Слуга, зажимающий ужасную рану на лице, столкнулся с Консулом.
— Иди! К капсулам! — заорал космодесантник. Затем он вновь обратил внимание на сообщение.
— Мы видели всё. Должно быть, взрыв варп-двигателей вызвал некую аномалию нереальности. Спустя считанные секунды после того, как скиталец разлетелся на части, обломки от взрыва, в том числе наши сторожевые корабли, засосало в распадающийся вихрь эмпирей, который потом тоже исчез. Мы смогли выкарабкаться, но теряем энергию и угодили в гравитационный колодец ближайшей звезды. Технодесантник Геревард объявил, что боевую баржу не восстановить. Поскольку наша орбита сужается, я приказал всем выжившим Адептус Астартес и слугам ордена идти в спасательные капсулы. Возможно, кто-то сумеет вырваться. Боюсь, что у нас мало шансов… Да пребудет с нами Жиллиман…
Когда экран вспыхнул светом проклятой звезды и покрылся пеленой помех, Артегалл почувствовал, словно его ударили под дых. Магистр чувствовал во рту кровь, медный привкус потерянных жизней. Сто Алых Консулов. Ангелов Императора под его командованием. Лучших воинов-сверхлюдей ордена, потерянных вместе с незаменимым семенем их генетического наследия. Тысячелетия совокупного боевого опыта потеряны для Империума. Все запасы доспехов тактического дредноута, каждый из которых сам по себе был бесценной реликвией. Почтенный «Эклиптик». Боевая баржа, которая принимала участие в бесчисленных битвах и была частью Кархарии среди звёзд. Всего этого больше нет. Всё забрано забвением варпа и кремировано на раскалённой поверхности соседней звезды.
— Брат, ты должен за нас отомстить…
Артегалл потянулся обратно к трону, но промахнулся и пошатнулся. Его кто-то поймал, просунув плечи под одну из огромных рук. Болдуин. Он стоял позади Элиаса и пытался осознать трагедию, как и его великий магистр. Одного веса космодесантника было бы достаточно, чтобы раздавить кастеляна зала, но от Болдуина остался лишь разум и пересаженное седое лицо на закутанном в балахон медном шасси. Гидравлика слуги застонала, когда он принял на себя груз тела хозяина.
— Милорд, — начал Болдуин, чей картавый голос отдавал металлом.
— Болдуин, я их потерял, — выдавил Артегалл, чьё лицо казалось маской неверия и шока. С часовым лязгом шестерёнок и пистонов кастелян зала обернулся к обступившим пикт-передатчик слугам.
— Прочь! — гневный приказ эхом разнёсся вдоль бронзовых стен Канцеляриума. Крепостные ударили кулаками по аквилам и удалились, а Болдуин помог магистру дойти до холодных костей трона. Артегалл смотрел на слугу невидящими глазами. Обоих рекрутировали дикими подульевиками и, пинающихся и брыкающихся, вытащили в сетях из бойцовых ям и племенных пастбищ населённых недолюдьми катакомб улья Нивеос. Но если Артегалл прошёл тест совместимости тканей и стал неофитом, то Болдуин провалил первое же испытание. Сочтённый неподходящим для хирургического улучшения молодой ульевик был принят в орден как слуга и с тех пор служил Алым Консулам. Болдуин избороздил галактику вместе со своим хозяином-сверхчеловеком как личный слуга.
Прошли десятилетия, искусственное бессмертие и боевая доблесть Артегалла принесли ему повышение, а слишком человеческое тело Болдуина принесло ему лишь боль и ограничения старости. Когда Элиас Артегалл стал великим магистром Алых Консулов, Болдуин захотел служить ему, как придворный кастелян. Сменялись века, и подульевик обменял своё морщинистое тело на собственное искусственное бессмертие: медный корпус из цилиндров, гидравлики и придатков экзоскелета, которые крутились и гудели перед троном. Лишь доброе лицо и острый ум слуги остались прежними.
Болдуин встал рядом, когда Артегалл осел, и его лицо скривилось от безмолвного гнева. Он уступил место отчаянию, а затем вернулся вновь с безграничным гневом, который лишь Адептус Астартес могут чувствовать к врагам и себе. Перед собой Алый Консул видел лица людей, с которыми служил. Боевых братьев, которые прикрывали ему спину, когда Элиас умерщвлял врагов. Космодесантников, деливших с ним маленькую вечность патрулирования в глубоком космосе и засад на мирах смерти, друзей и верных собратьев.
— Я послал их, — прошептал Артегалл сквозь сжатые идеальные зубы.
— Всё было так, как вы им сказали, милорд. Как указывает ‘Кодекс’.
— Приговорил их…
— Они были дверью, которая сдерживала бешеного волка. Адамантием, о который должны разбиться наши враги.
Элиас словно его не расслышал.
— Я привёл их в ловушку.
— Что есть космический скиталец, если не ловушка? Сектор в безопасности. Империум продолжает жить. У таких подвигов есть цена. Даже Жиллиман признаёт это. Мой повелитель, позвольте мне успокоить вас его словами. Позвольте примарху указать нам путь.
Артегалл кивнул, и Болдуин гидравлически зашагал по залу туда, где на гравитационном постаменте ждал аналой. Вершиной его был кристальный чехол, который кастелян открыл, выпустив наружу ядовитый защитный аргон. Находившаяся внутри потрёпанная копия «Кодекса Астартес» лежала открытой с тех пор, как великий магистр выбирал речь перед отправлением 1-й роты. Болдуин пронёс аналой по алому мрамору пола Канцеляриума к боку трона. Артегалл уже был на ногах. Пришёл в себя. Снова космодесантник. Великий магистр с грузом истории и бременем грядущих ожиданий на могучих плечах Астартес.
— Болдуин, — громко произнёс Элиас, в глазах которого сверкала стальная решимость. — Были ли твои рекрутские рейды в подулье вместе с лордом апотекарием плодотворны?
— Милорд, полагаю, что да.
— Хорошо. В сей тёмный день ордену нужна лучшая плоть кархарийцев. Ты должен организовать дальнейшие рекрутские облавы. Направляйся в глубины. Нас нужны лучшие дикари, которые есть в улье. Сообщи лорду Фабиану, что я разрешаю культивацию оставшегося у нас семени. Скажи ему, что мне нужны сто алых сынов. Полубогов, чтобы почтить жертву павших братьев.
— Да, великий магистр.
— И вот ещё что, Болдуин.
— Мой повелитель?
— Пошли за реклюзиархом.
— Верховный капеллан Энобарб направлен в 10-ю роту, — сообщил Болдуин Артегаллу спокойным металлическим голосом. — На тренировочные манёвры в Сухой Слепи.
— Да пусть посещает хоть Святую Терру, мне наплевать. Приведи его сюда. Немедленно. Нужно организовать службы. Поминовение. Похороны. Такие, которых никогда не видели в ордене. Присмотри за этим.
— Да, мой повелитель, — ответил Болдуин и оставил своего лорда наедине со жгучим стыдом и холодными словами Жиллимана.
— Возможно, что сейчас ваши веки примёрзли к глазам, — зарычал верховный капеллан Энобарб по вокс-сети, — а тело больше не кажется своим.
