Чувство победы, почти достигнутой цели вызвало у него легкое головокружение и желание немедленно разделить с кем-нибудь радость. Но Хедрон ушел (а почему — было и так совершенно ясно).
Видимо, Элвин, единственный во всем Диаспаре, мог безболезненно смотреть на образы, проплывающие сейчас по экрану. Правда, Хедрон помогал ему в поисках, но даже Шут испытывал странный ужас перед Вселенной, которая пригвоздила человечество к такому крошечному мирку на все обозримые времена. Хедрон покинул Элвина, чтобы тот сам продолжал поиски.
Чувство одиночества, которое на непродолжительное время отступило, со всей силой снова навалилось на него. Однако времени для меланхолии не оставалось — слишком многое нужно было сделать. Он вернулся к действительности, повернулся к экрану монитора и настроил его так, чтобы изображение стены медленно перемещалось. Поиск начался.
* * *
На протяжении нескольких недель Элвин едва ли показывался в городе, однако только несколько человек заметили его отсутствие. Джесерак почувствовал некоторое облегчение, когда выяснил, что вместо того, чтобы шататься по границе города, его бывший ученик проводит все время в Здании Совета. Он решил, что там с ним не может случиться ничего плохого. Эристон и Этания несколько раз звонили ему, однако не смогли с ним связаться. Выяснив, что его нет, они вообще не стали делать никаких выводов. Но Алистра оказалась более настойчивой.
Ей самой было очень жаль, что она так увлечена Элвином, тем более что вокруг не было недостатка в удобных партнерах, а в их выборе Алистра никогда не испытывала никаких сложностей. Но по сравнению с Элвином все остальные мужчины выглядели полными ничтожествами, похожими друг на друга, совершенно безликими, как будто сделанными по одному шаблону.
Вполне возможно, что ее побудительные мотивы были не только эгоистичными и к сексуальному влечению примешивался еще и материнский инстинкт. И хотя о процессе рождения никто не помнил, склонность женщин оберегать и защищать сохранилась. Элвин мог казаться упрямым, самонадеянным, решительным, готовым идти собственным путем — все равно Алистра чувствовала его внутреннее одиночество.
Выяснив, что Элвин исчез, она сразу же поинтересовалась у Джесерака, что произошло. Джесерак, поколебавшись лишь мгновение, рассказал. Если Элвин не нуждается в компании, он сам скажет об этом. Его наставник никак не относился к их связи: не одобрял, но и не осуждал. В целом, Алистра ему скорее нравилась, и он надеялся, что та сможет повлиять на Элвина и таким образом теснее свяжет его с жизнью в Диаспаре.
То, что он проводит все свое время в Здании Совета, могло означать лишь одно: он занят какими-то исследованиями. Эти сведения несколько умерили подозрения по поводу возможных соперниц, которые могли появиться у Алистры. Однако не ревность была возбуждена у Алистры, а любопытство. Она иногда ругала себя, что бросила Элвина в Башне Лоранн, хотя и хорошо понимала: окажись она вновь в подобных обстоятельствах, то снова поступила бы так же. Алистра считала, что никогда не сможет понять Элвина, если не выяснит, чем он занимается.
Она решительно вошла в главный вход и была поражена, хотя и не напугана, тишиной, охватившей ее, едва она переступила порог. Справочные машины располагались в ряд у дальней стены, и она наугад выбрала одну из них.
Как только машина включилась, Алистра сказала:
— Я ищу Элвина. Он где-то здесь. Как его найти?
Даже прожив целую жизнь, человек не мог полностью привыкнуть к тому, что на простые вопросы машины мгновенно отвечают, им не нужно времени для обдумывания. Хотя и были люди, которые знали — или считали, что знают, что и почему происходит, с ученым видом рассуждали о “времени выборки информации” и о “пространствах памяти”, — однако от их объяснений результат не становился менее поразительным. На любой вопрос — чисто фактического характера в пределах неимоверно широкого круга доступной информации — следовал немедленный ответ. Только если ответ был сопряжен со сложными вычислениями, то наступала непродолжительная задержка.
— Он у мониторов, — последовал ответ, который не очень помог Алистре, так как она не знала, что это такое. Ни одна машина не давала по своей воле больше информации, чем ее спрашивали, поэтому искусству, как правильно формулировать и задавать вопросы, обучались довольно долго.
— Как туда попасть? — спросила Алистра. Она выяснит, что такое мониторы, когда доберется туда.
— Если у тебя нет разрешения Совета, ответить не могу.
Неожиданный, даже ошеломительный поворот. В Диаспаре было всего лишь несколько мест, куда нельзя ходить просто так. Алистра почти не сомневалась, что у Элвина не было разрешения Совета. А это означало только одно: ему помогали довольно высокие власти.
Диаспаром управлял Совет, но над ним находилась еще более могучая сила — невообразимо мощный интеллект Центрального Компьютера. О нем трудно было не думать, как о живой сущности, локализованной в каком-то одном месте, хотя на самом деле он представлял собой общую сумму всех существующих в Диаспаре машин. Даже если он не был живым в биологическом смысле слова, он безусловно обладал сознанием и самосознанием, как живой человек. Он должен знать, что Элвин делает, и одобрить — иначе он бы остановил его или переадресовал к Совету, как это сделала информационная машина с Алистрой.
Дольше здесь нечего было оставаться. Алистра понимала: любая попытка найти Элвина — даже если бы она точно знала, где он находится в этом громадном здании — обречена на провал. Двери не станут открываться, движущиеся дорожки, как только она ступит на них, понесут ее в обратную сторону, эскалаторы перестанут двигаться вверх, отказываясь поднимать с уровня на уровень. Если она станет настаивать, ее мягко вытолкают на улицу при помощи вежливого, но непреклонного робота или же будут водить кругами по Зданию Совета до тех пор, пока она сама не захочет уйти, так и не достигнув цели.
В плохом настроении Алистра вышла на улицу. Она была явно озадачена. У нее возникло ощущение, что во всей этой истории существует какая-то загадка, а ее собственные интересы и стремления казались от этого мелкими и тривиальными. Однако это совсем не означало, что для нее самой они стали менее значимыми. Она не имела ни малейшего представления, какой следующий шаг нужно предпринять. В одном Алистра была абсолютно уверена: Элвин — не единственный человек в Диаспаре, обладающий упорством и настойчивостью.
Картинка на экране монитора исчезла. Элвин убрал руки с панели управления и очистил ячейки памяти. Некоторое время он сидел совершенно неподвижно и смотрел на пустой прямоугольник, который столь долго занимал все его мысли и время. Он тщательно просмотрел свой мир. Через экран прошел каждый квадратный метр наружных стен. Теперь он знал город лучше любого из живущих в нем, за исключением разве что Хедрона. И теперь он знал: в стенах города выхода нет.
