— Этот сработает лучше, чем последняя полудюжина?
— Этим он и занимается. Как бы я его ни ненавидела, не могу не признать что он знает, что делает, когда дело касается войны. Не думаю, что он хочет, чтобы это когда—либо закончилось, но он сделает, все чтобы победить.
Дэвид поежился.
— Холодно. — пробормотал он.
— Не знала. Не можешь включить обогреватель?
— Очень смешно.
— Хотела бы я тебя обнять и согреть немного.
— Я тоже.
— Я серьезно, Дэвид. Как—нибудь потом, я заявлюсь сюда лично, и после... ну, несколько дней пусть нас лучше не беспокоят.
Он улыбнулся.
— Мне тебя не хватает.
— Если хочешь сказать, что любишь меня, то так и скажи.
— Ты же знаешь что люблю.
— Знаю. Мне пора. — Она подняла руку. Он потянулся к ней, и его рука прошла сквозь ее. Он вздохнул, а она улыбнулась, послав воздушный поцелуй.
Потом она исчезла.
Он снова повернулся к карте.
* * *
Деленн осеклась так, словно ее ударили. Она пыталась подыскать подходящие слова. Двенадцать лет прошло с тех пор, как ей говорили это имя. Никто в приюте не смел упомянуть его — не в ее присутствии.
Двенадцать лет.
И ему придется вернуться.
— Он умер. — прошептала она, ее голос был охрипшим.
— Ты, среди всех прочих, лучше всего должна знать, что это не конец.
— Нет. О нет, ты не посмеешь.
— Ты узнаешь, что я смею очень многое.
— Он мертв!
— Да — ты так говоришь.
— Мертв двенадцать лет! Ради чего надо ввязывать его? Зачем?
— Ты не знаешь моих намерений.
— И не желаю знать.
— Эта война тянется достаточно долго. Ее можно закончить — и скоро. Мне нужна сила для столкновения с ворлонцами. Мои агенты сделали что могли, привели в движение множество связей, и это почти закончено. Время заканчивать.
— Ты не хочешь, чтобы война закончилась.
— Говоря начистоту... нет, но я все равно покончу с ней, так или иначе. Как я сказал — мне нужно принудить ворлонцев к встрече. Они избегают меня с тех пор, как Изначальные и я победили их у Минбара три года назад. Они начали партизанскую войну, подбрасывая врата в разные миры, спуская с цепи Чужаков там, где могут. Глупость, разумеется. Они не могут контролировать Чужаков, как только те появляются здесь. Но когда это логика останавливала их?
— Или тебя.
— Я считаю, что могу разобраться с Чужаками, но прежде мне надо разобраться с ворлонскими флотами. Я не могу позволить им отвлекать меня.
— Как это связано с Джоном?
— Он подходит для моих планов.
— Он мертв.
— Опять ты это говоришь.
— Он умер не напрасно. Не смей обесценивать эту смерть.
— Я смею и не такое.
— Как ты можешь его воскресить? Его душа давным—давно отлетела.
— О, при нормальном течении событий — согласен, но его душе не позволили отлететь. Ее забрал ворлонец.
Она закрыла глаза.
— Ты наслаждаешься, рассказывая мне это, верно?
Он продолжал, словно она и не заговаривала.
— Его тело не разложилось. Я позаботился об этом на Голгофе. Если честно, это крайне просто. Все, что мне надо сделать теперь — это освободить его душу оттуда, где она сейчас заключена. У меня уже есть... некоторый опыт по этой части, но душе надо что—то, к чему возвращаться. Я не могу представить себе что—то, более подходящее, чем ты.
Она вздрогнула.
— Ты не знаешь ничего.
— То есть, ты не поможешь мне?
— Ты знаешь, что нет! Мы разошлись. Это было горько и больно, и это резало меня по живому. Я уже пыталась удержать его живым, когда он должен был умереть. Теперь я не буду играть никакой роли ни в чем, что нарушит его покой.
— Если ты думаешь, что он покоится — то ты более наивна, чем я от тебя ожидал. Так ты не поможешь?
— Нет.
— Что ж, пусть будет так. Мне придется воспользоваться другим методом. Менее надежным, быть может, и точно более жестоким, но какой у меня выбор?
— Ты этого не сделаешь!
— А как ты собираешься меня остановить? Деленн, ты могла быть вождем. Ты могла бы обладать влиянием. Ты даже могла бы командовать в этой войне, на моем месте.
Но ты отвергла все это, чтобы спрятаться здесь. Я не насмехаюсь над тем, что ты делаешь, или над тем, чего ты заслуживаешь, но не забывай — ты решила не пользоваться силой, а сила, которой не пользуются, вскоре иссякает. Ты ни в чем не можешь мне помешать.
— Тогда уходи. Не возвращайся сюда.
— У меня и не было такого намерения. Удачного дня, Деленн.
Она открыла глаза только когда была уверена в его уходе. Потом она посмотрела вниз, и поняла почему у нее болят руки. Она так сильно вжала ногти в ладони, что на них показалась кровь.
По три капли на каждую ладонь.
* * *
Л'Нир взглянула на багровое небо и вздохнула. Умиротворение не приходило к ней — не сейчас. Она часто уходила медитировать перед закатом солнца и этот вид неизменно приносил ей спокойствие. Он напоминал ей о двух вещах, что всегда поддерживали ее веру и стремления.
Первая — что смертные создания эфемерны и преходящи. Какие бы великие деяния она ни совершила, какие бы чудеса ни творила, какой бы сверхъестественною мощью ни обладала — солнце будет все так же подниматься и заходить как всегда. Были существа, такие как Чужаки и, возможно, ворлонцы, кто мог это изменить, но она этого не может, никогда не сможет и никогда не желала.
И следующая — что тем, кто владеет силами богов, следует помнить, что они не боги. Синовал выучил этот урок, хоть она и не сомневалась, что время от времени он забывает про него. Чужаки... что ж, ей было жаль их.
— Вы... мм... часто приходите сюда, принцесса Л'Нир. Ха'Кормар'х сказал, что я наверняка найду вас здесь.
Это был центаврианин, Вир. Она уже довольно давно слышала, как он идет сюда. Путь вверх по горному склону был крутым и каменистым, а он был не в лучшей форме.
— Довольно часто, да. Прошу, садитесь.
Он послушался, тяжело дыша и держась за грудь. Он взглянул на нее и пожал плечами.
— Слишком много еды и питья, и недостаточно тренировок. — просто объяснил он.
— Мне говорили, что в вашем мире многим еды и питья не хватает. Настолько, что им точно не стать толстыми и неуклюжими.
— А... Ну да, это правда. Впрочем, для правительства и знати еды хватает всегда. Всегда хватало. И я ел, потому что... ну... иначе ее выкинут, и это кажется еще хуже. Съесть это одно, но выкинуть...
— Извините. Боюсь, что вы не найдете во мне ценителя шуток.
— Нет, принцесса Л'Нир. Это из—за сообщения, которое я принес?
— Прошу, не называйте меня так. — устало отмахнулась она. — Это Та'Лон. Он считает занятным это человеческое выражение, У меня нет никакого титула.
