— Тпр-ру, стой! — выдернул мальчишку из воспоминаний, резкий окрик кучера. — Приехали, герр офицер! — остановив розвальни на опушке елового бора, сообщил Митрофаныч.
— В общем, так, курсанты, — произнес Сандлер, выбираясь из саней, — слушаем вводную… — Немец потоптался валенками по снегу, разминая затекшие ноги, несколько раз присел, а после продолжил, внимательно осмотрев окружающую растительность:
— Елка нужна примерно вот такой высоты…
— Так может её и срубим? — предложил Митрофаныч, мечтающий побыстрее вернуться к теплой печке и к заначенной от жены очередной чекушке первача.
— Нет, эта не годится, — возразил Сандлер, — лысая она.
— Тогда вот эту, — указал на очередную ель, росшую возле самой просеки конюх. — Пушистее некуда, вон, какая разлапистая!
— Эта тоже не годится! — не согласился с доводами Митрофаныча Михаэль.
— Отчего же? — полюбопытствовал конюх. — Размер и пушистость у норме…
— Кривая она, не видно разве? Совсем уже зенки залил?
— Да когда бы я успел, ваше благродия? На глазах ведь все время!
— Сама невинность! — Сандлер сплюнул в снег. — Может тебя по этому поводу еще и орденом наградить?
— Зачем мне орден? Я согласен на медаль! — лукаво прищурился Митрофаныч.
— Ты мне тут, умник, Теркина не цитируй! — повысил голос на конюха немец.
— Ох, ты ж! — не на шутку перепугался конюх — поэма Твардовского «Василий Теркин» находилось в списке запрещенных книг. — Неужели читали, Михаэль Робертович?
— Читал, Митрофаныч, читал. И не только Твардовского… Да ты не бойся, не сдам я тебя в гестапо. Только языком зря не чеши в следующий раз. Ферштейн?
— Михаэль Робертович…
— Меньше слов, больше дела! — «заткнул рот» конюху Сандлер. — Топор в зубы, и на поиски настоящей красавицы-елки, а не такого вот раскоряченного чуда. Пацаны, все понятно? — немец обернулся к курсантам. — Далеко не забредайте… Хотя, потеряться сейчас проблематично: по следам выйти — плевое дело! Если кому из вас попадется идеальная елка — зовите!
— Так точно, герр Сандлер!
— Тогда разбежались в разные стороны! — приказал Михаэль, сворачивая с просеки в лес.
Мальчишки с разбегу зарылись в глубокий снег — сугробы в ельнике намело — будь здоров. Вовка, словно танк, ломился по снежной целине, далеко опередив завязших однокурсников. Мальчишке было не привыкать: почти всю свою сознательную жизнь Путилов провел в лесу. Так что ходить по лесным сугробам был приучен сызмальства.
«Жаль только снегоступов не дали, — подумал он, высматривая подходящее дерево. — С ними не в пример легче было бы».
Вскоре, углубившись в ельник, он потерял из виду друзей и Сандлера с Митрофанычем. Только в тишине время от времени раздавались голоса перекрикивающихся «лесорубов».
— О-го! Э-ге-ге-й! Ау-ау! — разносило вездесущее эхо по впавшему в зимнюю спячку лесу.
Неожиданно Вовка, наступив под слоем снега на какой-то выпуклый и скользкий предмет, завалился в сугроб.
— Что за фигня? — Вовка поднялся и отгреб ногой снег в сторону.
На земле, присыпанный снегом и скукоженными сухими листьями, обнаружилась слегка поеденная ржой каска — Stahlhelm (стальной шлем) немецкого солдата. Мальчишка нагнулся и взял шлем в руки. М 40 — без труда опознал он стандартную модель, принятую на вооружение Вермахтом в 1940-ом году. Еще немного потоптавшись на месте находки, Путилов наткнулся и на разрозненные останки хозяина — груду костей, обглоданных и растащенных мелким лесным зверьем.
— Так тебе, тварь, и надо! — пнув ногой пожелтевший череп, «пожелал удачи» погибшему немцу мальчишка. — Чтобы вы все в наших лесах остались… — Он усмехнулся. — Желательно в таком же вот виде… Ух, ты! А это что? Граната?
Отбросив в сторону шлем, Вовка поднял с земли металлическое «яйцо».
— Die Eihandgranate — осколочно-фугасная дистанционная наступательная граната М 39, - определил он, проверяя целостность корпуса, спаянного из двух половинок штампованного листового металла. — Неужели живая? — Вовка крутанул предохранительный колпачок, который с трудом, но поддался. — Похоже, что живая! — убедившись в наличии вытяжного шнура и капсюля-детонатора, обрадовался Вовка, пряча гранату в карман. — Пригодится, — решил он, разгребая снег в надежде найти что-нибудь еще. Но больше ничего ценного не попалось.
Засыпав останки снегом, мальчишка поспешил убраться: ему не хотелось, чтобы кто-нибудь еще узнал о его случайной находке, а особенно о припрятанной гранате. «Попутчиков-лесорубов» Вовка нашел собравшимися около красивой заснеженной елки.
— А, Путилов, — обратил внимание на подошедшего курсанта мастер-наставник, — ну как тебе?
— Красивая! — чистосердечно признался Вовка.
— Это я нашел! — похвалился Сашка Чернюк. — Скажи здорово?
— Здорово! — послушно повторил Путилов.
— То, что нужно! Незнанский, тащи пилу из саней и за работу! — приказал Сандлер. — Не куковать же здесь дотемна?
— Слушаюсь, герр Сандлер! — Петька, взрыхляя глубокий снег, помчался к саням.
— А вы пока обрубите нижние ветки, чтобы пилить не мешали, — продолжал распоряжаться Михаэль.
— Сделаем, ваш бродь! — Митрофаныч скинул теплые меховые варежки, демонстративно поплевал на ладони и вооружился топором. В несколько ударов он срубил толстые нижние ветви, оголив ствол. От мощных ударов топора снег, слетевший с еловых ветвей, сверкающим душем осыпал машущего топором, матерящегося во весь голос конюха. — Так, босота, хватайтесь за ручки, — произнес он, когда Петька притащил из розвальней двуручную пилу. — Готово? — Сашка взялся за одну ручку, Петька за другую.
— Готово, — ответили мальчишки.
— В каком месте пилить? — спросил Петька.
— Здесь. — Митрофаныч стесал топором кусок коры на уровне пояса. — Так нормально, герр Сандлер?
— Да, — кивнул немец. — Если что, на месте поправим.
Пила вжикнула вгрызаясь в промерзшую древесину, и изогнулась горбом. Дерервянная ручка выпрыгнула из Сашкиных рук.
— Да кто ж вас так пилить учил? — ругнулся конюх, отталкивая Чернюка в сторону. — Неучи! По очереди тянем пилу на себя… Тащи, Незнанский! Вот, а теперь я… Снова ты… Опять я… Раз… Два… Раз… Два… Понятно?
— Понятно, — ответил Сашка.
— Бери обратно. — Конюх отпустил ручку и подвинулся. — На раз-два… Раз! Тяни! Два — отпускай. Ага, хорошо! Два… Раз… Два…
Когда распил достиг середины ствола, полотно пилы застряло: ни вперед, ни назад.
— Ага, защемило! — довольно произнес Митрофаныч. — Так и должно быть. Ну-ка, Вовка, давай-ка навалимся…
Митрофаныч, уперевшись ногами в землю всем весом навалился на еловый ствол. Вовка поспешил последовать его примеру.
— Чего встали? — рявкнул на мальчишек конюх. — Я ить не железный!
Пацаны, опомнившись, вновь налегли на инструмент. Вскоре дерево затрещало, накренилось, и мягко повалилось на пушистый снег.
— Готово, — выдохнул Митрофаныч, вытирая пот. — Осталось до саней дотянуть — и домой! На обед успеть хочется.
* * *
К обеду мальчишки опоздали. Однако, ко всеобщей радости, Сандлер лично распорядился, чтобы кухарка накормила промерзших до костей лесорубов. Плотно отобедав и сдав Мейру полушубки с валенками, мальчишки отправились на дальнейшие работы в холл бывшей барской усадьбы, куда они вместе с Митрофанычем сгрузили лесную красавицу. До наступления вечера Сандлер планировал установить елку и украсить её подобающим образом. В холле мальчишки обнаружили привычно ругающегося матом поддатого конюха, пытающегося сварганить из подручных материалов подставку для елки. Заметив курсантов, он довольно взмахнул ножовкой:
— Ну-ка, мелюзга, подержите… А то я этот брусок уже полчаса распилить не могу!
С приходом мальчишек работа закипела: Митрофаныч, приложившись к заветной бутылочке, перестал материться и ловко сколотил из брусков крестовину для рождественского дерева. Затем, совместными усилиями, они водрузили елку на подставку, а конюх намертво прибил ствол к крестовине мощными металлическими скобами.
— Уже поставили? Молодцы! — одобрительно произнес Сандлер, появившийся в холле с большой коробкой в руках. — Путилов, Чернюк — со мной. Принесем еще пару коробок барахла — нужно же елку чем-то украсить.
— Так в коробках — ёлочные украшения? — спросил Петька.
— Игрушки, рождественские венки и не только… Так, что у кого нашлось, — признался Сандлер. — Купить нужно — забыли совсем про праздник. Ну, ничего, это дело поправимое: мы на фронте стрелянными гильзами украшали…
— Ух, ты! — восхитился Сашка. — Может, и мы тоже гильзами нашу елочку украсим?
— Посмотрим, — ответил Михаэль. — Если ничего другого не найдем.
