кавалеры. Было уже далеко за десять вечера, Лунам сияла белоснежно и холодно, отражалась в Неве.
«И как мне вообще начать разговор? Как мы вообще общались до этого? А вдруг я сболтну лишнего?» – думал Вильгельм, нарезая круги в углу, где укрылся вуалью невидимости. Он перечитал несколько книг об этикете, но все выученное перемешалось, и страх сделать что-то непозволительное в этом обществе нарастал. Краем глаза он наблюдал за поднимавшейся разношерстной вереницей дам в платьях, бриллиантах и перьях, шевелившихся от постоянного сквозняка. Они проплывали мимо, не останавливаясь, а Вильгельм медленно сползал по стенке, вниз, в конце усевшись на холодный пол. Был бы человеком – уже на следующий день бы слег с воспалением легких.
«Было бы куда проще, если бы я просто мог просто привезти ее в контейнере», – подумал он, когда куча гостей стала редеть. Вильгельму пришлось отряхнуться и пойти следом.
Зал наполнен гостями. Пара человек пританцовывали, остальные распределились по зале и трепались со знакомыми. Кажется, несколько лиц все-таки показались ему знакомыми – перед отъездом Вильгельм еще раз перечитал все, что смог найти в своих записях об этом времени. Кто-то подошел сзади, но из-за гудящих разговоров Вильгельм даже не услышал шагов и почувствовал постороннего только в тот момент, когда тяжелая рука легла ему на плечо. Он дернулся и чуть было не разлил напиток на собеседника.
– Приперлись-таки, граф. Content de vous voir 14, – улыбаясь, протянул Ванрав, хотя глаза его совершенно не светились дружелюбием. Взглядом он пробежался от ног Вильгельма к макушке и обратно.
– Что рассматриваешь? Налюбоваться мной не можешь? – спросил Вильгельм, а Ванрав тихо рассмеялся.
– Портной хорошо поработал, magnifique 15. На тебя даже почти что не противно смотреть.
Они немного постояли в тишине, рассматривая людей вокруг. Вильгельм бы все отдал за бокал вина, но пока нигде не видел алкоголя, и только оглядывался и топтался на месте.
– Я тут с Щукиной договорился. Сядем с ней за стол, – шепнул Ванрав.
– Ну? И что ты меня сейчас отрываешь от занятия куда более интересного, чем разговор с тобой?
– А то, дубина, что она идет сюда! Причем с Екатериной. Так что улыбнись и будь приветлив, – прорычал Ванрав, не переставая фальшиво улыбаться.
Вильгельм не сразу заметил их – слишком много гостей было в зале. За высокими прическами, париками не сразу смог разглядеть ее светлую головку, тонкую шею, аккуратное ожерелье с камушком, покоившееся на волнах ключиц, а голубые глаза скрывались за длинными ресницами.
Когда они подошли к Вильгельму и Ванраву, инопланетных посланцев окутал аромат духов и шелка.
– Bonsoir, messieurs 16. Я рада приветствовать вас на балу, – поприветствовала их Щукина, которая все еще думала, что ей не больше семнадцати. Но шея, изрезанная морщинами, выдавала в ней женщину лет сорока пяти.
Вильгельм молчал, а по шее, будто огромная ящерица, стал карабкаться жар, оставляя на бледной коже красные пятна. Камень на груди стал огненным.
– Добрый вечер, София Владимировна, – поприветствовал Ванрав. Женщина улыбнулась тоже. Улыбка у нее была неприятная.
– Очень рад быть в вашей компании, – прохрипел Эльгендорф.
Щукина заметила напряжение Вильгельма, но промолчала.
– Благодарим вас. Прошу вас, messieurs, если вы не против, присоединиться к нам за ужином, – скорее утвердительно сказала Щукина, недвусмысленно поглядывая на Вильгельма.
– Конечно, мы не откажемся. А сейчас, извините нас, но мы вынуждены покинуть вас на некоторое время, – ответил Ванрав.
Уже в другом конце зала Ванрав смог медленным шагом догнать до Вильгельма, который летел в сторону напитков.
– Что ты как дурак стоял? Я приказал тебе быть приветливым! – Ванрав схватил Вильгельма за рукав и оттащил в угол.
Эльгендорф молчал. Жар заливал его лицо.
– Да что с тобой?
– Не… Не знаю. Я что-то слишком сильно волнуюсь, – прошептал Вильгельм, приложив руку к сердцу. Стук его звучал уже не в ушах, а в музыке, во всем зале.
Ванрав прищурился, усмехнулся, запихнул руку под пиджак и достал маленькую таблетку фиолетового цвета. Вильгельм узнал ее. Такие принимал Норрис, когда ему срочно нужно было успокоиться. От двух он впадал в состояние эйфории.
– Пей.
– Наркотики? Ни за что! – оживился Эльгендорф и попятился. – Как ты вообще их откопал? Они запрещены уже невесть сколько!
– А какая тебе разница? Я не на твое имя брал. Бери и пей! – прошипел Ванрав, а когда заметил, что на них подозрительно поглядели гости бала, стоявшие недалеко, выпрямился и принял вид спокойного человека, который уже несколько минут наслаждался вечером. – От одной ничего не будет. А то ты сейчас от сердечного приступа подохнешь, и плакал наш гениальный план.
– А если отравлюсь?
– Норрис не отравился же. Вот и ты на, пей, – сказал Ванрав и вложил в ладонь Вильгельма таблетку. – У меня есть лекарство от нее. – Он отвернул воротник и показал пришитую круглую белую таблетку. – Я не хочу тебя убивать, идиотина! У нас один шанс вытащить отсюда человека, и если мы облажаемся, ни тебе, ни мне спасибо не скажут.
Вильгельм разжал ладонь и посмотрел на таблетку. Ванрав не перепутал – Норрис во время экзаменов пил такие же.
– Держись недалеко от меня. Не знаю, как на меня эта зараза действовать будет, – сказал Вильгельм и, сделав глубокий вдох, незаметно вложил таблетку в рот и, для лучшего эффекта, как советовал Норрис когда-то, раскусил. Кислый порошок спустился по пищеводу, обжег. Вильгельм покачнулся, но устоял.
Стук сердца утих. Пламя свечей стало ярче, а золото, отражавшееся во всем вокруг, слепило глаза.
– Все нормально? Ты выглядишь обдолбанным, – побеспокоился Ванрав и, оглядевшись, встал перед Вильгельмом так, чтобы его не видели из зала. – У тебя глаза бешеные. Зря я тебе ее дал.
– Это спадет, – сказал Вильгельм и прокашлялся. – У Норриса так всегда было. Мне надо попить, чего-то попить.
Ванрав вытащил откуда-то флягу и всунул в руки Вильгельму.
– Пей, вода. Хорошо, что взял. Тут одно мерзкое пойло, – прошипел Ванрав и снова огляделся. Время первого танца подходило, но выпускать Почитателя он побаивался.
Вильгельм сделал большой глоток воды, но жар продолжал течь по всему телу.
– Лучше? – спросил Ванрав, наблюдая за тем, как зрачки Вильгельма сужались. – Хорошо. Сейчас пойдешь и пригласишь ее на танец. Помнишь? Все, иди, не стой столбом.
Чуть поморгав и привыкнув к ослепительно яркому свету и комнате, которая будто плыла под ногами, Вильгельм начал высматривать Екатерину. Он хотел было пригласить ее, но рядом ошивался толстопузый офицер, и Почитателю ничего не оставалось, кроме как спросить первую попавшуюся девушку, не согласиться ли она станцевать с ним. Ему, конечно же, не отказали.
