— Септимус, — сказал Талос, — если кто-то приблизится к «Громовому ястребу», дай один предупреждающий выстрел, а затем открывай огонь.
Раб кивнул. «Опаленный» мог похвастаться внушительным вооружением: штурмовые болтеры были установлены на крыльях и по бокам катера. Орудия обслуживали сервиторы, лишенные конечностей и подключенные непосредственно к артиллерийским консолям. Болтерами можно было управлять и с главной консоли рубки, что оказалось очень кстати, учитывая сильный недобор сервиторов в десятой роте. Расчеты имелись лишь у половины орудий «Опаленного». Несколько «Ястребов» на борту «Завета» остались вообще без сервиторов.
Астартес продвигались быстро, но осторожно. Палуба посадочной площадки была пуста. Над ней нависло звездное небо, по которому пробегали редкие бесцветные облака. На северной оконечности обожженной корабельными выхлопами платформы виднелась небольшая постройка с двойными дверями, ведущими внутрь башни.
— Похоже на лифт, — кивнул Ксарл на приземистое сооружение.
— Похоже на ловушку, — проворчал Узас.
Как по команде, двойные двери с механическим гудением разъехались в стороны. За ними обнаружилась освещенная кабина лифта и четыре застывшие в ней фигуры.
— Я был прав, — заметил Ксарл.
— Может, и я тоже, — упрямо буркнул Узас.
— Тишина! — рявкнул Талос в вокс, и Малек из Чернецов эхом повторил его приказ.
Талос хотел одернуть чемпиона, но формально у него самого было не больше прав командовать Первым Когтем, чем у Малека. К тому же Малек превосходил его рангом.
Темные фигуры выступили из просторной кабины и шагнули на площадку. Их неуклюжая, тяжелая поступь напоминала походку закованных в терминаторскую броню Чернецов.
Первый Коготь синхронно вскинул болтеры. Каждый боец выбрал одну из четырех целей. Малек и Гарадон подняли оружие ближнего боя, прикрывая отряд с флангов.
— Юстерианцы, — предупредил Малек.
Остальным было знакомо это слово. Элитное отделение терминаторов первой роты Сынов Хоруса.
— Возможно, уже нет, — ответил Талос, не опуская болтера. — Нам неизвестно, сохранили ли они это имя. Времена меняются.
Четверка красноглазых, закованных в черную броню терминаторов приблизилась, держа Повелителей Ночи на прицеле. Двуствольные болтеры с латунными дулами и наручная, искусно изукрашенная автопушка с двумя стволами, каждый с копье длиной, — все это неприветливо уставилось на гостей. Терминаторы Повелителей Ночи носили поверх доспехов темные плащи. Из-за горбатых спин воинов Черного легиона торчали шипастые пики для трофеев. В качестве экспонатов на них были нанизаны целые коллекции шлемов Астартес из разных имперских орденов. Талос узнал цвета Багровых Кулаков, Гвардии Ворона и нескольких орденов, с которыми прежде не встречался. Непостоянные имперские псы. Они плодились и множились, как паразиты.
— Кто из вас Талос?
Голос командира терминаторов, раздавшийся из динамиков шлема, звучал, как расстроенный вокс — сплошной треск и шипение.
Талос кивнул черному легионеру:
— Тот, чей меч нацелен на твое сердце, а болтер — на твою голову.
— Впечатляющий клинок, я скажу тебе, пророк, — прохрипел терминатор, указывая штурмовым болтером на нацеленный ему в грудь Аурум.
Талос взглянул, куда указывало золотое лезвие, и прочел надпись на доспехах воина. Полустершаяся гравировка гласила: «Фалькус».
— Пожалуйста, — передал Кирион по внутреннему каналу отряда, — не говорите мне, что этот стишок был попыткой сострить.
— Фалькус, — медленно произнес Талос. — Я Талос из Восьмого легиона. Со мной Первый Коготь десятой роты, а также чемпион Малек и Гарадон, Молот Вознесенного. Оба они из Чернецов.
— Вы набрали себе немало титулов, — сказал другой терминатор, тот, что держал длинноствольную автопушку.
Голос у него был ниже, чем у первого, а на голове красовался рогатый шлем, как у Гарадона.
— Мы прикончили немало людей, — ответил Ксарл.
Чтобы придать вес своим словам, он навел болтер поочередно на каждого из черных легионеров. Самая настоящая бравада: наглая, нервная, в чем-то даже ребяческая. Талоса раздосадовало то, что подобные театральные жесты были необходимы.
— Мы все здесь союзники, вставшие под знамена Магистра Войны, — сказал обладатель пушки. — Нет нужды проявлять такую враждебность.
— Тогда опустите оружие первыми, — предложил Ксарл.
— Как вежливые и радушные хозяева, которыми вы, без сомнения, являетесь, — добавил Кирион.
Кто-то из отделения — Талос не был уверен, кто именно, — связался по закрытому каналу с Септимусом на «Опаленном». Талос понял это после того, как штурмовые болтеры правого борта и крыла развернулись, взяв на прицел четверых терминаторов Черного легиона.
Изящный штрих, подумал он. Вероятно, идея Ксарла.
Солдаты Магистра Войны опустили оружие секундой позже, не демонстрируя ни воодушевления, ни особой слаженности в движениях.
— Они слишком небрежны, — передал Гарадон по воксу.
В голосе его явственно слышалось отвращение.
— Идем, братья, — сказал первый из терминаторов Черного легиона, склоняя уродливый шлем. — Магистр Войны, одаренный милостью Темных Богов, хочет вас видеть.
Лишь когда черные легионеры развернулись и зашагали к лифту первыми, Повелители Ночи опустили оружие.
— А вы помните те времена, когда мы доверяли друг другу? — спросил Кирион по воксу.
— Нет, — отрезал Ксарл.
— Давайте быстрее покончим с этим, — перебил их Талос.
Возражений ни у кого не нашлось.
В тюрьме, похоже, был бунт.
По мере того как Астартес спускались, за окнами лифта мелькали просторные красные залы — этаж за этажом, переполненные орущими, дерущимися и бегущими заключенными. На одном из этажей в окне возникло лицо кричащего мужчины — он молотил по стеклу кулаками, оставляя кровавые отметины. Увидев, кто находится в кабине, мужчина отшатнулся. Разумное решение, учитывая, что Узас как раз собрался прикончить глупца выстрелом из болтера.
— Их всех загонят на корабли для невольников, уже готовые к войне против мира-кузни, — гортанно прорычал легионер с автопушкой. — А пока пусть потешат свою жажду крови. С тех пор как их сюда засадили, у них не было такой возможности.
— Мы их освободили, — сказал лидер, Фалькус. — Мы разблокировали камеры и выпустили заключенных. И первые минуты свободы они использовали на то, чтобы перебить уцелевших охранников.
Судя по интонации, это льстило ему и одновременно забавляло.
Сквозь крики иногда прорывались приглушенные стенами лифта звуки выстрелов. Видимо, не все охранники готовы были сдаться без боя.
