Подбежали двое солдат с лазганами на изготовку. Гюнтер начал шептать молитву, но оборвал ее на середине. Первый солдат, бледный от страха, не мог дрожащими руками прицелиться. Другой сделал два выстрела, но промахнулся. Однако этого хватило, чтобы чудовище заметило угрозу и развернулось, с удивительным проворством бросившись на солдат. Гюнтеру стало стыдно за вздох облегчения. Теперь тварь не приближалась к нему.
Тварь побежала, небрежно срезав по пути головы еще двум гражданским, не успевшим убраться с дороги. Солдат сделал еще один выстрел, ударивший монстра в плечо. Это заставило тварь на мгновение замереть, и Гюнтер задержал дыхание. Упырь набросился на солдата, и тот заверещал, когда когти-лезвия замелькали и закружились вокруг него. Стало понятно, что это не просто убийство. Упырь целенаправленно сдирал со своей жертвы кожу. Солдат рухнул окровавленным куском мяса, еще живой несколько мгновений, уставившись на ужасную тварь глазами, которые он больше не мог закрыть. Его напарник обратился в бегство, не в силах вынести зрелища, и упырь бросился за ним.
Гюнтер наконец стряхнул оцепенение. Толпа разбегалась во все стороны, и он выбрал путь, максимально удалявший его от чудовища. Слишком поздно до него дошло, что он бежит именно туда, откуда пришел, назад в город, откуда пытался выбраться.
Он едва не врезался в одного из солдат, отступающих от другого железноликого монстра, облаченного в человеческую плоть. Второй упырь взмахнул лезвиями — и те прорезали бронированный нагрудник солдата с такой легкостью, будто тот был из картона. Тот попятился на Гюнтера, забрызгав кровью его одежду, и, уже мертвым, сполз на землю. Выживший солдат перевел лазган на автоматическую стрельбу и открыл бесконтрольный огонь.
Как минимум два выстрела прошли мимо монстра, ранив гражданских, но целой очереди оказалось достаточно, чтобы заставить напавшего пошатнуться. Гюнтер снова зашептал молитву, глядя, как тварь дергаясь падает на землю. Солдат приставил лазган к голове упыря и вышиб ему мозги — если у этой твари они вообще имелись. Гюнтер почти закричал от радости. Но тут солдат застыл, глаза его расширились, изо рта полилась кровь. Рука с когтями-лезвиями ударила снизу, выпотрошив его. Еще одно существо вылезало из-под обломков.
Гюнтер побежал и вскоре оставил завал позади, ощутив под ногами твердую землю. Он бежал вместе с сотней других человек, но вскоре они начали исчезать в темных проулках, прятаться за углами и в опустевших домах. Соресон двигался почти вслепую, ничто не освещало дорогу — луна исчезла за облаками, а фонари не работали. Он бежал и думал, как же быстро его жизнь превратилась в постоянное бегство от одного ужаса к другому.
Ему следовало поднять лазган, выпавший из рук солдата. Жаль, что он понял это слишком поздно, в тот момент ему это даже в голову не пришло. Еще вчера он так бы и сделал. По крайней мере, он так думал. Он представлял, как стреляет из лазгана, повергая ту мерзкую тварь. Шанс стать героем, о котором он так мечтал. Но это было вчера, до мутантов и артефакта — до того, как Гюнтер Соресон понял, что в нем нет ничего от героя.
До того, как он увидел, что бывает с героями.
Гюнтер завернул за угол и наткнулся на брошенное таксо: слишком поздно, чтобы успеть обогнуть машину. Споткнулся о ступеньки, упал, не в силах подняться. Он лежал в беззвучной темноте несколько минут, пока не восстановил дыхание.
Амецитовое кольцо впилось в бедро, и он подумал об Арекс. До этого он не очень-то за нее волновался: как член семьи губернатора, девушка была в наименьшей опасности среди всех в этом городе. Но кто мог защитить ее от того, что Соресон увидел только что?
Может, надо отправиться в Высокий Шпиль, найти ее? Но во время бегства он столько раз петлял и сворачивал, что теперь не имел ни малейшего представления, в какой части района находится и где городские стены. Он безнадежно заблудился. Впрочем, если бы он и знал, где находится, это не сильно помогло бы ему. Между ним и стеной теперь железные упыри, и сам Высокий Шпиль тоже может оказаться тупиком. А Арекс давно оттуда эвакуирована. Возможно, ищет его сейчас в космопорте.
Куда ни иди, дела лучше не станут. Так что разумнее всего оставаться здесь, найти укрытие на оставшуюся часть ночи. Утро вечера мудренее. По крайней мере, при дневном свете он сможет отличать друзей от врагов и увидит, в какую сторону двигаться.
Гюнтер взобрался вверх по ближайшим ступеням и стал дергать первую дверь, которая, увы, не поддалась. Попытки ее вышибить создали бы лишний шум. Пройдя дальше по эстакаде, Гюнтер попробовал еще три двери и наконец нашел одну со сломанным замком. Первая попытка войти наткнулась на сопротивление изнутри. Гюнтер нажал посильнее и услышал звук падающей мебели. Дверь приоткрылась, сдвинув шкаф, процарапавший ножками пол, и Гюнтер протиснулся в пустой темный вестибюль. Вдоль левой стены шли двери комнат, а справа располагалась деревянная лестница, уходившая вверх и вниз.
На лестнице мелькнула тень. Раньше, чем Гюнтер успел среагировать, что-то прыгнуло на него — что-то рычащее и хрипящее. Он потерял равновесие, закачался, отступая назад к входной двери, захлопнувшейся за ним. Он не мог разглядеть напавшего в темноте, лишь чувствовал град сыпящихся на него ударов. Гюнтер машинально поднял обе руки, надеясь закрыть ими лицо, и локтем ударил противника в горло.
Взревев от боли, существо отшатнулось. Оно попало под луч лунного света, едва пробивавшийся сквозь закопченное окно лестницы. Но даже этого Гюнтеру хватило, чтобы понять, что, вопреки страхам, перед ним человек. Мужчина средних лет с густыми черными волосами и бородой.
— Все хорошо! — вскричал Гюнтер, вскинув руки вверх. — Все нормально! Я человек, как и ты. Я просто… Просто хотел где-то спрятаться.
Человек не ответил, пытаясь восстановить дыхание, но, кажется, несколько успокоился. Но все равно он остался настороже, сохраняя дистанцию.
— Ты тут живешь? — спросил Гюнтер. — В этом жилом блоке?
Мужчина покачал головой, выдохнул:
— Я думал, ты одна из этих тварей.
— Ты тоже их видел? — спросил Гюнтер. — Ты был в развалинах?
— Они пахнут смертью. Там было так много крови, и этот запах… Я испугался и побежал. Увидел, что тут открыто, и зашел. Хотел забаррикадироваться. И тут ты. Я решил, что они меня преследуют.
— Не думаю, — ответил Гюнтер. — Я пробыл снаружи долго и не видел… Вряд ли они преследуют нас.
— Что это за твари? И, во имя Императора, откуда они взялись?
— Я и сам хотел бы знать… И что нам теперь делать? Остаться здесь? Может быть, это безопаснее. Может, снова забаррикадируемся?
