Милорд посмотрел на Форлинкина:
— Так-с. Какого вы мнения о лейтенанте Йоханнесе? Он молод, а значит, беден и легковерен. Надежный ли он человек?
— Я… — Форлинкин замялся. — У меня никогда не было причин сомневаться в нем.
— А ваш клерк? Этот местный… Юуити… как его там… Мэтсон?
— В нем у меня также не было причин сомневаться. Впрочем, мы раньше никогда не сталкивались с подобными проблемами.
— Просто вы о них не знали, — вздохнул милорд. — Тем не менее обычные визы персоналу «Белой Хризантемы» выдавались консульством все это время.
— Да, но мы ведь только и спрашиваем: «Рабочую или туристическую?» Ну, проверяем поверхностно на предмет уголовного прошлого.
Милорд задумчиво прищурился.
— Думаю, может, стоит добавить клеточку для галочки: «Цель путешествия — изощренный захват планеты». Нет, пожалуй, не стоит.
Форлинкин, едва двигая челюстями, спросил:
— Что, если бы я не попытался вас только что заложить?
— Тогда мы бы сейчас обсуждали вас наравне с остальными преступниками. Я бы искал способы, как вас наказать. Попутно.
Милорд потянулся и расправил плечи. Роик почувствовал, что Форлинкин наконец-то задумался.
— Так, а теперь ко второму вопросу, — начал было милорд. Его тут же прервал перезвон колокольчика у наглухо запечатанной двери.
Из интеркома раздался голос лейтенанта Йоханнеса:
— Консул? Лорд Форкосиган?
— Слушаю, — отозвался милорд.
— М-м… Ваш детсадовский курьер только что объявился у черного хода. И не один.
Брови милорда взлетели вверх, у Форлинкина — сдвинулись. Ворон с любопытством наклонил голову.
— Не упустите его, Йоханнес, — приказал милорд. — Мы идем.
Дав Роику знак открыть дверь, милорд схватил трость и, орудуя ей как рычагом, поднялся на ноги.
На кухне консульства было совсем по-домашнему, ну разве что многовато свободного пространства, по Джиновым меркам. Может, уютно было оттого, что за окном, выходящим в сад, висел прохладный сумрак, а по кухне разливались тепло и свет. А может, кухня выглядела кухней потому, что в раковине высилась груда посуды. Будто сюда можно зайти вот так, запросто, перекусить, и никто не будет на тебя орать. Однако Джин беспокойно заерзал, услышав на лестнице, ведущей в подвал, топот многих пар ног. Когда Мина сунула ручонку ему в ладонь и вцепилась в брата что есть сил, Джин не стал противиться.
Джин несмело постучал. Дверь открыл лейтенант Йоханнес и, едва глянув на посетителя, воскликнул «Ты!», втолкнул обоих детей внутрь, хоть и покосился на Мину непонимающе, бросил: «Ждать здесь! Не двигаться!» — и затопал вниз по лестнице, не успел Джин и трех слов выдать из хорошо отрепетированной речи о том, как в полиции у него отобрали все деньги Майлза-сана.
Поэтому появление консула Форлинкина со взглядом крайне суровым не было неожиданным для ребенка. Зато позади консула высился наигромаднейший барраярец, когда-либо виденный Джином. Тот приходился на полголовы выше высоченного консула. В одежде, напомнившей Джину военную форму, с коротко стрижеными волнистыми каштановыми волосами, уверенным квадратным подбородком, он казался старше Йоханнеса, но моложе консула. У Мины при взгляде на него отвалилась челюсть.
Барраярец настолько заполнил то, что мгновение назад казалось просторным дверным проемом, что Джин лишь через какое-то время разглядел стройного человека с аккуратной темной косой и тут же, позади всех, Майлза-сана.
Коротышка растолкал их плечом и подошел к Джину. Опрятно одетый, он выглядел совсем по-другому. Взрослее, что ли. Джин даже перепугался, да так, что на пару мгновений онемел. А потом набрал полные легкие, да как завопил:
— Мои зверушки! Вы же обещали позаботиться о них!
Майлз-сан успокаивающе поднял руку.
— Они в добром здравии, Джин. Я прождал тебя до полуночи, а потом передал все твои инструкции относительно них Ако. Она с радостью взялась за дело, когда узнала, что я отправляюсь искать тебя.
— Как же вы добрались сюда?
— Пешком. Всю ночь шел.
Из-за спины Джина раздался любопытный голосок:
— Вы тоже потерялись?
— И вовсе мы не потерялись, — не согласился оскорбленный Джин, — просто немного не там повернули.
— А кто эта юная дама? Боюсь, нас не представили.
— А, это сестра, — буркнул Джин. — Я ее сюда не звал.
— У меня имя есть, — заметила девочка. — Мина. Хотите посмотреть на мои мозоли?
Майлз-сан и глазом не моргнул.
— Конечно. Большие? Уже лопнули?
— Ага! У меня от них все носки в крови.
— Мисс Мина, присядьте, пожалуйста, сюда. — Майлз церемонным движением вытянул табуретку и полупоклоном пригласил Мину сесть, словно настоящую взрослую даму, — и покажите ваши мозоли. — И сразу бросил через плечо: — Йоханнес, найдите чего-нибудь поесть для детей. Печенье. Молоко. Пряники. Что угодно.
— А вы тот самый приятель Джина с другой планеты? — спросила Мина, стряхивая кеды и потянув заляпанные носочки. — Он мне все о вас рассказал.
— Правда? — Майлз-сан опустился на колени и помог стянуть носочки. Мина ойкала, когда вместе с ними отваливались засохшие струпья. — Вот это да! Ну и мозолищи, верно?
Он поднял глаза на Форлинкина-сана и, едва кивнув головой, отправил консула искать что-то на другом конце кухни.
— Тетушка Лорна покупает всю обувь на вырост, — объясняла Мина Майлзу-сану, — поэтому они так на ногах и болтаются.
Лейтенант Йоханнес, без энтузиазма разглядывая содержимое холодильника, предложил:
— Пиво?
— Ты любишь пиво, Мина? — поинтересовался у девочки Майлз-сан. Та энергично замотала головой, так что прямые черные волосы зашлепали по подбородку. — Я почему-то так и думал. Придется что-то изобрести, Йоханнес. Разве посольские атташе не проходят подготовку в школе СБ? Импровизируйте!
Йоханнес пробормотал что-то сквозь зубы, совсем неразборчиво. Во всяком случае, Джин не понял. Затем лейтенант провел мини-опрос среди присутствующих, выяснил, что пицца с осьминогом без лука устроит всех, и кинулся выполнять заказ. Форлинкин вернулся с аптечкой в руках, передал ее стройному с косой, который совсем не был похож на барраярца, однако и говорил не так, как говорят на Кибо.
Мина нагнулась к Майлзу и обеспокоенно шепнула на ухо:
— А во-он тот здоровяк, он ведь не полицейский, правда?
— Когда-то был полицейским, — серьезно шепнул Майлз в ответ, — теперь работает на меня. Увы, оруженосцу Роику пришлось поступиться многими принципами полицейского, когда он поступил на службу ко мне.
