Чувствовать себя предметом для изучения было неприятно.
— Ну ладно, — сбил коменданта с грустных мыслей Сидор. — Нам пора.
— А тебе успехов в изучении ратного дела. Не грусти, — дружески хлопнул он коменданта по плечу. — У тебя впереди ещё целых три недели, не менее. Время ещё есть. Ещё успеешь своих соколов натаскать.
Только я тебя умоляю, не жалей их. Дери семь, восемь, десять шкур, но чтоб двенадцатая целой осталась. И не забудь про Витька с его дружбаном Сашком. За этих двух молодых оболтусов особо спросим. И если нам что-то не понравится, спрашивать будем уже с тебя.
И поверь мне, — Сидор посмотрел ему прямо в глаза. — Если нам придётся с тебя спрашивать — ты об этом пожалеешь. И Мухосранском ты уже не отделаешься, — тихо, чётко и внятно произнёс он. — Всё Данила, бывай. Время пошло.
Попрощавшись с комендантом, они присоединились к ждущему их у входа в пещеры каравану, и все тут же двинулись дальше, постепенно скрываясь в темноте, царящей внутри низкого и широкого отверстия.
Глава 19 Родная сторона, сторонушка…
Забытое чувство покоя. Своя сторона.*
Проведя в пещере трое долгих изматывающих суток, на поверхность обоз выбрался уже где-то ближе к полудню четвёртого дня. Путешествие под землёй далось тяжело. Они все уже успели порядком подзабыть, каково это было переправляться через мокрый подземный карниз с бурной горной рекой посредине, кипящие стылые воды которой так и норовят тебя сбросить в бездонную пропасть.
Удовольствие ниже среднего. Да и времени уйму отняло. Одним словом, весна в горах всем показала свой непростой норов. И никому он не понравился.
Но наверху… было чудо. Здесь уже вовсю буйствовала весна. И как и чуть ли не год назад, когда они в первый раз появились в этих местах, кругом царило безлюдье. Ничто не нарушало спокойный, устоявшийся быт каравана. И всё равно, несмотря на то, что здесь внешне всё было тоже, что и на той стороне гор, как только они вышли из-под земли, в душе сразу образовалась какая-то умиротворённая тихая радость. Кругом было тихо, безлюдно и спокойно.
И все враз почувствовали, что они дома
Не задерживаясь, оставили за спиной и Сторожку, как теперь присвоили гордое название тому небольшому заплоту из поставленных на попа тонких, неказистых сосновых брёвнышек, что за это время только и успели поставить перед выходом из пещеры с этой стороны гор.
И уже поздним вечером перед ними лежали руины бывшего постоялого двора, занятого ныне семейством Дормидонта.
Однако это уже были не те развалины, что им представились в первый раз. Теперь на каждом углу были видны следы человеческой жизнедеятельности, а со стороны бывших конюшен до них доносился весёлый перестук топоров плотников, что-то там активно мастеривших.
Но что больше всего потрясло и Сидора и всех в караване, так это то, что до самого последнего момента, когда они уже находились в пределах прямой видимости, никто из мастеров, занятых на строительстве огромных срубов, валявшихся по всем углам хозяйственного двора, так и не заметил их приближения.
— Как же спокойно они тут живут, — тихий голос Димона едва пробился до изумлённо наблюдавшего за происходящим Сидора. — Они же ничего не боятся! Им что, некого здесь бояться? Неужели здесь на самом деле никого нет.
А мы полгода под смертью ходим, — с тихой, едва прикрытой горечью посетовал он. — И нам о таком только мечтать.
Для людей, привыкших днём и ночью быть настороже, подобная беспечность была за гранью понимания.
Они уже не менее получаса находились у них буквально под носом, в пределах прямой видимости, прекрасно видимые на пустынных горных лугах с едва пробивающейся сквозь пожухлую прошлогоднюю траву молодой зеленью, а заметили их только когда они уже стали кричать, приветствуя строителей.
И тут их поразила реакция плотников, занятых сбором деревянных срубов возле кирпичного здания хоздвора. Было полное впечатление, что в тихую, мирную жизнь небольшого лесного муравейника неожиданно плеснули огоньку.
Замершие по началу, они разом бросились кто куда, оставив на дворе всё в том виде, как оно валялось, и только когда обоз подошёл поближе, стали видны пустые окна кирпичного дома с торчащими из каждого окна арбалетами.
Чтобы не оставлять за спиной вооружённых людей, им пришлось задержаться и только когда вперёд вышел Сидор, а Бугуруслан, выскочивший на лошади вперёд, разразился гневной речью с обещанием оторвать дуракам все выступающие части, только тогда им поверили, что это тот обоз, которого тут никак не ожидали.
Надо сказать, что за прошедшее время, со дня последнего посещения Сидором этих мест, Дормидонт времени зря не терял, и теперь весь их хоть и сократившийся чуть ли не втрое, но совсем не маленький обоз смог целиком разместиться под новенькой крышей разросшегося постоялого двора. А все оставшиеся ещё в караване лошади нашли себе место в новеньких, ещё пахнувших свежей смолой и древесной стружкой конюшнях.
По довольной, буквально лучащейся счастьем физиономии Дормидонта было хорошо видно, что он ни на йоту не жалеет о принятом год назад радикальном решении принять помощь компании Сидора в деле восстановления постоялого двора. И теперь с довольным видом гордый хозяин немалого поместья принимал долгожданных гостей.
И вот только здесь их наконец-то окончательно отпустило чувство постоянного напряжения и ожидания опасности, ожидания нежданной стрелы из-за каждого куста или камня.
Увидав Сидора с Димоном живыми и здоровыми, Дормидонт от радости никак не хотел их отпускать, таская по строящимся избам, и с безумным огоньком в глазах с гордостью показывая, что уже сделано и сколько ещё впереди предстоит.
Он был просто счастлив, получив возможность реализовать себя в большом деле, как Дормидонт постоянно им говорил. На что Сидор, в конце концов, вынужден был его огорчить, поведав сложившийся невесёлый расклад по делам:
— Понимаешь, Дормидонт, — немного виновато глядя на него, с сожалением развёл руками Сидор. — В ближайшие месяц, два, никакого сообщения через этот перевал не будет точно. Никто кроме нас здесь не появится, а мы появимся нескоро. Так что не то, что больших доходов, даже просто заработков не ожидай.
— Сидор, — Дормидонт с каким-то умилением и любовью смотрел ему прямо в глаза, вызывая у Сидора чувство настороженности и недоумения.
Да я уже отбил все ранее вложенные в постоялый двор деньги. Даже на ваших одних обозах, я уже вернул все вложенные и тобой, и мною деньги, и теперь устойчиво в плюсе. Так что если надо подождать — подождём. Нам не к спеху. Да тут ещё по двору дел…, - Дормидонт присвистнул, протяжным свистом показывая колоссальные объёмы будущих работ. — Тут ещё трудов… — сразу всё не сделаешь.
