Пройдя десять метров, почти у самого конца ряда он обнаружил, что в сетчатой крыше одного из сараев была проделана огромная дыра. Драшер поводил туда-сюда фонарем. Он был у забора, окружающего птицеферму, трехметровой деревянной изгороди, по верху которой тянулось несколько жил электризованной колючей проволоки. Не было видно ни дыры в заборе, ни повреждений, нанесенных устрашающей проволоке. Неужели зверь перескочил ограду? Впечатляющий прыжок. В густой грязи у ног не было никаких следов. Дождь размыл ее в кашу.
Он вошел в поврежденный птичник и осмотрел разорванную рабицу. Дождь начал лить ему в лицо, когда он потянулся вверх и подтянул часть ее к себе, чтобы внимательнее изучить края сетки под светом фонаря.
Она не была порвана. Ее разрезали очень чисто — крепкие металлические жилы были попросту перерублены. Что могло это сделать? Конечно, не зубы — даже если они могут откусить переднюю часть лица и туловища человека. Возможно, силовой клинок — но он бы оставил следы окисления и термического воздействия.
Насколько он знал — и на Гершоме не было человека, который знал бы лучше — на планете не было животного, способного перескочить трехметровую изгородь и рассечь укрепленную проволочную сеть.
Драшер вынул компактный цифровой пиктер, который всегда носил с собой, и сделал несколько снимков рабицы, чтоб было на что ссылаться. Оно проникло через крышу, подумал он. Если верить фактам, то, видимо, приземлилось на нее, перепрыгнув через забор, прорезало себе вход внутрь и… и что дальше?
Он осмотрелся. Накрытый досками конец сарая, где находились птицы, был темен и не предвещал ничего хорошего.
Внезапно он осознал, что оно — чем бы это ни было — все еще могло быть здесь.
Драшер ощутил в равной степени ужас и чувство собственной глупости. Он так хотел убраться подальше от этого жуткого трупа и доказать свою полезность, что от него ускользнуло совершенно очевидное.
Оно было здесь. Оно было прямо тут, в тенях птичьих клеток. В тот же миг, когда эта мысль проникла в его мозг, она стала неоспоримым фактом. Оно действительно было здесь, невидимое во мраке, негромко дышало, взирая на него безглазой мордой, сжимаясь в пружину, чтобы наброситься.
Драшер попятился к решетчатой двери и попытался нащупать защелку. Он уже слышал его — шелест соломы, хруст засохшего помета на деревянном полу.
Боже-Император, он сейчас…
— Драшер? Трон Золотой, я вас едва не застрелила! — из птичника вышла Мэкс, на ее мокрые волосы налипла солома. Она опустила дробовик. — Что вы тут делаете?
— Я… искал… следы… — ответил он, пытаясь утихомирить колотящееся сердце, и показал на дыру, прорванную в крыше.
— Тогда это вам понравится, — сказала она и повела его в зловонную темноту сарая.
Пол был усыпан мертвыми птицами, к штукатурке стен прилипли окровавленные перья. Запах потрохов был настолько силен, что Драшера затошнило.
Мэкс посветила фонарем в стену в конце помещения и показала ему дыру, пробитую в досках.
— Оно проникло внутрь и двинулось прямо сквозь ряды сараев, пробивая каждую разделительную перегородку, пока не добралось до Калкена, — сказала она. Мэкс вернулась по его маршруту и наткнулась на Драшера. Пробоины были достаточно велики, чтобы она могла в них пройти
— Убило все на своем пути, — сказала она. — Сотни птиц, сидевших на насестах.
— Но ничего не съело, — заметил он, с трудом преодолевая тошноту. — Оно рвало или кусало, прокладывая себе путь, однако я не вижу, чтоб оно что-то ело.
— Это важно? Почему? — спросила Мэкс.
Драшер пожал плечами. Он заснял пиктером дыры в досках, а потом попросил ее подержать светильник, пока фиксировал размеры каждого отверстия при помощи лазерного измерителя.
— Вы кому-нибудь рассказали?
— Что?
— Правду обо мне. О том, кто я на самом деле.
Она помотала головой.
— Не видела в этом смысла.
— Барон знает, — сообщил он ей.
— Ясно.
Снаружи послышались шаги, и Мэкс с Драшером вышли из сарая. Под дождем по настилу к ним шагал Скох. Он переоделся в костюм, защищающий от ненастья, и вооружился чем-то похожим на автолазер, хотя Драшер не слишком хорошо разбирался в оружии. У этой штуки был большой хромированный барабан, и она была такая тяжелая, что ее поддерживала гиро-сбруя, закрепленная вокруг туловища. Линза ауспика-целеуказателя закрывала его правый глаз, будто повязка.
— Вы видели труп? — спросила она у него.
— Да. Мои люди прочесывают лес за оградой.
— Оно прошло прямо сквозь них, — сказала она, показывая на ряд сараев.
Скох кивнул и посмотрел на Драшера, словно ожидая от него некоего профессионального озарения. Поскольку его не было, Скох без лишних слов покинул их и пошел дальше.
— Кто он? — спросил Драшер.
— Фернал Скох? Это вольный охотник. Специалист по дичи. Его, вместе с его людьми, наняла община, когда стало ясно, что мне эта работа не по плечу, — в ее голосе послышалось явное презрение.
— Епископ о нем невысокого мнения, — сказал Драшер.
Мэкс ухмыльнулась.
— Епископ обо всех невысокого мнения. Скох пока не добился особых успехов, несмотря на свою хваленую репутацию. Кроме того, у епископа для этого дела есть свой человек.
— Свой человек?
— Гандакс. Вы с ним скоро встретитесь. Он — телохранитель епископа. Суровый тип.
— Разве епископ не верит, что Скох выполнит свою работу?
— Не думаю, что вообще кто — то в это еще верит. Барон грозится, что не выплатит Скоху его жалованье. В любом случае, этот человек не из тех, что нравятся епископу.
— Как это?
— Скох — безбожник, по словам его святейшества. В прошлом он занимался кровавым спортом. На Имперских Аренах Фустатракса.
Сон Драшера нарушали жуткие образы трупов, которые оставляют на земле дымящиеся куски, когда их переворачивают. Перед самым рассветом он оставил попытки нормально отдохнуть и встал с постели.
Ему предоставили комнату на верхнем этаже крепости. Было ужасно холодно, и ветер с дождем колотили по плохо задвинутым ставням. Драшер оделся, включил сферический светильник и немного поддал жару в портативный обогреватель. При свете сферы он разложил свои принадлежности и альбомы по столу и начал изучать их, чтобы отвлечься.
На Гершоме не было ни одного сухопутного хищника, который хотя бы приблизительно подходил под эти признаки. Степные волки с западного континента, Lupus cygnadae gershomi, были достаточно прожорливы, но обладали психологией стайных животных и едва ли стали бы охотиться в одиночку. Огромная пятнистая кошка, обитающая в тайге Полуострова и, как ни прискорбно, близкая к вымиранию, обладала достаточным размером и мощью и могла запросто перескочить ограду, но ни ей, ни степному волку не удалось бы так рассечь рабицу. И любой из этих зверей съел бы труп.
