Большую часть вида за окном занимало яркое синее солнце. Корабль был настолько близко, что находящиеся на борту могли разглядеть вспышки на его бурлящей поверхности. Полюса звезды даже не помещались в окно. Свет был резким, опасным, даже несмотря на защищающее затемнение стекла. От его воздействия цвета мозаики постепенно теряли свою насыщенность. Звезда Джорсо была слишком жестокой, чтобы иметь детей. Ее жгучий свет рассеял пыльные части новорожденных планет по открытому космосу, не дав им шанса собраться воедино.
В солнечном свете остальные корабли флота Гальта выглядели маленькими неприметными силуэтами. Капитан различал их по форме. Каждый был знаком ему, как ребенок отцу. Два ударных крейсера и четыре корабля эскорта. Один вызывал у Гальта беспокойство. «Молот Корвона» искрился выпускаемой наружу плазмой. Это была цена за победу в прошлом сражении. Из солнца вырвался вьющийся плюмаж синего пламени. Он казался не просто газовым облаком, а огромным голодным зверем. Разве нечто, так извивающееся, могло быть неживым?
— Скиталец скоро пройдет между нашей орбитой и звездой, брат-капитан, — сказал Персиммон.
— Через пять, четыре, — начал отсчет один из слуг, — три, два, один…
— Я вижу его, — прошептал Гальт.
На фоне кипящей синей поверхности Джорсо появился гигантский черный силуэт.
— Выведите детальные снимки на основной картографический стол. Компенсируйте звездную величину, — приказал Персиммон.
— Да, владыка капитан, — отозвался слуга-офицер. Сервиторам были переданы команды, доведенные до духов машин, населявших системы корабля. Мостик наполнился машинным шумом, когда из безучастных глоток раздались подтверждения исполнения.
Картографический стол замерцал. Полосы света собрались в голографическое изображение космического скитальца перед троном-ложей Персиммона.
— Клятва Корвона, — пробормотал Гальт. Его рука потянулась к подвеске с символом ордена на шее.
— Первый капитан, — обратился к нему Персиммон, — представляю тебе нашу цель — космический скиталец «Гибель единства».
Даже на фоне колоссального ревущего солнца скиталец, названный «Гибелью единства», выглядел огромным. Он состоял из кораблей и космического мусора, спаянных вместе изменяющимися течениями эмпиреев. «Новум ин Гонорум» был боевой баржей, одним из лучших кораблей на вооружении Империума, но даже он казался игрушкой в сравнении со скитальцем. «Гибель единства» выглядела как изломанная мозаика размером с небольшую луну, ее поверхность представляла собой безумный орнамент из выпирающих в стороны частей. Кили кораблей, двигатели, кабины, мятые грузовые баржи, плавно очерченные корпуса судов ксеносов, усеянные кратерами горы астероидов и ледяные шпили комет в хаотичном порядке покрывали его поверхность. Многие из частей скитальца были изготовлены мыслящими существами, людьми или кем-то другим, но создал его варп, не испытывающий уважения к законам физики реального пространства.
Сервиторы зарычали и запищали на бинарном языке, из их ртов стекала слюна и вырывались не до конца произнесенные слова на обычном готике. Гальт не в первый раз задумался о том, сохранились ли в их зачищенных головах какие-то остатки разума.
— Масса — триста семь точка девять триллионов тонн, отражательная способность — точка восемьдесят семь, гравитационный сдвиг… — заговорил один из слуг- офицеров, отвечавший за комплексы авгуров.
Он продолжил описывать физические показатели скитальца. Части голографического изображения корабля подсвечивались зеленым, когда другой офицер выделял секции, из которых состоял огромный корпус. Вокруг скитальца появилась воронка с координатной сеткой, обозначающая его слабое гравитационное ноле. Один за другим вспыхивали различные символы и графические изображения массы и потенциальных активных источников энергии, постепенно заполняя воздух мостика информацией.
Половина лица слуги, отвечающего за комплекс авгуров, состояла из металла, один глаз был закрыт кругом со щелью посередине. Когда он заговорил, вместо голоса раздалось лишенное эмоций жужжание из вокс-решетки.
— По оценкам, скиталец состоит из трехсот семидесяти кораблей. Пятьдесят три процента — класс гамма или ниже, двадцать четыре процента — класс бета, восемпадцать процентов — класс альфа. Класс остальных неизвестен. Оценки даны с наибольшей вероятностью. Абсолютная точность — невозможна.
— Вот это, — показал Гальт на фрагмент голограммы, — имперский военный корабль, тяжелый крейсер типа «Мститель»?
— Так и есть, брат-капитан. Их там несколько, — ответил Кластрин своим раздваивающимся голосом. При виде скитальца его обычная молчаливость сменилась возбуждением. — Агломерация состоит из кораблей разных моделей всех эпох.
— В таком случае, когда мы победим, нас ждет множество сокровищ, — сказал Мастрик, расплывшись в улыбке. — Нам стоило бы отправить сообщение твоим друзьям на Марсе, магистр кузницы, чтобы они смогли обобрать этот труп.
— Археотех ценен для всех, кто живет под защитой Императора, брат. Призываю тебя умерить свою непочтительность. Уважение было бы более уместной реакцией на такой дар от Омниссии.
Гальт слегка повернулся, переместив взгляд с окна на голограмму над картографическим столом.
— Что лежит в его сердцевине?
— Неизвестно, — ответил слуга.
— Звезда такого класса, как Джорсо, создает множество помех, первый капитан, — сказал Кластрин, — наши авгуры не могут работать на полную мощность. Кроме того, мы обнаружили в корпусе скитальца несколько больших нестабильных источников радиоактивного излучения, которые также затуманивают взор «Новум ин Гонорум». Глубокое сканирование авгурами невозможно.
— Что с наличием угрозы ксеносов? Где находится их логово?
— Не обнаружена, первый капитан, по крайней мере, мы не можем найти их с помощью машин. Сейчас нельзя сказать наверняка.
— Эпистолярий Раниаль, что скажет библиариум?
— Психическая активность указывает на наличие на борту генокрадов.
— Это очень большой скиталец, брат-эпистолярий, — сказал Гальт.
— И на нем очень много генокрадов, брат-капитан, — сухо добавил Раниаль.
— В таком случае придется ждать, что скажут наши кузены, — сказал Гальт. — Есть новости об их флоте?
— Нет, владыка капитан, — ответил старший слуга, отвечающий за авгуры, — мы не можем обнаружить их из-за помех, но я рассчитываю вскоре установить контакт.
Раздался звон сабатонов силовой брони, и на мостик в спешке вошел капитан Арести. Он был облачен в доспех, сине-костяная поверхность которого все еще носила следы последней битвы. Татуированное лицо капитана было открыто, шлем он держал под мышкой.
