- Ну, извини, - пробормотал Дамблдор, постепенно выливая содержимое кубка в воронку, - ты иногда так странно себя ведешь… И потом, должен же я хоть раз в жизни оправдать на практике это гадкое прозвище, которым ты меня наградил.
- Люци, я никогда тебе этого не прощу, - откашливаясь, прохрипел Кес, как только я его отпустил. – Учитывая, что я практически бессмертен, как и твой бывший Шеф, тебя ждет интересная и насыщенная жизнь. А ты вообще убирайся к дьяволу! – зашипел он на страшно довольного собой Дамблдора.
- Очень хорошо, - засмеялся Фламель. – Пошли, Альба, мавр больше не нужен.
Я проводил их до лестницы и вернулся в спальню.
- Кес, а на что вы спорили?
- Что я никогда не стану попробовать его пойло.
- Это я понял. Мне интересно - на что?
- На бутылку бургундского.
- На что?!
- Люци, ты не понимаешь, это же совершенно неважно. Они пытались заставить меня проиграть. Какая разница, что именно?
- В чем смысл?
- Нельзя получать все. Я выигрываю только в том, что мне действительно важно. Зато всегда.
- Выиграть бутылку бургундского тебе важно?
- Да.
- Ну, так ты и не хотел пить, - успокоил я его. - Так не хотел, что втроем еле справились.
- Я заметил, что вы втроем справились, - он очень зло глянул на меня исподлобья. – Отыгрался, да?
- Да, - засмеялся я. – Ты меня здорово тогда напугал… Но жаловаться тебе не на что, ты сам научил меня заботиться о ближнем в несколько грубоватой форме, теперь не обижайся.
- Я всегда считал, что вырастил только одно чудовище. Оказывается, двух. Нет, ну какие сволочи!
- Перестань, - мне почему-то стало неприятно, что он ругает Дамблдора и Фламеля, ладно еще меня. – Они тебя любят.
- Любят они, - проворчал он, - как же. Они любят, чтобы все выходило, как им нравится. И ты, между прочим, тоже.
- А ты?
- Наглый стал, сил нет, - бросил он мне, и через секунду под одеялом лежал геккон. Только глаза у него были черные и злые, а не подернутые белой пеленой, так напугавшей меня когда-то.
Вот кто бы сказал, что меня может обрадовать подобная безобразная тварь, - ни за что бы не поверил.
А еще я вдруг подумал, что у них с Айсом совершенно одинаковые отвратительные характеры. Только Айс по сравнению с ним действительно совсем несмышленыш, а в остальном… просто-таки два сапога… даже не пара, а еще и с одной ноги. Или это Кес сделал Айса таким… Не знаю на самом деле. Но сегодня я увидел это четко как никогда. Помимо некоторого внешнего сходства - они же просто одинаковые.
И как в связи со всем этим теперь прикажете их мирить?
Глава 16. VI. About Lizards, Wizards and Cowards (часть 2)
Три дня я гналась за вами, чтобы сказать вам, как вы мне безразличны!
Григорий Горин, «Обыкновенное чудо».
- Фэйт, пусти меня к нему.
- Он не хочет.
- Он сам так сказал? Сказал, что не хочет меня видеть?
- Нет. Он просто не хочет. Отстал бы ты от него.
- Это не твое дело! Как ты смел позволить ему у тебя поселиться?! Как ты посмел?! Ты ведь знаешь, как я его ненавижу!
- Это недоказуемо, – вдруг заявил Фэйт. – Ты его здесь видел? Нет. Здесь никого нет. Прекрати орать и убирайся. Понял?
- Фэйт…
Никогда в жизни он так со мной не разговаривал. Он… он же видит, как мне плохо! Он никогда… никогда не поступал так со мной… Он всегда понимал. Всегда.
- Вполне достаточно того, что ты его выгнал. Что еще тебе от него надо? Ты полагаешь, он и сейчас обязан выслушивать твое хамство? Он больше не пользуется твоим гостеприимством и ничего тебе не должен. Что ты можешь ему сказать? Как сильно ты его ненавидишь? Он это знает. Оставь его, Айс. У тебя что-то не получается? Напиши ему. Только сразу предупреждаю: если мне что-нибудь в этом письме не понравится, Кес его не получит.
- Он позволяет тебе вскрывать его переписку?..
- У него нет возможности позволять мне что-либо или не позволять.
Мерлин… Зачем Кес здесь поселился?!
- А он… он может покинуть твой дом?
- Нет. Все? Или еще есть вопросы?
- Ты… - я не мог в это поверить, - ты что говоришь?.. Ты… держишь его здесь против его воли?
- В какой-то степени. Но тебя это уже не касается, Айс.
- Я хочу его видеть.
- Это ни к чему.
- Ты не смеешь так поступать!
- Если он тебе нужен, наверное, не следовало его выгонять.
~*~*~*~
- Я докажу, что он мне не нужен! – в бешенстве прошипел Айс. - И что мне плевать на него, докажу тоже!
И почему я не удивляюсь.
Больше всего на свете мне не хотелось говорить Айсу, что Кес нездоров. Что за мелодрама? Но пока все обстоит так, им точно не надо встречаться. Еще не хватало, чтобы он опять начал орать. Чем больше пройдет времени, тем лучше. И Айс успокоится, и Кес поправится, и все будет хорошо.
- Сев приходил.
- Я знаю.
- А я его не пустил.
- Люци, я знаю. У тебя же камера в холле. Что же ты такой дурной, в самом деле?
- Я забываю все время. И я не понимаю, как это работает.
- Отлично все работает. Как ты думаешь, чего он хочет?
- Ты же слышал.
- Мне кажется, ты неправ. Вряд ли он ищет встречи, чтобы сообщить мне о своей вселенской ненависти. Что-то у него не так. Ты бы выяснил.
- Тебе объяснить, что у него не так? Да у него все не так.
- Это я понимаю, - усмехнулся он. – Но вдруг что-нибудь, о чем мы не знаем.
- Крис бы сказал тебе.
- Крис может и не заметить. Проблемы метания души человеческой никогда не входили в область его интересов.
- Я выясню. Кес, это надо было выпить еще полчаса назад, в чем дело?
- Терпеть не могу болеть.
- Давай пей. Жаловаться будешь потом.
- Люци, ты вырождаешься в тиранию, а как красиво все начиналось…
- Хватит болтать! Пей!
- Почему ты не позволяешь мне даже жаловаться? Это негуманно. Ты сказал Севочке, что я здесь чуть ли не пленник. В целом я не против, но где же тогда твое великодушие? Хотя это я загнул, конечно, но неважно. Я даже не имею права сетовать на свою жестокую судьбу?
- Выпей это, и я буду слушать про твою жестокую судьбу всю ночь. Обещаю.
- Ты сам эту гадость пробовал?
- Представь себе – да. Она очень помогает. Ну, давай же.
- Она сладкая. Меня от нее тошнит. И вообще.
Я немного подумал и спросил:
- Хочешь виски?
~*~*~*~
Я всегда недолюбливал людей.
За назойливость, шумливость, странное поведение и какие-то непонятные ожидания. Да за все на самом деле.
И я очень любил свой замок.
За то, что их там нет.
А теперь я одиноко бродил по Ашфорду, особенно днем, когда тут было нереально тихо, и понимал, как мне тошно оттого, что тут никого нет. Ни одного живого человека.
