То, что она делала, было окончательным и бесповоротным предательством.
Но что значили две их судьбы перед судьбами миллионов, которые погибнут, если она не сделает этого здесь и сейчас.
Она включила передатчик.
— Говорит Сатаи Серого Совета Деленн из клана Мир. Земляне держат меня в плену на этом корабле под названием «Парменион». Его капитаном является Старкиллер. Я немедленно должна встретиться с Серым Советом. Вы поняли меня? Я немедленно должна встретиться с Серым Советом.
Все. Она отступила на шаг. Какой-нибудь корабль освободит ее отсюда, и ее доставят в Зал Серого Совета. Там она сумеет убедить их в том, что узнала сама.
Этому должен быть положен конец.
— Прости меня, Джон, — снова прошептала она.
— Прости меня.
* * *
А Лондо-то думал, что газы, адские машинки, угрозы и загадки были настоящими неприятностями…
Было похоже на то, что с тех самых пор, как он впутался в делишки Г'Кара, всеми окружавшими его людьми овладела настоящая мания, заставлявшая их пытаться застрелить его, отравить газом, взорвать, зарезать или наделать больших-пребольших дырок в корабле, на котором он имеет несчастье лететь.
Впрочем, он должен был честно признаться себе, что большая часть этих неудавшихся покушений явилась следствием обычной практики центаврианской политики. Обычный способ вхождения в придворную свиту императора подразумевал, что претендент должен был найти среди ограниченного набора пурпурных тапочек свободную пару, причем впоследствии, как правило, никого не интересовало, что произошло с их прежним владельцем. И Г'Кар тут был совершенно ни при чем. Но, тем не менее, если бы не этот шелудивый нарн со своим шелудивым Древним Врагом, Лондо ни за что не стал бы ввязываться в высокую политику, а вместо этого вел бы спокойную, благочестивую и набожную жизнь. (Следует, впрочем, уточнить, что центаврианская религия подразумевала, что если человек непрестанно пьет, ест, играет в азартные игры, напропалую кутит с женщинами и очень плохо себя чувствует поутру, то он поступает как истинный верующий. Вероятно, свою роль в этом играла теория, согласно которой тот, кто стремится к достижению подлинных высот духовности, должен получать при этом свою толику удовольствий).
Ладно, кого я пытаюсь обмануть? — подумал Лондо. — Я ведь и сам на их месте делал бы то же самое.
Но все же, взвалить вину за все свои беды на Г'Кара было гораздо приятнее.
После того, как он, общепризнанный покойник, покинул Приму Центавра, он обрел временное укрытие на борту военного корабля под названием «Валериус», капитаном которого был его племянник Карн. Лондо был не особенно доволен тем обстоятельством, что Карн решил избрать для себя военную карьеру, но его влияния оказалось достаточно для того, чтобы его родственник попал на корабль, который являлся скорее церемониальным судном, предназначенным для парадов, а не боевым кораблем.
К сожалению, никто не позаботился поставить об этом в известность нарнов.
Если смотреть фактам в лицо, нарны и центавриане были в состоянии войны друг с другом. Да, факты — вещь упрямая, но Лондо все-таки считал досадным недоразумением то обстоятельство, что нарны ухитрились напасть на них так далеко от зоны боевых действий. Он направлялся на Фрейллис-12, чтобы войти в контакт со своими информаторами и агентами на этой планете, и никак не предполагал, что по пути его ожидает встреча с нарнским крейсером.
Это просто абсурд! — думал Лондо. — Интересно, осведомлен ли его капитан о том, кто я такой? Если бы Г'Кар знал об этом, он бы… Если бы Г'Кар знал об этом… Если бы Г'Кар…
Ладно, даже если до Г'Кара несколько сложно дозвониться в последнее время, то его правая рука в Кха'Ри вполне доступна.
Лондо все-таки удалось вломиться в рубку связи и послать составленное в дикой спешке сообщение прямо на Нарн, используя специальную частоту и кодирование, которые были известны всем агентам Круга Света. Лондо уже не чаял получить ответ, но даже он был обескуражен, когда на связь вышел сам капитан нарнского корабля.
— Приветствую, министр Моллари, — сказал капитан. — Позвольте представиться: воитель На'Кал, капитан крейсера «Г'Ток». Мне кажется, министр, что мы с вами вращаемся в одних и тех же кругах.
Для Лондо это было новостью. Неужели у Г'Кара агенты есть буквально везде?
— Похоже, что это так, — осторожно ответил он. — Не будете ли вы любезны… в знак признания некоторых наших общих черт, прекратить вашу атаку?
— Уже. Я предан Г'Кару, а моя команда предана мне. К нам пришла весть, что Враг, наконец-то, перешел к активным действиям, и готовится сразиться в минбарцами в предстоящей битве у Проксимы. Г'Кар отдал нам приказ попытаться оказать помощь минбарцам. Аналогичной услуги он просит и у вас.
— О, боги! — ужаснулся Лондо.
Давненько он не принимал участие в настоящем бою, — в последний раз это случилось на Фрейллисе-12, и, все-таки… Неужели это его шанс тряхнуть стариной, и прославиться еще раз? Может быть, это его шанс отвоевать свое место при дворе?
— Я сделаю, что смогу.
— У вас есть на борту телепаты?
— Думаю, найдется один или два. А у вас?
— Да, хотя они и не очень сильны.
— Ну, что ж. Похоже на то, что Г'Кару удалось совершить невозможное, и теперь мы действительно будем сражаться на одной стороне, не так ли?
— Есть вещи, более существенные, чем застарелая месть, министр. Полагаю, у вас есть координаты Проксимы?
— Разумеется.
— Значит, встретимся там. — На'Кал вдруг замолчал. — Скажите, министр, вы игрок?
Лондо поразмыслил над тем, стоит ли лгать, и пришел к выводу, что в этом нет никакого смысла.
— Да.
— Спорим, что нам удастся уничтожить больше их кораблей, чем вам?
Лондо улыбнулся. Нарн, который говорит умные вещи — редкое явление. Но нарн с чувством юмора…
Такое бывает еще реже.
* * *
Маркус ждал… просто ждал, стараясь не смотреть на женщину, находившуюся вместе с ним в комнате. Она тоже ждала. Он не знал, чего. Выражение ее лица оставалось мрачным с тех пор, как она вернулась от генерала Хейга. Она нетерпеливо расхаживала по комнате, пила нарнское вино и просто ждала. Было очевидно, что Сьюзен ведет яростный спор сама с собой, хотя она до сих пор не проронила ни слова. Маркусу самому был не чужд душевный разлад, и ему были хорошо известны признаки этого состояния. Он не знал, что было предметом ее внутреннего раздора, и он был не уверен, что ему действительно хотелось бы узнать об этом. Он хотел знать лишь то, где находится Лита.
