— Толика, — повторил капеллан. — Вот именно! Лишь капля, и её достаточно, чтобы преобразить человека в ангела войны! Но Рафен получил в миллион раз более мощную дозу! Он не переживёт этого.
— Значит, мы должны её забрать, — сказал Корбуло, бросив взгляд на Салила. — Мы очистим Рафена от того, с чем он так упорно борется, чтобы прийти в себя.
— Ты… имеешь в виду использовать саркофаг? — спросил жрец, чьё лицо посуровело. — Разве такое возможно?
Лемартес покачал головой.
— Глупо даже думать об этом. Будь здесь Асторат, Рафен уже бы обрёл покой под лезвием его топора…
— Но Верховного Капеллана здесь нет! — возразил Корбуло. — Долг увёл его далеко от Ваала, и поэтому решить вопрос должны мы.
Лемартес скрестил руки на груди.
— И что же скажет лорд Данте?
— Он одобрит любой путь, который приведёт нас обратно к равновесию. -
Верховный жрец посмотрел на напряжённое, измученное лицо Рафена и попытался представить страшную боль от струящегося по венам божественного огня. Он не мог позволить этому воину сгинуть: Лемартес резанул по живому, и Корбуло чувствовал настоящий стыд. Он не смог защитить святую кровь и допустил, чтобы ее похитил Фабий. И Корбуло не позволит ордену заплатить за свою ошибку жизнью ещё одного родича.
— Отнесите брата Рафена в Зал Саркофагов, — приказал верховный жрец. — Найдите ‘Прикосновение Багряного Рассвета’ и поместите его внутрь.
Нахмурившись, Лемартес отошёл от стола и позволил сервиторам забрать корчащееся тело Кровавого Ангела.
— Это лишь продлит его страдания, сделает смерть в два раза мучительней. Жрец, где же твоё милосердие?
Корбуло посмотрел Хранителю Заблудших в глаза.
— Капеллан, сегодня никто не умрёт. Я не позволю.
Великий зал был странной смесью хосписа и скульптурного сада. Усеянный резными камнями, которые венчались огромными похожими на сферы изваяниями из золота и меди, Зал Саркофагов пульсировал, словно живое существо. Ряды толстых проводов и акведуков змеились от одного шара к другому, а другие трубки собирались в гроздья, что исчезали среди решёток железных плит пола. Над головой системы жизнеобеспечения наростами свисали с украшенных серебристых стоек и входили в щели на верху каждой сферы.
Здесь тоже пахло кровью и камнем, но почему-то здесь запах был не таким резким, как в башне. Там он означал смерть, а здесь — новую жизнь, возрождение.
Многие из золотых сфер были заняты, и о каждой заботился неусыпный слуга, который постоянно трудился, регулируя потоки генетически активных фильтров и состояние питательных трубок. Корбуло осмотрел ближайший саркофаг, он хорошо его знал. То было ‘Белое Солнце Ангела’, один из старейших саркофагов в распоряжении ордена, который выковали десять тысячелетий назад во времена Великого крестового похода до Ереси Гора. ‘Белое Солнце Ангела’, как и все сферы вокруг, было шедевром машиностроения, столь продвинутым, что даже технодесантники под руководством брата Инкараила не могли полностью постигнуть тонкости его работы. Это было произведение искусства в той же степени, что и устройство для воссоздания людей. В каждой из действующих сфер лежал кандидат, погруженный в амниотическую жидкость; изменители и катализаторы, содержавшиеся в ней, трудились над генетической структурой, перестраивая в теле клетку за клеткой. В сочетании с мощными технологиями имплантации, используемыми Адептус Астартес, эти механизмы могли даровать обычному человеку величие Кровавого Ангела.
Кандидат, который вошел в саркофаг смертным, однажды выйдет из него воином Сангвиния — конечно, если не умрет в процессе изменения.
Некоторые Кровавые Ангелы, когда их не ждали обязанности и не звала битва, приходили в Зал Саркофагов и дремали внутри тех самых сфер, в которых их некогда оживили. Многие, в том числе и сам Корбуло, верили, что подобными периодическими возвращениями в утробу своего возрождения, проводя время в единении с кровяными фильтрами, можно очистить душу и отсрочить возможный приход Гнева и Жажды. Устройства могли не только менять людей, но и исцелять их.
Верховный жрец надеялся, что они смогут спасти жизнь брата Рафена.
Корбуло шагал среди сфер, пока не нашёл ‘Прикосновение Багряного Рассвета’ — прекрасный экземпляр самых благородных саркофагов, сделанный из белого золота и платины, отделанный медью и отполированный, словно стекло. Как и ‘Белое Солнце Ангела’, он был создан в дни до Ереси и с тех пор всё время служил ордену, любовно опекаемый легионами илотов и кровавых сервиторов. Легенды гласили, что ‘Прикосновение’ был одним из нескольких саркофагов, которые были на борту кораблей флота Кровавых Ангелов во время битв самого Великого Крестового Похода.
Салил надзирал за слугами: они поместили Рафена внутрь, и приготовления почти завершились. Каналы эксангвинаторов и проводников живительной влаги были закреплены в плоти Ангела, кровяные насосы наполнены и готовы к работе.
Верховный Сангвинарный Жрец провёл руками по открытой створке сферы. Внутри на поверхности саркофага были выгравированы бесчисленные линии крошечных слов на Высоком Готике, каждое было именем брата, которого здесь оживляли. Корбуло просмотрел свиток чести и в конеце нашел имя Рафена.
Верховный жрец кивнул и поднял взор — и увидел, что на него смотрит Рафен, который смотрел осмысленно впервые за многие дни. (мб чей взгляд был осмысленнен…?)
— Брат-сержант…?
Рафен схватил его за руку.
— Я вижу… — прошептал Ангел, — вижу… его.
— И он направит тебя, — сказал жрец, давая Салилу сигнал закрывать саркофаг, — к жизни… Или куда-то ещё.
Глаза Рафена закатились, а его рука обвисла, когда сфера захлопнулась, словно цветок. Корбуло услышал бульканье втекающих внутрь жидкостей и треск металла, когда давление резко изменилось.
Салил отвернулся.
— Что теперь?
‘Прикосновение Багряного Рассвета’ мерцал, словно драгоценный камень.
— Мы будем ждать, — сказал Корбуло, — и позволим линии крови сделать своё дело.
Они вышли из зала, и никто из жрецов и не подумал посмотреть на галерею наверху: мысли об этом были изъяты из их разумов и отброшены прочь. Там стояла одна фигура, невидимая ни им, ни кому-либо другому, наполовину скрытая в тени, и наблюдала. Сверхъестественная аура делала его призраком, а именного этого смотрящий и хотел.
Мефистон, Повелитель Смерти, библиарий и главный псайкер ордена Кровавых Ангелов, склонился с балкона и всмотрелся внутрь саркофага Рафена, прислушался к суматохе разума внутри.
