– К своему хозяину? – повторил я, хотя прекрасно знал, о ком говорил Бес.
Барка причалила к пристани. Еще издали мы увидели две фигуры: мужскую и женскую. Отец встречал нас в своем обычном коричневом костюме. Его кожа отливала синевой. Мама была в белом призрачном платье. Мне показалось, что она не стоит на досках пристани, а слегка парит над ними.
– Что тебя удивляет? – спросил меня Бес. – Это же владения Осириса.
– Сейди! Картер! Как я рад вас видеть!
Отец обнимал нас, словно маленьких, но мы не возражали.
Он казался совсем прежним. Таким, каким я видел его каждый день, путешествуя с ним по разным странам. Я изо всех сил крепился, чтобы не заплакать. Отцовская бородка была аккуратно подстрижена. Бритая голова поблескивала. Даже запах туалетной воды был тем же: легкий аромат янтарного мускуса.
Отец отошел на шаг, желая получше нас рассмотреть. Его глаза сияли. Я почти поверил, что он остался обычным смертным человеком. Но только на первый взгляд. Стоило присмотреться, и под слоем «обычного смертного» проглядывал совсем другой человек: с синей кожей, облаченный в белые одежды и с короной фараона. На шее у него висел «джед» – символ Осириса.
– Отец, мы провалили нашу миссию, – вырвалось у меня.
– Тсс! Давай не будем сейчас об этом. Вам нужно отдохнуть и набраться сил.
Мама улыбалась.
– Мы внимательно следим за вашими успехами. Какие же вы смелые.
Смотреть на нее было еще тяжелее, чем на отца. Я даже не мог ее обнять, поскольку мама была бесплотным призраком. Когда она касалась моего лица, я ощущал лишь слабый теплый ветерок. Мама ничуть не изменилась. Ее светлые волосы падали на плечи, синие глаза сияли жизнью, но это было лишь миражом. Ее белое платье казалось сотканным из тумана, и вся она почти таяла в свете огненного трона.
– Дети, я так горжусь вами, – сказала она. – Идемте. Мы приготовили вам праздничное угощение.
Я шел, как в тумане. Бес тащил Ра на руках. После сна бог солнца заметно повеселел. У него появился некоторый интерес к жизни. Ра улыбался беззубым ртом и говорил:
– Отлично. Пир? Зебры?
Призрачные слуги в одеждах древних египтян проводили нас к подобию крытой веранды, где был приготовлен стол. Вдоль стен стояли большие статуи богов. Прежде чем попасть на веранду, мы прошли по мосту через широкий ров, где плескались белые крокодилы. Я сразу же вспомнил Филиппа Македонского и далеко не «райские» условия в нашем бруклинском доме.
Когда же я вошел на веранду, то застыл, разинув рот.
Меня изумило не то, что стол ломился от угощений. Удивителен был сам стол, отделанный красным деревом. Знакомый обеденный стол из нашего лос-анджелесского дома. Я узнал даже зазубрину на крышке. Это была зазубрина, оставленная первым в моей жизни швейцарским армейским ножом. И тогда же, в первый и единственный раз, отец сильно на меня рассердился. Я помнил и наши стулья из нержавеющей стали, с кожаными сиденьями. А за пределами веранды происходило нечто странное. В одно мгновение я смотрел на зеленые холмы и синее небо египетского рая, а в следующее – видел белые стены и широкие окна нашего дома в Лос-Анджелесе.
– Надо же! – воскликнула Сейди.
Она не сводила глаз с центра стола. Среди тарелок с пиццей, вазочек с засахаренными ягодами и фруктами и всеми прочими мыслимыми и немыслимыми угощениями возвышался бело-голубой торт из мороженого. Точная копия торта, который мы с Сейди дружно взорвали на дне ее рождения. Если кто забыл, ей тогда исполнилось шесть, а мне было восемь.
– Надеюсь, ты не против. – Мама улыбалась. – Ведь в тот раз вы остались без лакомства. С днем рождения, Сейди.
– Прошу рассаживаться, – сказал отец. – Бес, дружище, усади нашего дорогого Ра во главе стола.
Я выбрал стул подальше от Ра. Не хотелось, чтобы он чавкал у меня под ухом и брызгал слюной (даже если это слюна древнего повелителя богов!).
– Нет, не сюда, – сказала мама. – Садись рядом со мной. Этот стул для… другого гостя.
Последние два слова она произнесла так, словно ей не очень хотелось видеть этого гостя.
Я оглядел стол. Стульев было семь, а нас пока что шестеро.
– Кого еще вы пригласили? – спросил я.
– Анубиса? – с надеждой в голосе подхватила Сейди.
– Не Анубиса, – усмехнулся отец. – Впрочем, если бы он смог, то обязательно пришел бы.
Сейди стала похожей на надувную игрушку, из которой вынули затычку. [Да, Сейди. Тогда ты именно так и выглядела.]
– А где он? – Тон у сестры сразу стал унылым.
Отец ответил не сразу. Чувствовалось, вопрос поставил его в неловкое положение.
– Далеко, – наконец сказал он. – Прошу, угощайтесь.
Я сел. Призрачный официант подал мне кусок торта.
Думаете, после всего, что случилось, я хотел есть? Мир накануне гибели, наша миссия провалилась. Мы оказались в Стране мертвых, за столом из моего прошлого. Семейное торжество, когда маму невозможно даже обнять, а кожа отца – цвета голубики. Но моему желудку было наплевать. Он напоминал мне, что еще жив и нуждается в еде. И я принялся за шоколадный торт с начинкой из ванильного мороженого. Я даже не заметил, как съел кусок и потянулся за пиццей со специями. Статуи Гора, Изиды, Тота и Собека молчаливо наблюдали за нашим пиром. А за верандой простирались поля Иалу, создавая иллюзию бесконечного мира в пещере. Зеленые холмы и луга, стада тучного скота, поля золотистой пшеницы, рощи финиковых пальм. От реки Дуата отходило множество рукавов и протоков, создавая иллюзию дельты Нила. По воде скользили парусные лодки. На островах стояли картинно красивые селения для душ, удостоенных райского блаженства.
– Так древние египтяне представляли себе идиллию загробной жизни, – сказал отец, словно прочитав мои мысли. – Но каждая душа видит поля Иалу немного по-своему.
– Вроде нашего лос-анджелесского дома? – спросил я. – Вся наша семья собралась за столом. Но реально ли это?
Отцовские глаза погрустнели. Так было всегда, стоило мне завести разговор о маминой гибели.
– Надеюсь, праздничный торт удался? – поинтересовался отец. – Моей девочке уже тринадцать. Даже не верится.
Сейди вдруг смахнула свою тарелку со стола. Та ударилась о каменный пол и разлетелась на осколки.
– Верится, не верится – кому это теперь важно? – закричала Сейди. – Проклятые солнечные часы, дурацкие врата… мы провалили миссию!
Она закрыла лицо руками и заревела всерьез.
– Сейди, успокойся, – сказала мама, нависнув над ней заботливым облаком. – Все в порядке.
– Лунный пирог, – обнадежил всех нас Ра.
Его рот был перемазан глазурью. Еда отняла у него силы. Ра начал сползать со стула. Бес осторожно усадил бога солнца в прежнюю позу.
