— Обещал, что попробую — значит, так и будет, — подтвердил Сандлер. — Я тут вчера запросил твое личное дело, — неожиданно перевел он разговор в другую колею, — что ж ты не сказал, что обучался в диверсионной школе Абвера?
— Да как-то не пришлось… — пожал плечами Кабанов. — А это важно?
— Для тебя — да. Хочу предложить тебе место наставника в нашей школе.
— А как это может мне помочь?
— Я уже говорил, есть у меня одна идейка… Главное, чтобы твою кандидатуру одобрило начальство. Пойдем, поговорим.
Они вошли в канцелярию. В приемной Сандлер остановился возле секретарского стола.
— Герр оберстлёйтнант на месте? — осведомился он.
— А вам назначено? — томно произнес женоподобный секретарь-адъютант Ноймана Анхельм.
— Да, я договаривался о встрече.
— Тогда проходите, господа, — растягивая гласные, почти пропел секретарь.
Сандлер постучал в дверь начальника школы, а затем, распахнув её, спросил:
— Герр оберстлёйтнант, разрешите?
— Заходи, Михаэль. Показывай своего протеже.
— Герр Нойман, разрешите вам представить: Иннокентий Кабанов, начальник городского отделения вспомогательной полиции…
— Знаю, знаю, личное дело проглядел. Думаешь, стояще приобретение для нашей школы.
— Так точно, герр Нойман. Наставников у нас не хватает, а из тех, что есть, никто не обладает реальным опытом антипартизанской борьбы, диверсионными навыками…
— Да-да, я читал дело, — напомнил Нойман. — Славянин? — обратился к Кабанову Бургарт.
— Так точно, герр оберстлёйтнант! Русский.
— Женат?
— Так точно!
— Ладно, оформляй бумаги на перевод. Жилья на территории школы навалом. Перевози семью — и за работу!
— Есть, герр оберстлёйтнант! — отчеканил Кабанов, взглянув непонимающим взглядом на Сандлера.
— Иди, иннокентий, — произнес Михаэль. Дождавшись, когда полицай покинет кабинет директора, Сандлер произнес: — Герр Нойман…
— Что еще, Михаэль?
— У меня есть одна просьба, вернее предложение…
— Я слушаю.
— У Кабанова есть сын. Поспособствуйте его переводу в нашу спецшколу.
— Сколько лет? — поинтересовался Бургарт.
— Скоро восемь.
— Объясни, для чего?
— Хочу попробовать в виде эксперимента: может быть, стоит брать в обучение детей с более раннего возраста. Если получится…
— Я понял тебя, Михаэль, — кивнул Нойман. — Что ж, попробуй…
— Спасибо, герр Нойман! — поблагодарил директора Михаэль.
— Иди уже! — махнул рукой оберстлёйтнант. — И так работать некому!
24.12.1962
Рейхскомиссариат «Украина».
«Псарня» — первый детский
военизированный интернат
для неполноценных.
Во второй половине декабря неожиданно ударили жестокие морозы, несвойственные для мягкого украинского климата. Столбик термометра в ночное время частенько опускался ниже отрицательной тридцатиградусной отметки. В связи с наступившими холодами и участившимися обморожениями курсантов, оберстлёйтнант Нойман распорядился не гонять мальчишек на улицу. Временно были прекращены уже вошедшие в привычку утренние пробежки с полной выкладкой, лыжные кроссы, полоса препятствий и прочие «развлечения» на свежем воздухе. Выстроенный незадолго до наступления холодов просторный спортивный зал не мог вместить всех «желающих». Поэтому для мальчишек наступила настоящая лафа: только регулярные занятия в классе и редкие — в спортзале. Появилось больше сводного времени: мастера-наставники слегка «ослабили туго натянутые поводки», разрешив воспитанникам даже валяться на нарах до наступления отбоя. Вовка же, к своему удивлению, сошелся накоротке с бывшим начальником полиции Кабановым и его семьёй, у которых и проводил львиную долю своего свободного времени. Иннокентий, до безумия любивший свою жену и сына, оказался человеком со сложным, порой даже тяжелым характером. Но то, с каким трепетом он относился к своим близким, Вовка заметил в первые дни после переезда семьи Кабанова из города в преподавательский корпус на территории школы. Сын бывшего полицая — Ромка, с молчаливого одобрения Ноймана был зачислен в первое отделение первого взвода. Так уж вышло, что с первых дней пребывания малолетнего отпрыска Кабанова на «Псарне» Вовка взял над Ромкой негласное шефство: быстренько отвадил пинками и подзатыльниками от пацаненка любителей злобных и безответных шуток, чем заработал «горячую» благодарность от матери опекаемого мальчишки. Екатерина Кабанова — мать Ромки, бывшая учительница русского языка и литературы, привезла с собой из города шикарную библиотеку. Пригласив в знак благодарности Вовку к себе на ужин, она почти силой навязала ему одну из многочисленных книжек. По всей видимости, фрау Кабанова знала, чем заинтересовать ершистого подростка: первой книжкой, которую из вежливости пришлось прочитать Вовке, оказался «Морской волчонок» Майн Рида. Книга о мальчишке, заживо замурованном в трюме корабля, но не сложившем от отчаяния руки и проложившего дорогу к свободе ногтями и зубами, потрясла Вовку до глубины души. «Я буду таким же!» — решил он, перевернув последнюю страницу. Идти до конца и не сдаваться! С тех пор он все свободное время проводил за чтением книг, которые открывали ему ранее неизвестные миры: он воевал рука об руку с Натаниэлем Бампо и Чингачгуком в американских прериях, вместе с Джимом Хоккинсом вдыхал соленый морской воздух на палубе корабля в погоне за несметными пиратскими сокровищами, грабил испанские галеоны вместе с капитаном Бладом, прошел двадцать тысяч лье под водой вместе с капитаном Немо, и даже путешествовал на луну и к центру земли… Окружающий мир, оказывается, мог быть расписан совсем другими, радужными красками, в противовес окружающей мальчишку кровавой, наполненной болью и страданием, действительности. Нет, крови в книгах тоже хватало, но там все оканчивалось благополучно и счастливо, чего нельзя было сказать о реальной жизни.
— А, Путилов, вот ты где! — В бытовую комнату первого взвода, где, впившись взглядом в очередную книжку, проводил свободное время Вовка, заглянул мастер-наставник Сандлер. — Опять читаешь?
— Яволь, герр мастер-наставник, читаю! — Вовка вскочил и вытянулся по струнке.
— Что хоть читаешь? — полюбопытствовал Михаэль.
— Всадник без головы, — ответил Вовка.
— У-у-у, Майн Рид, — понимающе покачал головой Михаэль. — Занимательная вещица…
— А вы что, тоже читали?
— Техас, мустангеры, плантаторы, индейцы… Конечно читал! Я, к твоему сведению, Путилов, образованный человек, хоть и солдат… Ладно, я вот о чем зашел сказать: завтра твой взвод дежурит по кухне. А в результате вашей взаимной любви с кантиненляйтером на кухню тебе вход заказан. Лангэ еще тот маньяк — может, и приказ Ноймана нарушить: скрутит тебе башку…
— Пусть только попробует! — ощерился мальчишка.
— Не перебивай, Путилов!
— Виноват, герр Сандлер! — опомнился Вовка.
— То-то же! В общем, пусть твои парни сворачиваю головы гусям, которых доставили к рождественскому ужину, а ты поедешь со мной в лес за елкой…
— А зачем нам ёлка, герр Сандлер? — спросил мальчишка.
— Вот чудак человек, — рассмеялся Сандлер, — я же ясно сказал — гусей завезли для рождественского ужина! Ёлка тоже — на рождество! Какое рождество без елки?
— Не знаю, герр Санлер, — пожал плечами мальчишка. — Я только Новый год праздновал…
— Беда мне с вами! — махнул рукой мастер-наставник. — В общем, завтра с утра возьмешь с собой еще пару… Нет, троих! Думаю, будет достаточно, — решил Михаэль. — Берешь троих курсантов, затем к Мейеру — получите у него тулупы и валенки, топоры и пилу, и ждете меня. Все ясно?
— Так точно, герр Сандлер! К какому времени собраться?
— Я же сказал: с утра!
— До или после завтрака? — не отставал от командира Вовка.
— Молодец Путилов! — похвалил подчиненного Сандлер. — Уточняю задачу: к Мейеру — сразу после завтрака! Ферштейн?
— Яволь, герр мастер-наставник! Сбор сразу после завтрака!
— Ну, все, можешь продолжать чтение, — разрешил Михаэль.
Едва он вышел, Вовка упал на стул и развернул книгу и вновь погрузился в удивительную историю гасиенды Каса-дель-Корво.
* * *
Утро двадцать третьего декабря выдалось на диво морозным, но тихим. Ветер, терзавший курсантов, за какой-либо надобностью выбиравшихся на улицу, стих. Взошедшее утреннее солнце переливалось всеми цветами радуги в высоких сугробах, сверкало на занесенных крышах и отражалось в снежных снеговых шапках деревьев. На дворе вовсю суетились Вовкины однокурсники, расчищая от снега заметенные за ночь тропинки и дорожки. Быстро перекусив, Вовка со своими закадычными друзьями — Петькой Незнанским и Сашкой Чернюком отправились к Мейеру за теплыми вещами. Плешивого коменданта они нашли в жарко натопленной клетушке, пристроенной к вещевому складу.
