– Да, да, если бы мы не перехватили пергамент, царство Сирия уже принадлежало бы Риму, – сказал царь. – Должен сказать, что твоя мать исключительно изобретательна в организации покушений. В ее арсенале яды, кинжалы, магия, сирийский огонь. Кстати, она готова была и тебя принести в жертву, лишь бы отомстить мне. Помнишь, как ты и я чуть не сгорели на празднике Навасард?
Береника молчала, от боли в груди перехватило дыхание, все тело сковал страх.
– Твой связной Сетос у нас, – продолжал царь, – он раскаялся и рассказал о всех злодеяниях твоей матери. Я принял решение отдать Селену I под суд.
– Как под суд, она же царица? – На лице Береники появилось смятение.
– Высший суд твоей страны будет судить Селену I и решит участь царственной особы за измену и за то, что ввергла страну в разруху.
Суд, в который входят старейшины твоего народа, будет открытым, на нем даст показания Сетос.
– Что же будет теперь со мной? – спросила подавленная Береника.
– Народ Сирии прогнал из страны Селену и твоего брата Антиоха и позвал на царство меня, и я навел в стране порядок. Ты это прекрасно знаешь. Сирия живет в мире и процветает. Что касается тебя, то ты прощена. Сделав много ошибок в молодости, у тебя еще есть время и возможность их исправить. Этого также хотят боги. – Тигран бросил взгляд наверх. – Если ты дашь слово никогда не вредить мне и готова работать на благо своей страны, я, как царь Сирии, объявлю тебя наследницей сирийского престола.
В зале воцарилась полная тишина, все замерли, взгляды присутствующих устремились на девушку, а она, в смятении, пытаясь уловить ответ в своем сердце, искала согласие между своими нравственными принципами и желанием помочь матери. На лице девушки отразились и трепет, и смущение, и тревога, и волнение. Наконец она произнесла:
– Я даю слово никогда не вредить тебе и быть верной дочерью Сирии.
– У меня только одно условие. – Тигран усмехнулся. – Не надо больше лазать по стенам моего дворца.
Береника подняла на него удивленные глаза, но, пристыженная, опустила их и густо покраснела. Потом она сняла с шеи золотую цепь с талисманом, достала из складок пеплоса обломок Таблицы и, подойдя ближе, положила необыкновенные вещи к ногам царя Тиграна.
Озеро Ван – мертвое озеро. Прозрачная и постоянно изменяющая свой цвет вода непригодна для питья, так как насыщена содой. Летают над озером крикливые чайки, и водится в нем единственный вид рыбы – тарех. Был солнечный день, и вода имела бирюзовый цвет.
Царь Тигран II во главе блестящей кавалькады сановников и жрецов, гарема и прислуги, а также отряда отборных воинов приближался к озеру. Рядом с царем ехали нахарар Арцуни из правящего рода области Васпуракан и сын Артавазд. Арцуни пояснял:
– Государь, озеро Ван никогда не замерзает. Ассирийцы его называли морем страны Наири.
Заснеженные вершины гор и ярко-зеленый травяной ковер создавали удивительный пейзаж, чистый воздух был напоен ароматами цветов, по берегу росли персики, гранаты и оливы, паслись отары овец, и повсюду гнездилось множество птиц.
– Я исследовал эти места, – сказал Артавазд. – Сама природа приглашает нас туда, где происходит единение богов и человека.
– Да поможет нам бог Михр! – Царь воздел руки вверх в мольбе богу небесного света и солнца, сыну Арамазда.
Холмистые берега Вана сплошь изрезаны бухтами, заливами и мысами, и тут взору царя открылся огромный камень на берегу озера.
– Что это? – спросил Тигран.
– По легенде, государь, ассирийская царица Шамирам нашла здесь свою смерть, превратившись в этот камень, – ответил Арцуни.
– Та самая Шамирам, которую греки называют Семирамидой? – спросил Тигран.
– Да, государь. Ты, наверное, знаешь эту легенду. Женщина она была красивая и статная, «лицо словно солнца луч, а груди точно две луны», но очень жестокая. Добралась она до озера Ван, спасаясь от преследования своего сына Ниния, захватившего власть в Ниневии. Своего мужа и всех других сыновей она успела убить. Здесь, на этом месте встретила старца Алкуна, который, увидев, что перед ним колдунья, отнял у нее ожерелье-талисман и кинул его в озеро. Заколдованное ожерелье Шамирам, дававшее ей необыкновенную силу, в глубинах озера засияло разными цветами: белым, изумрудным, синим и красным, – а сама Шамирам превратилась в камень, который ты видишь. С тех пор все, кто сюда приходят, ищут ожерелье и верят, что оно принесет им удачу и богатство.
– Красивая легенда, – сказал царь.
– Уж не сам ли это Алкун? – Артавазд указывал на старика у дороги.
Царь и Арцуни повернули головы и увидели старика с седой бородой, который низко поклонился царю.
– Один мудрец, мой советник, говорил: «Ищи знаки», – произнес задумчиво царь.
Тигран с эскортом проследовал дальше, и вот на восточном берегу озера открылась панорама города Ван. Посреди города возвышалась скала, на вершине которой стояла неприступная крепость. Арцуни пояснил:
– Из этой крепости на Ванской скале урартские цари правили царством, а город вокруг скалы назывался Тушпа. Царица Семирамида-Шамирам здесь бывала неоднократно. По ее приказу двенадцать тысяч работников и шесть тысяч мастеров-резчиков по дереву, камню, меди и железу создали на берегу озера Ван летнюю резиденцию царицы и провели небывалый по длине канал, подводящий питьевую воду. Город стал называться Шамирамакерт, а теперь он город Ван.
– Город красивый, – похвалил Тигран. – Чем здесь население занимается?
– В основном земледелием и скотоводством, а также садоводством и солеварением, – ответил Арцуни.
Процессия вошла в город и проследовала во дворец, перестроенный из бывшей резиденции Семирамиды. Вокруг дворца – орошаемый парк и цветники, тенистая роща и виноградники. Все было готово для приема большого гостя, и царь, устав от долгого пути, с удовольствием разместился на отдых в своих покоях. Аревик заботилась о нем, и ее присутствие успокаивало и приносило ему несказанное удовольствие. Арцуни напомнил:
– Государь, как стемнеет, мы направимся к скале Зымзым к Двери Мхера. Она недалеко, рядом с крепостью Русахинили, построенной на скалах царем Урарту Русой I. Вообще-то, к Двери Мхера никто не ходит – говорят, там водится нечистая сила.
– У страха глаза велики, Арцуни. Того, что скрыто от понимания, боится человек. Сходи в храм, помолись богу Арамазду! – сказал царь, не отрывая ласкового взгляда от Аревик.
Арцуни ушел, а Тигран, прижав к себе свою любимую, поцеловал ее, и они вместе подошли к окну, чтобы насладиться величественным пейзажем: высокогорное озеро в окружении незыблемых заснеженных гор. Тигран задумчиво произнес:
– Какую опасность и угрозу может нести то, что недоступно нашему сознанию?
Стемнело. Холодный свет луны заставил светиться всеми оттенками синего застывшую гладь озера, на темном небе таинственно мерцали звезды, дул теплый ветер, и все вокруг напоминало дивный сон.
– Ты останешься здесь и будешь ждать меня, Аревик, – сказал Тигран, – я обязательно вернусь!
Очаровательная, с миндалевидными глазами и обаятельной улыбкой, красивая как богиня, Аревик, печально улыбаясь, сказала:
– Государь, я буду ждать, только обязательно возвращайся.
Глядя на нее, Тигран чувствовал себя лет на двадцать моложе, и это вновь и вновь вдохновляло его на сильные поступки. «Она – прекрасное, божественное создание, тайна природы, дар богов, мой талисман!» – думал он.
Надев на себя бронзовый пояс с бронзовым кинжалом, царь посмотрел на небо. Вдруг упала звезда.
– Хороший знак! – Он улыбнулся своей «богине» Аревик и вышел из покоев.
Перед дворцом было шумно и многолюдно. Всадники из отряда охраны с факелами в руках кружились во дворе, давая возможность сформироваться колонне и каждому занять в ней свое место. Наконец процессия двинулась на восток от озера в сторону скалы Зымзым. Вел колонну всадников и пеших Арцуни. Рядом с царем, который ехал верхом на арцахском скакуне золотой масти – старинной породе горных верховых лошадей, – ехали на лошадях Меружан, Артавазд и охрана, за ними царедворцы и жрецы, а потом шли пастухи с жертвенными животными – быками, овцами и козами.
Почти отвесная скала Зымзым в свете луны имела загадочный вид. Высота скалы была не очень большой, и к ее вершине, где были высечены поражавшие своими размерами Дверь и жертвенник, вела тропа. Перед самой Дверью – девять каменных ступеней. Царь в окружении воинов, несущих факелы, вместе с Арцуни, Меружаном и Артаваздом поднялся наверх.
– Дверь Мхера, мой повелитель. Эта надпись на Двери, возможно, вещает о славных делах древности, но прочитать полностью урартские письмена мы не смогли. – Арцуни указал на надпись на Двери. – Ее сделал урартский царь Руса, а другой царь Урарту, Менуа, сын Ишпуини, написал послание высоко на скале.
– А та, что слева? Кто ее оставил?
