Примарх Синовал? Он мне безразличен. Он не претендует на Центавр. Мы не последуем за ним, но я не желаю его смерти. Он сражается на той же войне, что и мы. Но если он обратится против нас — что ж, тогда он умрет точно так же.
Да, я знал, что тебе это понравится.
Буду честен. Ты моя величайшая надежда. Проси любую плату — и я выплачу ее.
Итак, что ты скажешь?
Морейл взглянул на Дурлу.
— А чего ты хочешь от меня? — спросил он.
Дурла выглядел удивленным.
— Чего же еще? — спросил он.
— Я хочу чтобы ты принес ужас.
* * *
Спокойные, глубокие вздохи.
Есть здесь кто—нибудь?
Есть здесь что—нибудь?
Я не могу этого сделать!
Нет, я могу. Синовал, похоже, считает что я могу, и будь я проклята, если буду с ним спорить.
Вы здесь?
Мы здесь, Посланница.
Ого! Что вы хотели сделать? Устроить мне инфаркт?
Ты звала нас.
Но в... метафорическом смысле, не в смысле "пожалуйста—отвечайте". Я практиковалась в медитации.
Да. Ты изменилась, Посланница.
Конечно, я изменилась. После экспедиции по ту сторону пустоты, чтобы найти эту... штуку. Понятия не имею, что это было.
Мы знаем.
Я знаю что вы знаете. Вы знаете все. И нет — я не хочу знать. Я видела, что это сделало с Талией, и этого достаточно. Я лишь хотела бы знать, почему Синовал отослал меня.
Ты знаешь почему.
В последний раз он прогонял меня после работы с врии. После восстания. Он не хотел и слышать, что я ему скажу.
И все же ты сказала ему.
Это была моя работа. Он услышал?
В конце концов, да.
Этого недостаточно. Нет, я не собираюсь спорить снова, ни с ним, ни с вами. Я пытаюсь медитировать, пытаюсь... как он это называл? Раскрыть свой разум.
Мы знаем, и он не сделал ничего, чтобы прогнать тебя. Он просил тебя.
У него есть свои причины.
Да, конечно есть. Он считает, что ты лучше подходила для его целей. Он не сделал ничего, что могло бы бесчестить тебя.
Вздох... и здесь ни секунды покоя? Я никогда не прощу его за то, что он сделал. Никогда. Какие бы извинения и компенсации он не придумал после. Ничего не значат и слова насчет изгнания Морейла — он не может искупить того, что он сделал.
И все же ты возвращаешься к нему. Ты уходишь и ты возвращаешься, и ты не покинешь его снова.
В нынешние дни я его совесть. Если я не буду влиять на него — то кто же?
Значит, ты изменилась с тех пор, как вернулась, Посланница. Ты не та персона, которую Старейший послал к нам.
Ну да, время именно это и делает. Чуть больше веса. Немного седины в волосах.
Мы говорим не о телесном. Мы говорим про эмоции. Ты более уравновешена, менее сердита, точно также страстна, но более рассудительна. Это другой человек.
Это хорошо или плохо?
Это не хорошо и не плохо. Это просто есть. Смертные — интересные существа, и концепция любви не единственный аспект, делающий их интересными.
Спасибо, я тут пытаюсь медитировать. Я не в настроении болтать про любовь моей жизни.
Он не предаст тебя. Знай это.
И откуда ты это знаешь?
Мы знаем все, кроме одной единственной вещи.
Никто не любит умников.
* * *
Однажды ночью, в холодной комнате, перед рассветом.
— Так это и была твоя леди. Она выглядит... интригующе.
— Разве она не великолепна?
— Я думал, она тебя убьет. Выражение ее... глаза...
— Она не сможет меня убить. Для этого она никогда не была достаточно хороша.
— Ты смотришь глазами влюбленного. Я ее тоже видел — и она может.
— Хммм... может, ты и прав. Она изменилась с тех пор, как я видел ее в последний раз.
— Она выглядит как тот, кто нашел свое предназначение. Я помню времена, когда я был юнцом, гадавшим куда ведет моя судьба. Мы, мой народ, свято верим в судьбу. Я считал, что она является в видениях, хотя являются они все реже и реже. Некоторые из нас видели — когда мы умрем. Это приходит к нам во сне, и это всегда правда. У моего друга, Лондо, было подобное видение.
— А у тебя — нет?
— Нет. Теперь их видят немногие из нас. Не знаю, освобождает меня или порабощает такое неведение. Действовать, зная что я могу умереть в любой момент... Но, также, я могу строить планы. Я могу мечтать о будущем. Мой прадед получил предостережение от пророчицы о времени и месте, где он умрет. Он прожил всю жизнь свободным от страхов и забот, а затем пришел на то место, которое она предсказала, в назначенное время, чтобы умереть там — от несчастного случая. На него упал камень со здания. Оказалось, что она пыталась предупредить его.
— А твое мнение?
— Не знаю, есть ли оно. Синовал не знаток судьбы, и я это знаю.
— Нет, он не знает ее. Я... я так и не знаю точно. Когда—то я встречался с Оракулом — или думаю что встречался. Я помню женщину, должно быть, похожую на твою пророчицу. Я по глупости задал ей вопрос, который не должен был задавать, и... Не думаю, что она сказала мне что—то, чего я уже не знал. Просто узнать это было больно. Хотя у всей этой встречи есть оттенок сновидения. Может быть, именно им она и была. Воспоминания — странная штука.
— Так или иначе — на чем я остановился? Твоя леди — она сейчас нашла свое предназначение. Я узнал ее взгляд. Она нашла свое место в галактике. Я надеюсь, что она готова к возможности перемен. Мне казалось, что я узнавал свое место — но оно менялось, и не раз. И может измениться снова еще до моей смерти.
— Я всегда знал свое назначение. И знаю сейчас.
— И что это, если не секрет?
— Война, конечно же. Что же еще?
— Тебе повезло больше, чем мне. Я ненавижу войну. И всегда ненавидел.
— Странное сетование для генерала.
— Не могу представить что—то, что генерал должен ненавидеть больше.
— Ты, должно быть, несчастен. Мы не знаем ничего, кроме войны.
— Несчастен? Не знаю. Это просто война, но столь многие сражаются в ней по причинам... неверным. Даже ты, даже твоя леди. И, особенно, Синовал. Я воюю потому, что воевать надо, потому что я нужен своему народу. Я сражаюсь не из любви к войне, а потому, что я это умею.
— Я сражаюсь потому что без войны я ничто.
