— Идиот! — не сдерживаясь больше, сердито обругал его кузнец. — Слышал звон, да не знаешь где он. Не в чеках, а в одном из чеков. Причём, в самом маленьком. И если ты внимательно посмотришь, то явно сделанном значительно позднее. И не растёт там ничего, а пытается выжить. На нормальное рисовое поле эта пытка несчастных бедных растений, пытающихся выжить на солончаке, совершенно не похожа.
— А откуда тогда пресная вода там?
— А хрен его знает. Надо разбираться, — пожал плечами Рим. — Откуда-то бралась, и по пути её добавляли в рапу, когда она слишком загустевала по дороге. Жара, вода из рапы выпаривается, поток солевой теряет скорость. Вот и разбавляли рассол по пути пресной водичкой. Тем более что если присмотреться, пресная вода там идёт по одному из двух параллельных каналов. Один под пресную воду, второй под рапу.
Видимо уже после того как разрушили систему подачи рапы в чеки, заметив что сюда до сих пор подаётся чистая питьевая вода, кто-то шибко умный попытался по-другому использовать столь удобное место. Как ты правильно отметил — для выращивания риса, — повернулся он в сторону Димона. — Да ничего у него не вышло. Как ни промывай засолённую почву, а толку — чуть. А скорее всего, судя по площади запашки, особо то и не пытались. А скорее всего, просто не сумели. Потому как такая работа очень тяжёлая, дорогая и долгая. Попробовали с наскоку, не получилось, бросили.
— Во всех же остальных чеках там камнем дно и борта выложены, — посмотрел он на Димона как на слабоумного. — А грунт, в котором пытается выжить какая-то жалкая солончаковая поросль — это всё наносное, нанесло ветром за прошедшие годы. Поскреби тощую корочку земли, найдёшь внизу камень. Какой рис? О чём вы? Вы куда смотрели? Точнее ты! Ты куда смотрел, Димон?
— Стоп. Ещё раз. Как же оно всё-таки там растёт, тот рис? — перебил его Сидор. — Даже чтобы просто рис посадить, почва нужна. А ты говоришь там камень.
— Ну, ты Сидор совсем тупой. Да нет там никакого рисового поля! — взорвался кузнец. — Повторяю для особо тупых, для тебя Сидор и для тебя Димон. Камень там во всех чеках дно и борта выстилает. Камень! Везде, кроме того жалкого клочка земли на котором сейчас растёт то жалкое подобие злаков, которое вы оба приняли за рисовое поле. И не растёт, а выживает, с трудом. С трудом! Повторяю для особо тупых! С трудом!
За многие годы грунт здесь везде на террасе настолько пропитался солью, что слова твоих рыбаков, которым вы оба почему-то не поверили, что урожайность здесь сам один, сам два, совершенно точно отражают то, что и должно быть. На засолённых почвах нормального или хотя бы просто приемлемого урожая никогда не было, нет и не будет.
Оттого рыбаки и сбежали до вашего прихода, что поняли — вы им не поверили и не поверите. И потребуете с них аренду за все прошедшие годы. Да ещё наверняка и сумму выкатите из расчёта местной урожайности, как где-нибудь на богатых степных чернозёмах. Как же, земли то поливные. Не фактической урожайности, как она на этом поле есть, а какой-нибудь, теоретически возможной, принятой по подобию.
А какое здесь подобие — это соляные чеки, в которых вызревала соль. Не рис — соль. А риса того — слёзы. Дай Бог на одну семью хватит прокормить, да и то впроголодь.
— Твой экскурс в историю местного сельского хозяйства очень интересен и крайне познавателен, но ты обмолвился, что мы попали, — тихим, слегка раздражённым голосом перебил кузнеца Сидор. — Давай вернёмся к нашим баранам. Куда мы попали, или во что мы вляпались? Мне непонятно, поясни. Что ты имел в виду? И очень тебя прошу, следи за своим языком, а то твоё хамство начинает раздражать.
— Что имею то и…, — мгновенно осёкся кузнец под подозрительно сощурившимися глазами друзей. — Только то, что и сказал, — поспешно поправился он, — "Вы, парни, попали". Это место — бывший соляной промысел. Богатый промысел! Судя даже по первому впечатлению — когда-то здесь было высокодоходное производство, если судить по бывшему тут когда-то уровню механизации. Один только акведук для подачи рапы ого-го чего стоит. Это вообще нечто уникальное, нигде такого не видал. И его никто никогда не оставит без внимания. Запомните это накрепко.
Если этот промысел до сих пор не восстановлен, и никто им не пользуется, то лишь по единственной причине — дорого. Все ждут, когда появится тот, кто сам за свои деньги его добровольно восстановит, и тогда его можно будет отобрать. Наследник какой-нибудь, — бросил он ехидный взгляд в сторону Сидора. — Типа тебя.
Не веришь? Тогда хотя бы просто просчитай стоимость кирпича и камня, что потребуется для восстановления пролётов, а кое-где и опор подающего рапу на поле акведука. Да на одном этом разориться можно. А была же ещё и внутренняя отделка ложа водотока, чтоб он не зарастал солью. Обычно для такой цели использовались тонкие медные листы, которые периодически извлекали, очищали от соляных наростов и устанавливали обратно, этакие медные вкладыши, для защиты русла потока от зарастания. Просто подсчитать, сколько тут было использовано медных листов — это же безумные деньги.
Даже когда промысел тут снова заработает, раньше чем через пару лет ждать возврата затрат не стоит.
Вот вам и ответ. Вы, надеясь на будущие барыши и на то, что вы собственники, всё здесь восстанавливаете за свой счёт. А потом вас убивают или просто выгоняют из города, и вся соледобыча переходит в новые руки, бесплатно. Кто это будет — не знаю, но что будет — не сомневаюсь. И будет это кто-то новый, о ком мы сейчас даже не догадываемся. И это будет, несомненно, тот, кого вопросы права собственности и права наследства волновать будут в последнюю очередь, кому на них наплевать. И таких здесь каждый второй.
А у вас, баранов, даже стены замка не восстановлены для собственной защиты, людей своих даже на стены старого города не хватает, не говоря уж про заречную часть. А вы уже сюда полезли. Куда вы лезете? Как защищаться будете, если что? У вас голова на плечах есть? — тихим сдавленным голосом сердито зашипел кузнец. — Повторяю, куда вы лезете? Жить надоело? Что вас убьют — хрен бы с вами, но вы ведь и Васу мою в это дело впутали, и парней наших из города, и амазонок, за которых с вас, безусловно, спросят не те, так эти, и ящеров наших городских сюда же приплели. А теперь ещё и меня втянуть пытаетесь! Нас же здесь всех вместе завалят. И кто вы после этого?
— Мы те, кто готов предложить тебе хорошую высокооплачиваемую работу с прекрасными перспективами на будущее, — жёстко отрезал Сидор. — Те, кто отсюда уже не уйдёт, потому как поздно. Сбежать, поджав хвосты — это не для нас. Или мы сдохнем, или всё здесь будет нашим. И ты это знаешь, и поэтому ты здесь. И прекрати плакаться. Хватит! Говори дело, а не ной.
