– Я думал, та дрянь, которой ты нас натер, задурит нюхачей, или как их там.
– Она собьет их с толку. Это даст нам время спрятаться. Здесь прятаться негде, и они нас увидят. Тогда их уже ничем не задуришь. “Обычно для этого используются джедаи”, подумал Энакин. Но он мог затуманить разум йуужань-вонга не более, чем сплясать на поверхности черной дыры.
– Здесь можно укрыться, – сказал он. Холм порос кустарником и был лишен шатра высоких деревьев, что росли почти на всей поверхности суши, но заросли были в основном выше человеческого роста.
– Не от тепловых сенсоров, – возразил Рапуунг. – Не от жуков-прядильщиков. Здесь нет воды.
Энакин задумчиво кивнул, но на самом деле он продолжал изучать базу формовщиков, почти не обращая внимания на стоявшего за спиной йуужань-вонга.
– В стороне от больших строений – все эти маленькие строеньица, их как будто кто-то бросил на землю, и они проросли – что это такое? Похоже на какие-то трущобы.
– Я не знаю такого слова – трусчоп. Там живут рабочие, рабы и «отверженные».
– Вспомогательная колония. Они делают черную работу.
– Если тизовирм переводит правильно, то да.
– Рабочие и рабы – это мне понятно. Кто такие «отверженные»?
– «Отверженные» прокляты богами, – сказал Рапуунг. – Они работают как рабы. Они не достойны упоминания.
– Прокляты каким образом?
– Если я говорю, что они не достойны упоминания, что в моих словах тебе непонятно?
– Хорошо, – вздохнул Энакин. – Будь по-твоему.
– Если по-моему, то мы должны уйти с этой вершины, спускаясь по спирали в ту сторону, где заходит газовый гигант. И быстро.
– Это неверное направление! Нам осталось всего несколько километров!
– Весь лес оцеплен, – сказал Рапуунг. – Река тоже. Остается лишь один способ, и я его знаю.
– Ну, так поделись, – сказал Энакин. – Уверяю тебя… – он вдруг замолчал.
– Слушай.
Рапуунг кивнул:
– Я их слышу. Они разворачиваются в лав пек. Я свалял дурака, поверив тебе. Ты думаешь не головой, а чем-то другим.
Его изрезанные, покрытые язвами губы презрительно сжались.
– Нас еще не схватили. В их поисковой схеме есть какое-нибудь слабое место?
– Нет.
– Так мы сделаем его. Эти флайеры, что они используют…
– Цик ваи.
– Точно. Они того же типа, что мы видели раньнше?
– Да.
– Они летают только в атмосфере, да?
Рапуунг подозрительно посмотрел на него:
– Откуда ты знаешь?
– У них, кажется, сбоку что-то вроде воздухозаборных клапанов – жабры, что ли.
– Верно.
– Тогда пошли, – сказал Энакин и начал спускаться с холма. Рапуунг последовал за ним, впервые без возражений.
Сегодня Энакин чувствовал себя заметно лучше. Лечебные и расслабляющие упражнения унесли почти всю его усталость, а искуственная кожа Вуа Рапуунга – или что это было – казалось, сделала свое дело на его плече. Джедай мчался с холма вниз серией длинных горизонтальных прыжков, помогая себе Силой. Рапуунг не отставал – без труда, практически беззвучно пробиваясь зигзагами сквозь густой подлесок. От одного взгляда на него у Энакина буквально вставали дыбом волосы на затылке. Трудно было поверить, что такое смертоносное существо может быть разумным.
Большинство деревьев исчезло – несомненно, они сгорели в одной из битв, происходивших на лесной луне с тех пор, как Повстанческий Альянс сосредоточил здесь свои силы перед сражением с первой Звездой Смерти. То, что осталось, представляло собой кустарник высотой по пояс. Еще ниже опять начинались деревья – зеленое ожерелье вокруг холма, и Энакин вдруг понял, чего опасался Рапуунг. Там полыхал пожар. Вся живность, которую застал огонь, скорее всего, погибла. Если эти жуки-прядильщики были чем-то вроде огня…
Он с неохотой признал, что Рапуунг был прав. Энакин думал чересчур на пилотский манер, где высота значила все. Но сейчас он не был пилотом – он был дичью.
Впрочем, опасной дичью – диким рикритом[12], вовсе не ручным, напомнил он себе, когда подлетел первый цик ваи.
Энакин не колебался; он знал, что нужно делать. Расширив радиус воздействия до десяти метров, он поднял в воздух все, что устилало землю – листья, ветки, камни – закрутил их, как циклон, и швырнул в воздухозаборную щель на боку флайера.
– Дурак! – закричал Рапуунг. – Это и был твой план?
Цик ваи бросился вниз, и в их сторону потянулись щупальцеобразные канаты. Энакин увернулся, не прекращая обстрела. Флайер приближался как ни в чем ни бывало, спускаясь все ниже. Одно щупальце схватило Рапуунга. Воин прыгнул, ухватился руками за верхнюю часть щупальца и полез по нему; на его изрубцованном лице застыло угрюмое выражение. Поняв идею, Энакин попытался сделать то же самое, но без помощи Силы, которая позволила бы ему сориентироваться, дала бы возможность не только видеть щупальца, но и чувствовать их – он промахнулся.
Вдруг флайер издал какой-то странный вой, и его гибкие крылья судорожно затрепыхались. Щупальце, державшее Рапуунга, отпустило его, и воин мгновенно спрыгнул на землю. Флайер, сотрясаясь, висел над ними.
– Бегом! – крикнул Рапуунг. – Он быстро прочистит легкие. Эти цик ваи были сформированы не дебильными детьми, как ты, кажется, подумал.
Энакин примерился к его шагу.
– А где остальные флайеры?
– Теперь они знают, где мы. Они рассеют в низине жуков-прядильщиков, как я тебе говорил.
– Ты так и не сказал мне, что эти твари делают.
– Они протягивают нити от дерева к дереву, от куста к кусту. Они идут волнами, догоняющими одна другую – первая волна начинает прясть, а следующие служат для пополнения начальной ткани. Они передвигаются очень быстро.
– Ого, плохо дело.
Тут ему пришла в голову новая мысль.
– Когда они схватили тебя, ты полез на флайер. Ты думал его захватить?
– Нет. Я думал погибнуть со славой, а не с позором. Голыми руками кабину не открыть.
– Но если как-то подняться над сетью…
– Часть жуков протянет свои нити в воздух и переплетет их у нас над головами. Если бы мы могли взлететь в тот самый миг, то спаслись бы.
Энакин остановился.
– Тогда зачем бежать? Куда ни пойди, все равно мы только приближаемся к сети.
– Правильно. И если мы пойдем наверх, это лишь отсрочит столкновение с ней. У тебя есть твой джиидайский меч-что-горит? Он мог бы разрезать нити.
– Нет.
Энакин посмотрел вниз. Деревья начинались где-то в сотне метров, но с высоты холма было видно, что их колышущиеся верхушки тянуться до горизонта, качаясь на переменчивом ветру.
За исключением одной полосы, где они не шевелились вообще. Проследив взглядом за полосой, Энакин увидел, что она загибается вокруг холма.
