Пес, совсем как его тезки, издал горловое рычание. Октавия едва могла моргнуть.
— Как «Завет» совершит прыжок без меня?
— Я разберусь с этим, — ответил Талос.
— И как мы захватим целый вражеский корабль?
— И с этим я разберусь.
Октавия тряхнула головой.
— Со всем уважением, но… если это будет честный бой…
На сей раз Талос рассмеялся.
— Не будет никакого честного боя. Поэтому мы победим. У Восьмого легиона нет особой склонности к честным боям.
— Как правило, мы их проигрываем, — философски заметил Кирион.
— Кровопускание — наше дело. — Голос Ксарла, искаженный воксом, превратился в рык, но каким-то образом не утратил обычной резкости. — Не ломай над этим свою маленькую хрупкую черепушку.
— Но… как вы это сделаете? — не унималась Октавия.
— Предательство. — Талос склонил голову к плечу. — Как еще, по-твоему? Детали сейчас не важны. Все, что тебе нужно знать, — это что ты должна быть вооружена и готова, когда мы возвратимся с Вилама. Ты присоединишься к нам в абордажной капсуле, и мы станем защищать тебя во время продвижения по вражеским палубам. Навигатор «Первородства» должен умереть быстро, чтобы он не успел уйти в варп с нами на борту. Мы убьем его, посадим тебя на его место и захватим вражеский мостик.
Октавия перевела взгляд на Делтриана.
— А… почтенный техножрец?
— Тоже пойдет с нами, — кивнул Кирион.
Техножрец развернулся под мягкое жужжание сервоприводов.
— Согласно вашему запросу, мои сервиторы переоборудованы и перепрограммированы для выполнения новых функций на случай непредвиденных обстоятельств.
Девушка оглянулась на Септимуса. Тот ответил неловкой улыбкой.
— Я тоже иду. И Марух.
Марух проворчал:
— Это наказание за мои многочисленные грехи.
Сглотнув, он заткнулся в ту же секунду, когда к нему обернулся Узас.
— Я тоже иду, — объявил Пес.
За его заявлением последовала тишина.
— Я иду, — упрямо сказал он и обернул слепое лицо к Октавии. — Госпожа?
— Прекрасно, — хмыкнул Кирион. — Прихвати с собой и этого крысенка.
— Пса, — ответил Пес с комической угрюмостью.
Теперь, когда у служителя появилось имя, горбун цеплялся за него с завидным упорством.
— Я знаю, что такое Вилам, — проговорила Октавия. — Поэтому я не понимаю, как вы можете быть настолько уверены, что выживете. Крепость-монастырь? Планета Адептус Астартес?
Кирион повернулся к Талосу.
— Почему она никогда не добавляет «господин», обращаясь к нам? Помнится, ты держал этих смертных в узде, брат.
Талос пропустил его слова мимо ушей.
— Никто из нас не погибнет на Виламе, — сказал он.
— Вы говорите это очень уверенно… господин.
Пророк кивнул.
— Я уверен. Мы не участвуем в основной осаде. Гурон поручит нам что-то другое. Если я не ошибаюсь, в первый раз за то время, что ты на корабле, мы будем драться по-своему.
— И этих боев мы не проигрываем, — добавил Кирион.
В кои-то веки в его голосе не было и тени сарказма.
Вариил открыл глаза.
— Войдите.
Дверь распахнулась с ужасающим скрипом. Апотекарию совершенно не нравились те периоды, когда его орден базировался в Зрачке Бездны. Станция могла быть чудом военной техники, что не мешало ей утопать в грязи и отвратительной запущенности.
— Вариил, — приветствовал его вошедший Талос.
Вариил, сидевший на полу в центре комнаты, не двинулся с места. Медитативный транс медленно покидал его, сменяясь звуками и ощущениями реального мира. Его основное сердце, замедлившееся до почти полной остановки, забилось в нормальном ритме. Апотекарий почувствовал привычное жжение — это давали о себе знать иглы интерфейса доспеха, впивавшиеся в тело.
— Так и думал, что ты будешь погружен в себя, — пробурчал Талос сквозь решетку вокса. — Но время не терпит.
Вариил кивнул на хирургический стол у стены.
— Оба твоих послеоперационных осмотра не выявили недостатков в моей работе или в процессе заживления.
Талос покачал головой.
— Я не за этим пришел.
— Тогда зачем?
— Я пришел поговорить с тобой, Вариил, как брат с братом. Здесь, где нас не могут подслушать ни воины моего легиона, ни твои братья по ордену.
Корсар сощурил холодные глаза.
— И все же ты явился… как у вас говорят? Облаченным во тьму? Крылатый череп Нострамо глядит на меня с твоих доспехов так же, как кулак Гурона — с моих.
— Это наблюдение? — Талос улыбнулся за череполикой маской шлема. — Или предостережение?
Вариил не ответил на вопрос. Вместо этого он произнес:
— Ты даже не решаешься показать мне свое лицо.
— Здесь слишком светло.
— Хорошо. Говори.
— Ты брат Первому Когтю. Эту связь сковала Фрига, и она осталась нерушимой в течение двух десятилетий. Прежде чем я скажу что-то еще, мне надо знать, собираешься ли ты хранить верность клятве, данной той ночью.
Вариил почти никогда не мигал. Талос заметил это уже давно и подозревал, что пристальный взгляд апотекария немало смущает смертных. Повелителю Ночи было интересно, воспитал ли Вариил у себя эту привычку, или врожденная особенность усилилась после внедрения геносемени?
— Для меня с Фриги прошло почти тридцать лет. Только двадцать для тебя, говоришь? Любопытно. У варпа восхитительное чувство юмора.
— Клятва, Вариил, — напомнил Талос.
— Я не давал на Фриге никакой клятвы. Только обещание. Замечаешь разницу?
Талос обнажил свой меч, и по голым стенам комнаты заплясали яркие блики.
— Это все еще один из лучших клинков, которые мне довелось повидать, — почти вздохнул Вариил.
— Он спас тебе жизнь, — сказал Пророк.
— А я спас твою всего лишь пару недель назад. Кое-кто мог бы сказать, что мы в расчете и я выполнил свое обещание. Тебе все еще снятся эльдары?
Талос кивнул, но развивать тему не стал.
— Спас ты мне жизнь или нет, мне нужна твоя помощь.
Вариил все-таки встал и подошел к дальнему концу своего рабочего стола — стерильной раковине, окруженной полками с инструментами и растворами. Очень тщательно он отстегнул латные перчатки, снял и медленно, раздражающе медленно вымыл руки, и до этого совершенно чистые.
— Ты хочешь, чтобы я предал свой орден, так?
— Нет. Я хочу, чтобы ты их предал, обокрал и бросил.
Вариил моргнул — медленно, как греющаяся на солнце ящерица.
— Бросил их… Любопытно.
— И более того. Я хочу, чтобы ты вступил в Первый Коготь. Ты должен быть с нами, должен сражаться в этой войне в рядах Восьмого легиона.
