— Предупреждаю в последний проклятый раз! — крикнул Вульфе. — Дайте дорогу, именем Императора!
Он сидел наверху в своей командирской башенке, щурясь на утреннее солнце. Шоссе вокруг танка было забито бредущими людьми, выбивающимися из сил животными и повозками, гружёными так высоко, что, казалось, вот-вот опрокинутся. Ближайшие беженцы старались расступиться, чтобы дать дорогу танку, но было слишком тесно. Со всех сторон пёр людской поток.
Вульфе понял, что кричать бесполезно. Старый шрам на горле зудел как сумасшедший. Почёсывая шею, Вульфе глянул на восток, вдоль широкого потока дезорганизованных фигур, тянущегося от самого мерцающего горизонта. Небо было ясным и синим, и воздух прогревался быстро.
Пальмерос. Даже после двух лет войны большая часть этого мира всё ещё оставалась изобильной и зелёной. Чистый свежий воздух. Кристально-прозрачная вода. Он было даже решил, что это рай, когда полк только высадился. Каково бы это было, размышлял он, осесть здесь, найти жену, возделать землю? Затем просочились слухи о надвигающемся катаклизме — и события завертелись. Семнадцать массивных астероидов, якобы направленных по воле орочьего военного лидера Гхазгкулла Траки, неслись к Пальмеросу смертоносным встречным курсом.
Из городов хлынули массы доведённого до отчаяния народа, миллионами стекаясь к ближайшим зонам эвакуации. Те, кто сейчас протискивался мимо танка Вульфе, шли из Циммамара — столицы провинции на северо-востоке.
Они двигались по Золотому пути на запад, к Банфри. Недостаточно богатые или недостаточно предприимчивые, чтобы обеспечить себе место в списках Муниторума на эвакуацию, придя туда, они наткнутся лишь на лазганы и колючую проволоку. Каждый сантиметр пространства на кораблях флота был давно уже расписан.
Полк самого Вульфе, 81-й Кадийский бронетанковый, уже загонял свои танки в похожие на пещеры трюмы флотских лифтеров, которые унесут их в относительную безопасность космоса. Не весь полк, конечно. Только не самого Вульфе и не его людей — экипаж боевого танка «Леман Русс» «Прощальная молитва». И не экипажи «Стального сердцем» и «Чемпиона Церберы», которые сейчас ехали прямо за ним, сопровождая этих проклятых Сороритас в чёрной «Химере» без опознавательных знаков.
Чего я такого сделал, гадал Вульфе, что заслужил честь возглавить это долбануое «поди туда — не знаю куда»?
Водитель потихоньку двигал «Прощальную молитву» вперёд, каждый раз угрожающее взрёвывая двигателем, что, впрочем, помогало мало. Беженцы и так прикладывали максимум усилий, чтобы убраться с дороги танка. Вульфе понимал, что ехать быстрее — значило размазать ни в чём не повинных гражданских под шестью десятками тонн тяжёлой брони.
Старшая сестра Дессембра снова окликнула его на частоте группы. Слушать её не хотелось. Она уже приказывала двигаться вперёд и проложить танкам дорогу, давя любого, кто встанет на пути, но мысль об этом претила Вульфе. Эти люди были обычными имперскими гражданами, и пачкать руки в их крови никакого желания у него не было.
Вульфе видел, как некоторые походя тянулись, чтобы коснуться рукой «Прощальной молитвы», полагая, видимо, что святой дух грозной машины придаст им немного везения в этот последний безысходный час. Некоторые склонялись, чтобы запечатлеть благоговейный поцелуй на её толстой оливковой броне. Зрелище для Вульфе было словно ножом в сердце.
Он понимал, что время, отведённое на задание, уходит. Город Готенц, их главная цель, всё ещё лежал в двухстах километрах пути отсюда. Каждая впустую потраченная секунда приближала вероятность того, что его с экипажем бросят здесь, оставив встречать надвигающееся уничтожение вместе с планетой. Лазпистолет на бедре потяжелел, просясь в руки. Дессембра права: вырваться из толпы силой оставалось единственной возможностью. Танки должны выбраться с шоссе.
Предупредительный выстрел, рассудил он, заставит их расступиться. Сеять панику не хотелось — многие при этом могли пострадать, — но это лучше, чем просто давить людей.
Вульфе вытянул из кобуры лазпистолет и сдвинул предохранитель. Однако, прежде чем он успел выстрелить, позади поднялся вой ужаса. Вульфе крутанулся в башенке и увидел, как «Чемпион Церберы», выхаркивая густые чёрные струи выхлопных газов, покатил к выезду с шоссе. Древний танк затянул под себя десятки людей, перемалывая беспомощных беженцев в кашу. До обочины он доехал уже с лоснящимися от блестящей крови гусеницами. Воздух заполнился гневными криками и плачем.
— Коль, ты что творишь? — заорал Вульфе в вокс-линк. — Это же граждане Империума!
Но ответила ему Дессембра:
«Они угрожают успеху нашего задания, сержант. Так же, как и вы. Я приказываю ехать прямо по ним, немедленно!»
Колонна беженцев пришла в полный хаос. Люди вопили от ужаса. Поднялась толкотня, все отчаянно пытались убраться подальше от военных машин. Животные орали и лягались. Старых и слабых посбивали на землю. Затаптываемые насмерть, те молили о помощи. Даже сквозь наушники и рёв двигателя Вульфе слышал рвущий сердце плач окаменевших от страха детей.
«Стальной сердцем» и чёрная «Химера» уже шли по пятам «Чемпиона Церберы». Под их гусеницами также гибли беженцы. Одна «Прощальная молитва» осталась стоять недвижно в окружении обезумевшего людского моря. Но вот в толпе начали появляться большие просветы — люди пёрли прочь. Вульфе увидел, что рокритовая поверхность шоссе впереди расчищается. И приказал водителю уводить танк с дороги.
С начала операции прошло лишь несколько часов, а он уже был на ножах с командиршей. Но, по крайней мере, гусеницы его танка, как и его руки, оставались незапачканными кровью подданных Императора… пока.
Зона эвакуации «Сигма», Банфри, провинция Вестиче, 4 часами ранее
Вульфе отодвинул в сторону тяжёлую ткань, закрывающую вход, и вошёл в штабную палатку второго лейтенанта Госсефрида ван Дроя, прекрасно понимая, насколько растрёпанным выглядит. Всего несколько минут назад он крепко спал в своей койке. Вульфе прочистил горло, и трое присутствующих обернулись.
— Сержант Вульфе по вашему приказанию прибыл, сэр! — отрапортовал Вульфе, отсалютовав ван Дрою насколько мог чётко.
Второй лейтенант вскинул руку в ответ. Сам он был в не лучшем виде. Вокруг глаз пролегли глубокие морщины, щёки и подбородок покрыла жёсткая серая щетина. Из угла рта торчала незажжённая чёрная сигара.
Значит, дело — дрянь, понял Вульфе.
Ван Дрой жевал незажжённые сигары исключительно в тех случаях, когда особенно нервничал.
— Мы что, прервали вам прекрасный сон, сержант? — спросил ван Дрой. — Когда я созываю совещание, то предполагаю, что мои люди будут пунктуальны!
