Через мгновение дверь так же, как и раньше, со скрипом и шумом медленно отодвинулась, открывая проем и выпуская людей.
Внизу, под скалой, в ночи сидели и лежали прямо на земле богатые царедворцы, полководцы и духовенство. Потеряв счет времени, одни пребывали в молитве, другие спали, третьи в общении друг с другом пытались разгадать тайный поход царя, а оцепление из солдат так и стояло вокруг скалы, над которой висела Луна ярко-оранжевого цвета. Артавазд не находил себе места, с каждой минутой он осознавал, что ответственность за царство может лечь на него – двадцатилетнего царевича, и поэтому думал о цене, которую придется заплатить за отсутствие мудрости, решительности и таланта править. Вдруг кто-то увидел, как загорелся факел на вершине скалы и как три человека по тропе спускаются вниз. Всех царедворцев оповестили, растормошили, подняли, и толпа уставших людей ринулась к подножию скалы встречать царя.
– Скала открыла мне свою тайну, – говорил взбудораженный Тигран Артавазду, когда спустился к подножию, к дороге, – я вернулся, чтобы пройти путь, указанный богами. Нас ждет Арарат!
Форум, площадь в центре Рима, был центром общественной жизни. Мимо храма Кастору и Поллуксу, посвященного сыновьям Юпитера, мимо базилик, статуй и монументов прогуливались два консула – Гней Помпей и Марк Красс.
– Год был трудный, мой друг Помпей! – Красс, поддерживая тогу с широкой пурпурной каймой, начал беседу. – Мне удалось подавить восстание Спартака.
– Если бы власти сразу же придали значение бегству нескольких десятков рабов из гладиаторской школы в Капуе, тебе, мой друг Красс, не пришлось бы усмирять огромное восстание, – говорил Помпей.
– Именно! Мне пришлось преследовать армию рабов и не дать им переправиться в Сицилию. Спартака я загнал в ловушку.
– Конечно, конечно. Я тоже участвовал в подавлении этого восстания.
– И тебе, Гней, молва приписала главный вклад в победу, – ехидно сказал Красс и хитро посмотрел на Помпея. – Ты младше меня, но тебе оказали больше почестей.
– Ты преувеличиваешь, Марк, – сказал Помпей, хотя знал, что так и было.
Гней Помпей завоевал успешными войнами огромную популярность в Риме, многие считали его человеком строгих правил, неподкупным и бескорыстным, но посвященные знали, что он самонадеянный, несамостоятельный и недостаточно решительный. Прекрасный организатор, одаренный стратег и политик, гордый и амбициозный, он был подвержен суевериям, часто лицемерил и мог предать в любую минуту.
Марк Красс, полководец, политический деятель и триумвир, один из богатейших людей Рима, сумел завоевать репутацию отзывчивого человека, знающего все дела в Риме и всегда готового прийти на помощь. Благодаря богатству он достиг равного влияния с Помпеем. Поговаривали, что ему были свойственны корыстолюбие и скаредность, что он сколотил себе огромное состояние благодаря проскрипциям, но он этого и не скрывал.
В Риме в это время было три ведущих политика: Помпей, Красс и Цезарь, – и мысль об их неформальном союзе уже витала в воздухе. Им история уготовила навести в Римской республике порядок, а может быть, заменить республиканский строй на монархию.
– Надо усилить надзор за рабами! – властно сказал Красс и дал знак ликторам, сопровождавшим и охранявшим его, остановиться и ждать.
– Весь государственный аппарат – и сенат, и магистратуры – оказался не способным предупреждать восстания рабов, – сказал Помпей, подводя Красса к нужному выводу.
– Теперь мы оба избраны консулами, и нам предстоит подумать, как исправить положение, – сделал вывод Красс.
Консулы Рима обладали высшей гражданской и военной властью, набирали легионы и возглавляли их, созывали сенат и народное собрание, а в чрезвычайных обстоятельствах наделялись неограниченными полномочиями.
– Вот монархия с постоянной армией и хорошо отлаженным аппаратом управления никогда бы не допустила рабского восстания! – Помпей в рассуждениях шел еще дальше.
– Я согласен, – сказал Красс. – Сенату не нравится, что наши армии, вернувшиеся с победой, стоят около Рима. Сенаторы боятся, что один из нас захочет стать диктатором.
– Власть сената пора ограничить и расширить полномочия народного собрания, – произнес Помпей.
– Согласен. Нашему с тобой союзу сенат не сможет противостоять, – заключил Красс.
– Восстановим должность цензора и проведем чистку сената, не так ли? – Помпей взглянул Крассу в лицо.
– Да!
– А в провинции Азия, откуда поступает много рабов и богатая добыча, восстановим откупную систему сбора налогов. Ты согласен?
– Я не против, – нехотя сказал Красс, понимая, что он на этом потеряет.
– Если потребуется, будем умело использовать народное собрание, чтобы вопреки воле сената получить чрезвычайные полномочия. – Помпей грозно раздувал ноздри. – Марк, мне нужна твоя поддержка в одном вопросе.
– Говори!
– Я не прочь получить назначение главнокомандующим для ведения войны с понтийским царем Митридатом.
– А как же Лукулл? – спросил удивленный Красс.
– Лукулл и так непомерно разбогател на войне, кроме того, в Риме им недовольны, так как часто действует наперекор сенату. Армия его не любит. Может идти на поводу других людей. Говорят, взять без подготовки город Синопу, где Митридат держал свои сокровища, заставила Лукулла любовница, а провел он операцию так бездарно, что утопил корабли с понтийским золотом! Откупщики налогов им недовольны, чиновники в бешенстве, так как он ограничил их произвол, итоги войны с Митридатом не ясны, царя Понта не пленил, а вот теперь нацелился на Великую Армению.
– Римские легионы так далеко еще не ходили. Даже завоеватель Александр Македонский не решался идти в Армению. Что движет Лукуллом? – спросил Красс.
– Поговаривают, что он ищет какие-то мистические предметы и тайное знание, якобы это сделает его всесильным, поднимет до уровня богов!
– Ты в мистике лучше разбираешься, Гней. Какой мой интерес в этом деле? – Красс считал обыкновенным обсудить свои приобретения.
– Я сделаю Понтийское царство провинцией Рима, а что касается Великой Армении, завоевать ее, чего, кстати, не понимает Лукулл, не удастся, так как горный народ этой страны слишком агрессивен, всегда готов сопротивляться и бороться за свою независимость. Тут нужно действовать хитростью, политическими методами, чтобы склонить царя Тиграна на нашу сторону: пусть платит дань, присылает своих чудесных лошадей, снабжает медью и железом и держит в узде свой необузданный народ! Тебе же, Марк, я помогу получить войну с Парфянским царством, богатейшим государством Азии, где сосредоточены сокровища Вавилона, Месопотамии, Сирии, Индии и многих других стран.
– Заманчиво!
В этот момент мимо них в белой шерстяной тоге с пурпурной полосой, в красной обуви и с золотым кольцом на пальце прошел сенатор Катул, который метнул косой взгляд в сторону обоих консулов. Они кивнули ему, и Помпей негромко сказал Крассу:
– Это сенатор Катул, который является ярым сторонником Лукулла. Как только сенат начинает обсуждать действия Лукулла, тут же кричит: «По примеру предков сенат должен искать гору, удалившись на которую он спасет свободу».
Красс улыбнулся, но, тут же став серьезным, спросил:
– Как все это устроить, ведь сопротивление сената преодолеть невозможно?
Помпей видел, что Красс озадачен, поэтому изложил свой план:
– Мы подберем трибуна, который проведет через народное собрание постановление наделить меня чрезвычайными полномочиями в борьбе с пиратами, и я получу небывалую армию, корабли, деньги и оружие. Трибун Манилий проведет через народное собрание другое постановление – об отзыве Лукулла с Востока и передаче мне главного командования в войне с Митридатом.
– Манилий? – Красс был удивлен. – Трибун, которого собираются после окончания полномочий привлечь к суду за хищения?
– Я договорился с Цицероном, что он возьмется за это дело и добьется оправдания Манилия.
– Ну, если защиту будет вести Цицерон, вопросов нет. – Красс успокоился. – Под каким предлогом будет отозван Лукулл?
– Конечно же с целью скорейшего завершения войны! И еще я хочу получить особое право объявлять войну и заключать мир без санкций из Рима.
– Помпей, ты молодец! Добыча, захваченная на этой войне, сделает тебя богатейшим человеком Рима.
– Но и римская казна возрастет вдвое!
– Хорошо бы снизить на треть налоги всадников, в том числе ростовщиков, таково мое условие! – сказал Красс. – А лично меня интересует наместничество, например, в Сирии, откуда я начну войну с Парфией. Я хочу власти и славы!
– Марк Красс, ты получишь и власть, и славу, и лучшую армию, чтобы вести войну с врагами Рима, я тебе обещаю! – торжественно объявил Помпей.
Довольные друг другом, они разошлись.
