— Слышал, что есть действующие сталелитейные заводы, — продолжал метис-викинг. — Кажется, кто-то на Риммоне только что вновь открыл железную дорогу, и им нужно больше стали, чем они сами могут произвести. Я думал напасть на Тетраграмматон из-за стали и обменять ее на партию божественного чая. Когда я прибыл туда, вся планета стояла вверх дном; не рейд, а какое-то бессмысленное разорение. Туземцы только что стали выходить из него. Те, которым, по их мнению, нечего было терять, дали мне бой. Чтобы выяснить, в чем дело, нескольких пленил. У одного был этот пистолет, взятый, по его словам, у убитого им викинга. На них налетели корабли “Предприимчивость” и “Йо-йо”. Знаю, что вы хотели об этом услышать. Я записал несколько рассказов туземцев на пленку — и к вам.
— Ну, спасибо. Хотелось бы послушать запись. Так вы говорите, вам нужна сталь?
— Ага, но у меня нет денег. Поэтому и собирался напасть на Тетраграмматон.
— О деньгах не беспокойтесь, груз ваш уже оплачен. Этим, — сказал Траск, трогая пистолет, — и тем, что на пленках.
В тот же вечер они прослушали все пленки. Но особо ценной информации записи не содержали. Допрошенные туземцы непосредственно с людьми Даннена в контакт не вступали — находились только в боевом соприкосновении с ними. Человек с десятимиллиметровым “хойлбаром” оказался наиболее важным свидетелем из всех, но и он знал немного. Он выследил одного данненца, застрелил из засады, забрал пистолет и со всех ног бежал прочь. Было высажено, очевидно, десантное судно, и они говорили, что хотят торговать; но затем, видимо, что-то произошло, а что — неизвестно, и они начали резню и грабеж в городе. Вернувшись на корабль, открыли огонь ракетами с ядерными зарядами.
— Похоже на Даннена, — с отвращением произнес Хью Рэтмор. — Он просто спятил на почве убийств. Дурная блэкклифская кровь.
— Забавное дело получается, — сказал Боук Валкенхейн. — Я бы сказал, то был террористический рейд. Но кого, черт подери, собирался он терроризировать?
— И меня это удивляет, — нахмурился Харкеман. — Город, где они высадились, похоже, должен был стать столицей планеты. Только что высадились, прикидывались друзьями, хотя не пойму, для чего, — и начали грабежи и убийства. А там ничего по-настоящему ценного не было; все взятое ими состояло из того, что солдаты унесли на себе, и хлама, который смогли затолкать в десантное судно. И они сделали это в силу некоего религиозного табу на высадку где-либо и убытия откуда-либо без совершения хоть небольшой кражи. Настоящая добыча — в тех двух городах: сталелитейный завод и большие запасы стали на одном и еще — та вонючая нефть на другом. А что сделали они? Сбросили на каждый пятимегатонную бомбу и взрывами отправили оба в тартарары. Это был чистейший террористический рейд, но, как спрашивает Боук, кого же они терроризировали? Если бы на планете имелись большие города, игра стоила бы свеч. Но таких городов нет. Они взорвали два больших города со всей возможной добычей.
— Значит, они терроризировали кого-то за пределами планеты.
— Но вне планеты об этом никто бы и не узнал, — возразил одинокий голос.
— Узнали бы мардукане, они торгуют с Тетраграмматоном, — уточнил Морвилл, чей-то внебрачный сын, признанный своим отцом. — Ежегодно там бывает два их корабля.
— Верно, — согласился Траск. — Мардук.
— Вы хотели сказать, что, по-вашему, Даннен терроризирует Мардук? — изумился Валкенхейн. — Проклятие, но для этого и он не настолько спятил с ума!
Барон Рэтмор стал приводить какие-то примеры безумных поступков Эндрэя Даннена и проявления безумия его. дядей. Это просто безумный поступок наподобие тех, которые он совершал после прибытия на Грэм, сам не замечая этого.
— Думаю, и он — такой же, — подытожил Траск. — По-моему, именно так он себя проявляет. Не спрашивайте меня почему. Как гласит любимое изречение Отто, “он безумец, а мы — нет”. И в этом состоит преимущество Даннена. Что нового узнали мы после того, как гильгамешцы сообщили нам о корабле Беррика и “Честном Хоррисе”? От других викингов до сегодняшнего дня — ничего. Из рассказов гильгамешцев стало известно о рейдах на планеты, с которыми они-торгуют. И с каждой такой планетой ведут торговлю мардукские корабли. И в каждом случае мало или ничего не говорилось о том, что взята ценная добыча. Все рассказы — о бессмысленных и смертоносных бомбежках. Полагаю, что Эндрэй ведет с Мардуком войну.
— В таком случае он — безумней деда и дяди, вместе взятых! — воскликнул Рэтмор.
— Вы хотите сказать, что серией террористических рейдов по планетам — торговым партнерам он пытается выманить мардукские корабли с их основной базы? — Скепсис Харкемана развеялся. — А когда выманит и уведет, совершит мощный рейд?
— Так я и думаю. Вспомним наш основной постулат: Даннен — сумасшедший. Вспомните, как он убедил себя в том, что является законным наследником герцогской короны Уордсхейвена? И вспомните его безумную страсть к Элейн. — Но Траск поспешил отбросить эту мысль. — Теперь он убежден, что он — величайший космический викинг в истории. Ему надо каким-то поступком подтвердить эту известность. Когда в последний раз произошло нападение на цивилизованную планету? Я не имею в виду Гильгамеш, говорю о планетах вроде Мардука.
— Сто двадцать лет тому назад на Атон: принц Хэвилгар Холтеклерский, шесть кораблей. Два корабля вернулись. Он не вернулся. С тех пор никто не пробовал, — дал ответ Харкеман.
— Значит, попробует Даннен Великий. Надеюсь, попробует, — к собственному удивлению, добавил Траск. — Если я узнаю, что именно это произошло… Лишь тогда смогу о нем не думать.
Наступила пора, когда он с ужасом представлял, что кто-то прежде него убьет Даннена.
Сешет, Обидикат, Лугалуру, Одумла.
Молодой человек, гибель отца которого во время данненовского рейда возвела на пост наследного президента демократической республики Тетраграмматон, был уверен, что и прибывшие на его планету танитские корабли тоже занимались подобным делом. Поначалу возникли небольшие затруднения при попытке установить с ними контакт, а первая личная встреча началась в атмосфере сильно выраженного недоверия с его стороны. Встретились на открытом воздухе; вокруг них расстилались разрушенные и сожженные здания, среди обожженных и оплавленных руин громоздились наспех сооруженные хижины и убежища.
— Здесь ими взорван сталелитейный завод, а в Джаннсборо они взорвали нефтеочистительный завод. Бомбили и на бреющем полете штурмовали деревни и сельскохозяйственные поселки. Рассеяли радиоактивные вещества, от которых погибло столько же людей, что и от бомбежек. После них появился другой корабль.
