— Собака, — вслух произнес он. — Четвероногое животное. Семейство Canidae, род Canis, отряд хищники.
Талос снова смотрел на саркофаг, прислушиваясь к воплям.
— Да, Делтриан, собака. Это было до того, как Нострамо сгорел, до того, как мы с Ксарлом вступили в легион. Уличные мальчишки, мы мало знали о том безумии и беззаконии, что творится в мире за пределами нашего города. Мы думали, что живем в сердце войны бандитских группировок. По прошествии времени это заблуждение порой казалось мне забавным.
Талос продолжил все таким же ровным голосом:
— Это была бродячая собака. Однажды я накормил ее, и потом она повсюду таскалась за мной. Вредная сучка, всегда готовая показать клыки. Ксарл тыкал в нее палкой, пока она спала. Его очень смешило, когда собака просыпалась, лаяла и щелкала зубами. Однажды Ксарл продолжил дразнить ее, когда шавка уже проснулась и лаяла на него. Через несколько минут она бросилась ему на горло. Ксарл вовремя поднял руку, но кисть и предплечье она ему изрядно покалечила.
— Что случилось с собакой? — спросил Узас.
К удивлению Талоса, в его голосе прозвучала нотка любопытства.
— Ксарл прикончил ее. Размозжил ей череп монтажной лопаткой на следующее утро, пока она спала.
— И в то утро она не проснулась с лаем, — заметил Узас все с той же до странности мягкой интонацией.
Делтриан, поколебавшись, ответил:
— Я не очень понимаю, какое отношение к теме имеет этот поворот разговора.
Талос кивнул на саркофаг:
— Я говорю, что он уже проснулся, Делтриан. Что ты делал с ним после пробуждения? Ты сказал мне, что его необходимо стабилизировать, но факт остается фактом: сейчас он бодрствует. Так что же ты делал?
— Проводил ритуалы воскрешения. Как я уже пояснял: синаптический шок, электрические системы жизнеобеспечения, химические стимуляторы и внутренние стабилизаторы физиологии.
— Итого, ты вводил приводящие в бешенство вещества и бил электричеством останки убитого воина, который уже наглядно показал, что его симбиоз с саркофагом выпадает из стандартной схемы.
— Но…
— Он уже проснулся и в своем безумии пытается добраться до тебя. Ты тыкал в него палками, Делтриан.
Техножрец задумался.
— Обрабатываю информацию, — сказал он. — Обрабатываю информацию.
Талос все еще вслушивался в крики.
— Обрабатывай быстрее. Вопли моего капитана отнюдь не ласкают мне слух, Делтриан.
— Ни на одном этапе объект не показал приемлемого уровня проявления высших нервных функций. Если бы это произошло, ритуал был бы немедленно прекращен.
— Но ты говорил, что пробуждение Малкариона никогда не шло по обычной схеме.
— Я… — впервые за столетия Делтриан усомнился в своих выводах. — Я… обрабатываю информацию.
— Обработай-ка вот что, — сказал Талос, отходя от техножреца. — Иногда, Делтриан, полезно делиться секретами с теми, кому ты доверяешь. И думать как смертный — не всегда проклятие.
— Регистрирую возможность сбоя, — вокализировал Делтриан, все еще вглядываясь в столбики цифр, бегущих по сетчатке. — Ваше предположение ставит под сомнение традиционный и самый священный из ритуалов преимущественно на основании эмоций. Если ваша догадка верна, ущерб, причиненный психике объекта, может быть необратим.
— По-твоему, меня это волнует?
Когда Талос приблизился к центральной панели управления, по золотому клинку стекла молния. Пророк всмотрелся в целую армию циферблатов, экранов сканеров, температурных датчиков, рычагов и переключателей. Все они вкачивали яд и боль в тело его капитана.
— Выключи это, — приказал он.
— Ответ отрицательный. Я не могу опираться в своих решениях на что-то столь непрочное, как предположение смертного и метафора, основанная на прерванном сне четвероногого млекопитающего, Талос. Талос, вы меня слышите? Прошу вас, милорд, отключите свой меч.
Талос поднял меч, и Узас расхохотался.
— НЕТ!
Делтриан испустил пронзительный боевой клич, который оглушил и парализовал бы любого смертного. Однако шлем Талоса защищал его от таких театральных эффектов. Он слишком часто сам использовал этот трюк в качестве оружия, чтобы сейчас на него поддаться.
— ТАЛОС, НЕТ!
Клинок опустился, и взаимное отталкивание силового поля и тонких механизмов панели породило такой взрыв, что обломки разлетелись по всему залу.
В тишине, последовавшей за взрывом, Талос поднялся на ноги. Первая пришедшая ему в голову мысль была странной: Узас прекратил нажимать на спуск цепного топора. Сквозь рассеивающийся дым пророк увидел стоящего у стены брата и Делтриана на полу в другом углу комнаты.
Стазис-поле все еще работало, сковывая конечности дредноута и испуская гудение, такое громкое, что у пророка заныли зубы. Но вопли затихли. Это внезапное молчание, казалось, наполнило стерильную атмосферу комнаты электрическим зарядом, сродни запаху озона после грозы.
Талос внимательно наблюдал за гигантской боевой машиной, всматриваясь, вслушиваясь, — его чувства обострились, готовые подметить малейшую перемену.
— Талос, — позвал Узас.
— Брат?
— Как звали твою собаку?
Кеза, — подумал он.
— Помолчи, Узас.
— Хм-м, — отозвался второй Повелитель Ночи.
Дредноут не шелохнулся. Не произнес ни слова. Он стоял безмолвно, мертвый, наконец-то мертвый.
— Ты убил Малкариона, — сказал Узас, подходя ближе. — Ты всегда собирался это сделать. Все, что ты говорил… Ты хотел помочь ему умереть, как бы ни утверждал обратное.
У победы был привкус пепла. Талос проглотил неприятный вкус, прежде чем ответить.
— Если он был жив, что ж, так вышло. Если мертв, тогда мы положили конец пытке и выполнили его последнюю волю. Но, так или иначе, я должен был с этим покончить.
Делтриан кружил вокруг разрушенной приборной панели. Его дополнительные руки выдвинулись и кропотливо подбирали дымящиеся обломки.
— Нет, — бормотал он. — Неприемлемо. Просто неприемлемо. Нет, нет, нет.
Талос не смог сдержать горькой, неловкой улыбки.
— Дело сделано.
Облегчение было практически осязаемо.
— Талос, — произнес нечеловечески низкий голос, настолько громкий, что палуба затряслась.
В ту же секунду двери зала со скрежетом распахнулись. Вошедший Кирион подбрасывал и ловил на лету череп. Очевидно, это был один из черепов, украшавших его доспех. Порвавшаяся цепь звякала о набедренник воина.
Остановившись, он некоторое время впитывал взглядом открывшееся ему зрелище: Талос и Узас стояли рядом, уставившись на дредноут; Делтриан, выдвинувший все руки, смотрел туда же, куда и легионеры.
