— И сделаете новые? — бросил Фенн.
В ответ Цек направил на него строгий взгляд и раб вернулся к работе.
Серпенс говорил, как будто вовсе не слышал, слов Фенна.
— Мутации — результат испорченного генетического кода в базовых образцах. Если эти ошибки могут быть уменьшены, конечный результат… — он кивнул на резервуары зиготами. — Ну, скажем, если вино было бы лучшего года?
— Это я знаю, — сказал Цек. — Но способ устранить ошибки от меня ускользает.
— И от Ниник тоже, — согласился Серпенс. — Но не ускользает от меня, друг мой, — он тряхнул головой. — У меня есть методология, мы сможем ее использовать.
— Это хорошие новости. Какие плохие?
Магос позволил себе вздох.
— Большая наука требует больших жертв, брат Цек. Я так многим поплатился, чтобы прибыть к Ваалу против воли моего господина…
Лицо Кровавого Ангела исказил гнев.
— А я, думаете, нет? — он покачал головой, хмурясь. — Я уже преступил границы этики и чести в погоне за целью, насчет которой я даже не могу быть уверен, что она достижима!
— Тем не менее! — упрямо сказала Ниник. — Мы можем вновь открыть искусство репликации и сделать мечту Великого Коракса реальностью.
— Она права, — сказал Серпенс. — Это может быть сделано. Но продвижение дальше этой точки потребует исключительного ума. Я говорю вам это искренне, как коллега. Мы должны быть готовы пойти на то, что некоторые… — он бросил взгляд на Фенна. — Посчитают чрезвычайными мерами.
Цек погрузился в мерцающее движение молочной жидкости в зиготном резервуаре. Он мог видеть трепет незрелого клона внутри, беспорядочные движения рук с другой стороны бронестекла. Будет ли это новое разочарование, другой уродливый мутант? Сколько еще ошибок свершится, прежде чем он признает провал?
— Мы сделаем то, что должно быть сделано, — сказал он.
Серпенс нетерпеливо кивнул и подозвал Ниник. У женщины в руке был пистолет сангвинатор.
— Тогда, если угодно, я бы взял немного вашей вита.
— Я БЫЛ ТАМ, — промолвил Мефистион, — и я скажу вам, что произошло на Сабиене.
Получив кивок от господина, лорд Смерти вышел в центр зал и раскрыл трагедию Аркио и Копья Телесто. Он говорил без остановки, пока лучи солнца Ваала текли через мраморный пол. Время от времени, собравшиеся воины реагировали на факты, которые он сообщал. Эмоции были разными, от холодной задумчивости Магистра Сета до едва сдерживаемого гнева Магистра Армиса, но никто не перебивал.
Затем он заговорил о сражении на Сабиене, экстрасенсорном взрыве красной ярости, которая обратила Ангела против Ангела. Астартес замерли, все едва дышали, слушая его слова. Заклейменные в самой крови, мчащейся по жилам, генным проклятием Великого Ангела, они испытывали уважение к его ужасающей силе.
Черный Гнев и Красная Жажда. Каждый из них слишком хорошо знал темные силы близнецы, которые отравляют каждого Кровавого Ангела и которые достались их приемникам. Каждый из них видел родичей впавших в безумие, кровожадное безумие берсеркера. То был отзвук жестокого убийства их господина. Их общий примарх был мертв десять тысячелетий, но эмоциональный шок его смерти от рук архипредателя Гора, продолжал гореть во всех наследниках Ангела. Это безумие всегда пряталось под внешним лоском цивилизованности в каждом Сыне Сангвиния. Никто и не подумал вмешаться, прежде чем Мефистион довел речь до конца.
Закончив, он увидел Данте, наблюдающего за ним. И Магистр кивнул, один товарищ другому. Для псайкера было тяжело обращаться к темным минутам на мире-мавзолее, когда Гнев пришел, чтобы поглотить его. Однажды Мефистион рискнул спуститься по Алому Пути к безумию, этот опыт сделал его тем, кем он был сейчас. Пойманный в ловушку под обломками улья Гадес в течение многих дней и ночей, запертый со своим животным подсознанием, он рискнул нырнуть в него и вернуться возрожденным. Но на Сабиене… То была совершенно другая тьма, и часть его постоянно задавалась вопросом — не утонул ли бы он без помощи Рафена?
Псайкер оттолкнул мысль. Это прошло, теперь имели значение последствия событий.
Дагган первым заговорил в ответ, его невыразительный, механический голос, шипел от враждебного раздражения.
— Как вы допустили это? Лакей Ордоса командует военным кораблем Астартес и когортой боевых братьев?
— Стиль принял команду, когда «Беллус» была вне контакта с нашими астропатами, — заметил Данте. — Считается, что он спланировал смерть моего избранного представителя, Верховного Сангвинарного жерца Гекерса, и затем укрепил свое влияние на команду.
Орлок был пепельно-бледен.
— То, что эти порченные ублюдки посмели осквернить память о Сангвинии дешевыми копиями… Это наполняет меня таким отвращением, что я не могу найти слов его выразить!
— Я согласен, — сказал Сет, — но мы должны быть благодарны. Несмотря на ошибки суждения, дело было сделано. Воины лорда Данте разгребли бардак, который устроили. И Кровавые Ангелы в этой сделке заплатили цену за свою слабость и гордыню.
Глаза Мефистиона сузились после открытого оскорбления в словах Расчленителя, но он увидел, что командующий никак не отреагировал.
— Правильно, что вы раскрывали нам всю суть Данте, — сказал Армис. — То, что некоторые могут посчитать лишь делом Кровавых Ангелов, на самом деле куда больше. Сангвиний отец всем нам, а не только Первому Основанию Ваала. Посягательство на его величие — нападение на всех его сыновей.
— Но мы собраны здесь не поэтому, — сказал Сентикан. — Наш кузен Данте не призвал бы нас на Ваал, чтобы он мог поговорить об этом, словно гражданин улья, искупающий вину перед уличным проповедником.
Другой Магистр кивнул.
— Это так, — Данте протянул руки, охватывая всех Магистров и представителей, тех кто говорил и тех, кто молчал. — Кровавые Ангелы первые среди Астартес. Мы занимаем почетное место, мы прокладываем путь, по которому следуют другие. Это можно сказать о каждом из вас. Наше происхождение можно проследить до Ереси и Великого Похода, даже прежде рождения нашего примарха, к началу Эпохи Империума. Такому великому наследию нельзя позволить колебаться. Кровавые Ангелы должны выжить. Они должны жить и встретить день, когда встанет рассвет окончательной победы человечества, так, чтобы Император мог взглянуть на нас, когда Он поднимется с Золотого Трона.
— Но ваше безумие сделало вас открытыми для нападения, для унижения, — сказал Дагган. — Если все как вы говорите, то Кровавые Ангелы стоят над пропастью.
— И одного толчка может быть достаточно, чтобы они вымерли, — вмешался Сет. На его губах появился призрак холодной улыбки. — Каково это вкус, Данте? Какого это для наследников великого и благородного IX легиона, быть так близко к уничтожению? — он фыркнул. — Ручаюсь — я один это знаю.
