвахту его! – приказал он. – В полдень – ко мне в кабинет.
Голова Кирилла болталась в такт шагам велитов. Боль била разрядами где-то внутри черепа, ударяясь о его стенки, рёбра ныли. В носу – противный запах крови.Впереди сверкал луч фонаря, освещавший велитам дорогу. Кирилл не чувствовал времени, и ему показалось, что прошла целая вечность, когда его не бросили на бетонный пол камеры.
– Отлежись-ка… – сказал охранник и запер дверь.
Темно и тихо. Холодно и сыро. Только теперь Кирилл остался наедине со своими мыслями, которые занимали теперь всё его сознание. В его голове один за другим вспыхивали образы, появлялись и пропадали чьи-то лица, кто-то говорил, прерываясь вместе с раскатами боли. Холод медленно пробрался сквозь одежду, коснулся кожи, но Кирилл больше не чувствовал его. Лишь слова, лица, шепот, крик, глаза…
"…мне нужен сильный парень, который не зависит ни от кого, уверен в себе, с которым я бы чувствовала себе спокойно"
"Тут все хотят стать лётчиками. Уверен, что не сбежишь отсюда через две недели?"
"Он прекрасно помнит про меня. А помочь хочет тебе, потому что ты – мой сын"
"Твой шкафчик в другой стороне. Вон там…"
"Однажды во время войны Алых Роз меня припёрли к стенке повстанцы из Армии Освобождения. Хотели расстрелять. Но у меня был нож…"
"Сейчас я сам с ним разберусь, он нам всё скажет… нам всё скажет… нам всё скажет…"
Мысли, образы – всё сплелось воедино, закрутилось в одном сверкающем круговороте. Голова гудела, словно пчелиный улей. Кирилл попытался преодолеть этот хаос, сделать что-нибудь, подняться с ледяного пола, и вместе с этим усилием провалился в пропасть небытия.
– Поднимите его…
– Сдох что ли?
– Начальник не поймёт…
"Какая тебе разница? Собакой жил – собакой помер…"
Кирилл почувствовал лёгкий холодок на лбу. Сознание медленно возвращалось к нему, даря ощущения его телу.
– Проснулся? – спросил кто-то.
Кирилл поморщился. Возвращаться в этот мир было очень неприятно. Тело изнывало от боли, все внутренности, казалось, скрутило от голода.
– У тебя был жар. На, выпей.
Край жестяной кружки уперся в губы. Кирилл открыл глаза, и дневной свет ослепил его.
– Где… я? – с усилием выговорил он.
– Ты был без сознания несколько дней, – сказал майор Литке. – Помнишь, что случилось?
Кирилл приподнялся на локтях в постели и окинул взором комнату. Он лежал на кушетке посреди палаты лазарета. Рядом с ним урчала капельница, перемешивая физраствор, с другой стороны ритмично пищал кардиограф, рисуя светящуюся кривую на мониторе.
– Помнишь, что случилось? – повторил свой вопрос Литке.
Кирилл почувствовал что-то на своей переносице, прикоснулся и вздрогнул от пронзившей его боли. Тотчас память выбросила все события разом: кафе, Лена, смерть отца, руки, сдавившие шею, тёплая кровь на ладонях, ночь, Са-тин за рулём автомобиля, свет фонаря и удар ботинка в лицо…
– Вы сломали мне нос, – сказал Кирилл, смотря исподлобья на майора.
– Это урок тебе на будущее, – ответил Литке и силой вложил кружку в его ладонь. – Пей, а то отберу воду.
Кирилл принял кружку и глотнул. Стало лучше, в голове прояснилось.
– Ты двенадцать часов провалялся на каменном полу камеры, – спокойно говорил Литке. – То ли жить тебе надоело, то ли просто лень было подняться и доползти до кушетки… Ночи сейчас холодные. Тебе повезло, что ты не схватил воспаление лёгких, хотя до этого было совсем недалеко. Кровью залил весь пол. Сынок, у тебя гемофилия? Тебе разбили только нос, а там будто целое ведро разлито…
– Что вы хотите со мной делать? -перебил его Кирилл.
– Вещи, которые достали из твоих карманов, попали ко мне. Револьвер был украден со стрельбища, а также двенадцать патронов – из ящика стола преподавателя там же. Из кармана было изъято шесть патронов, четыре было обнаружено в барабане револьвера. Куда делись два… я на это закрыл глаза. Предположим, что ты их потерял. Но на перочинном ноже, которым ты так много хвастал, я заметил следы спёкшейся крови. Ты либо плохо протёр, либо это вовсе не кровь, а, скажем, сок помидора, которого ты резал перед тем, как скушать. Хоть это и маловероятно, ведь я могу отличить кровь от овощного сока. Если хочешь, я отдам его на экспертизу, и результаты покажут, стоит ли возбуждать уголовное дело.
