– Что же они этих-то не жрут? – дрожащим голосом промолвил Семка.
Костька Сиверов усмехнулся, нервно заряжая пищаль:
– Оттого и не жрут – колдуны их всех направляют. Что ли – забыл?
– Да не забыл, просто… Боязно мне чего-то!
– Всем боязно. Эх, черт, пушек-то нет. А то б мы им показали!
– Ничего – и пищалями сдадим… жаль только пороха маловато!
– Вот, то-то и оно!
Колдун Енко Малныче вместе со своими приспешниками успел забежать за ворота одним из последних, кляня всех богов за то, что не успел уйти. Теперь уж делать нечего, придется разделить судьбу бледнолицых – достойно погибнуть либо – куда лучше! – вместе победить.
– Лучники – на крышу, – деятельно распоряжался атаман. – С огневым боем – к частоколу. Остальные с рогатинами – к воротам. Мало ли – вышибут. Матвей – ворота тебе держать!
– Ничо, атамане! Удержим! – Матвей Серьга весело подмигнул казакам и размашисто перекрестился. – Ох, помоги нам Господь и Святая Троица.
– На двойки разберитесь, – отправив Штраубе на крышу, к лучникам, Иван командовал остальными. – Живее! Вам, вам, говорю, парни! Кто у тебя, Яшка, в помощниках?
– В помощниках? – растерянно оглянувшись, Вервень уперся взглядом в Семку. – Вот он!
– Да, да, – закивал Короедов. – Мы тут… вместях…
– Пищаль заряжена?
– Заряжена, атаман!
– Ну, добро…
Иван прошелся вдоль частокола, вознося благодарственную молитву за то, что женщины оказались здесь же, за частоколом. Хорошо, вовремя молебен устроили, если б не это… Эдак-то, пусть и доведется погибнуть – так вместе, а вот, ежели б жонки снаружи, на посаде, остались, было бы совсем плохо. Что же касаемо девок сир-тя – так с этим… что ж – пущай к своим уходят или в лес бегут. Ну, не убивать же теперь их!
– Господи, Господи… Пресвятая Богоматерь Тихвинская, – глядя сквозь устроенную в частоколе бойницу на приближавшихся людоедов и ящеров, истово молился Яшка Вервень. – Не за себя прошу, но за Ябтако-деву. Она хорошая, добрая… хоть пока и язычница, но обязательно веру святую православную примет, обязательно! Вот увидите!
Парню только и оставалось делать, что молиться – ничем другим он сейчас помочь своей юной возлюбленной, увы, не мог.
Бухх!!!
Началось! Ударили в ворота брошенные менквами камни! Грозно помахивая хвостами, зарычали драконы.
– Слушать сюда! По левому дракону… залпом… Огонь! – скомандовав стрелкам, атаман обернулся к засевшим на крыше лучникам, махнул.
Бабах!!!
Последние запасы пороха и пуль пошли в дело! Тяжелые пули ударили в горло дракона с такой силой, что едва не оторвали башку. Ящер истошно завыл, тяжело приседая на задние лапы, дернулся и, как-то смешно и нелепо, словно оглоушенный камнем цыпленок, с клекотом завалился на бок, в траву.
– Ур-р-ра!!! – радостно завопили ватажники.
Даже Енко Малныче улыбнулся:
– Молодой дракон попался, кожа еще тонкая… Иначе б…
– Да брось ты, друже, – отмахнулся Иван. – Пищальная пуля борт корабельный проломит – а ты говоришь – дракон! Тут главное, не струсить, подпустить поближе… Ладно! Заря-жай! Пли!!!
Снова выстрел. На этот раз сокрушительный пищальный залп ударил по людоедам, скосив четырех. Да еще лучники сверху постарались – зря хлеб не ели. Потеряв весь свой пыл, зверолюди тоскливо завыли, а кое-кто из них, оглядываясь, бросился к лесу.
– Сейчас в небо глядите, – подсказал Енко. – И дракон второй что-то загрустил… совсем не тем занялся, гадина! Сейчас колдун появиться должен – настропалить всех.
И в самом деле, оставшийся в живых ящер, размерами чуть поменьше только что убитого казаками, но все же не маленький, бросив дурацкую затею со штурмом, принялся жадно подъедать трупы. И впрямь – а зачем за частокол рваться, когда вокруг мяса полно?
Поредевшие менквы, видя такое дело, тоскливо завыли, поглядели на чавкающего дракона и прытко рванули к густым зарослям чернотала.
И тут же, как и предсказывал Енко, в небе появились два всадника верхом на летучих ящерах с кожистыми, как у нетопыря, крыльями. Лица всадников прикрывали маски-черепа, к хвостам ящеров были привязаны ленты.
Атаман пристроил поудобнее хитрую свою винтовальную пищаль, прицелился… И сшиб колдуна первым же выстрелом!
– Ур-раа-а-а!!! – снова заорали ватажники.
– О, Боги! – в ужасе закатывал глаза юный Нойко. – Гром! Гром! Они всех победят, эти демоны… Наши друзья… верно, Ясавэй?
Ясавэй ничего не ответил, следя за вторым колдуном. С этим, увы, не получилось – после гибели своего напарника он поднял своего ящера выше, так, чтоб не доставали стрелы. Там же, в вышине, показались и другие всадники.
– Жаль, не достать, – опустив пищаль, атаман погладил шрам на виске.
– Герр капитан! – вдруг закричал сверху Штраубе. – Слева – людоеды! Около сотни!
– А справо – сотни две! – оторвавшись от бойницы, доложил Сиверов.
Матвей Серьга глянул в щелку ворот:
– И тут – столько же. Все с камнями, с дубинами. Сонмище! А с ними – трехроги!
– Черт! – выругался Иван.
Ладно людоеды, с ними-то, из-за частокола, уж как-нибудь справились бы, но трехроги – это было плохо, очень плохо. Этих приземистых толстокожих ящеров размерами с добрую избу, пищальные пули не брали, а пушек у казаков сейчас не было, да и пороха-то оставалось залпов на пять, не более.
К тому же еще и колуны кружили прямо над головами ватажников.
– Афоня, молись! – быстро приказал атаман. – Маюни, бей в свой бубен… И тебя кое о чем попрошу, друже Енко…
– Я понял, – колдун задорно тряхнул шевелюрой. – Прикрою. И все люди мои – помогут. У нас судьба теперь – одинакова.
– Да уж, – обреченно перекрестился Семка. – Судьба. Ох, сидел бы дома… нет, понесла нечистая сила по миру! Злата взалкал. Получи теперь злата…
– Да не ной ты! – напарник его, Яшка Вервень, обернулся с нехорошим прищуром. – Сейчас попробую трехрога выцелить. Может, даст Бог, в глаз попаду чудищу.
– В глаз?! Ой, Яшенька, вряд ли!
– Да не каркай ты…
Бабах!!!
Пущенная молодым казаком пуля отскочила от костяной башки трехгрога, словно вишневая косточка от латного доспеха! Ящер, впрочем, выстрел почувствовал, замотал головой, заворчал недовольно и, подойдя к воротам, с силой ударил рогами, лбом!
Бухх!!!
Ворота затрещали, но первый удар выдержали… первый… пока…
– Что ж, казаки, – атаман выхватил саблю. – Пороха у нас почти нет, стрел тоже маловато осталось. Как ворота падут – выскочим. Трехрогов с драконом стороной обходите, людоедов – рубите. Дай бог, прорвемся, братцы. Бог не выдаст, свинья не съест!
И снова – бухх!!!
Ворота жалобно крякнули…
– Мой друг, – подойдя к атаману, тихо промолвил Енко. – Думаю, нам пора совсем отсюда уйти. Но не через ворота.
Иван с удивлением поднял брови:
– Не через ворота? А как? Крыльев-то у нас нету.
– Это же бывший храм, я так думаю? – указал пальцем колдун.
– Да, он и есть. Бывший.
Енко Малныче неожиданно засмеялся:
– Гнусный Еркатко Докромак, колдун из Хойнеярга, велел тайно подземный ход прорыть – из храма в дом девичества. Если здешний колдун столь же хитер и похотлив…
– Подземный ход? – быстро оценив сведения, атаман подозвал казаков. – Семка, Яшка – сбегайте в дом, гляньте. Ищите потайной ход! Все там переверните.
Местный колдун, слава богу, оказался хитер и похотлив – подземный ход ватажники обнаружили, о чем тотчас же доложили атаману.
– Матвей, остаешься со своими в прикрытии, – распорядился Иван. – Тяните, сколько возможно, потом уходите. Все остальные – за мной!
Казаки быстро ретировались, люди Матвея Серьги, немного выждав, рванули следом. Когда двое трехрогов мощными ударами тупых рогатых голов разнесли в щепки ворота, за частоколом не обнаружилось ни единой живой души. Пусто! Ворвавшиеся во двор менквы озадаченно закружили вокруг бывшего храма.
– Да что ж вы так боитеся, девы? Это ж свои, наши.
Чернявая, с плоским, как блин, лицом, девчонка – звали ее Приконе – Темненькая – успокаивающе улыбнулась собравшимся уж было бежать подругам. – Что, драконов никогда не видали, менквов?
– Во, то-то и оно, что менквы… – пухленькая Анине боязливо покусала губы. – Тупоголовые кровожадные твари! Хуже волчатников. Вдруг, да сожрут?
– Уж тебя-то точно сожрут, толстуха! – Приконе погрозила кулаком. – Наши пришли, сейчас этих бледнотелых дикарей – в пыль! За все наши унижения отомстят, за все… Радоваться надо, а вы? Менквов они боятся… Так менквами-то кто управляет, а? Колдуны! Наши! Так что спокойно можно тут ждать, не бояться. Ничего плохого нам тут не сделают, наоборот. Освободят!
– Ой, не знаю, подруженьки, – осторожно подала голос ясноглазая Ябтако. – Не нравятся что-то мне эти менквы и драконы не нравятся.
– Знаю я, кто тебе нравится, самка нуера! – схватив с земли камень, Приконе запустила им в Ябтако. Не попала и от того разозлилась еще пуще:
