— Ты опоздала, девочка.
Первая волна, которая хлынула за стены, оказалась не ордой врагов.
Сначала в воксе ближней связи появились сообщения от подразделений трёх в панике отступающих полков Стального легиона. Гримальд отвечал по вокс-связи храма, которая была гораздо мощнее, чем коммуникационные системы, рассчитанные на переговоры между отделениями. Он приказал всем войскам Хельсрича, которые получат сообщение, прекратить отчаянную оборону и отступать к Храму Вознесения Императора для защиты последних ещё контролируемых кварталов района Экклезиархии. Несколько капитанов и лейтенантов подтвердили, что услышали приказ, включая капитана ополчения у которого в подчинение оставалось более ста человек.
Отступающие войска начали прибывать меньше чем через час.
Гримальд вместе с Баярдом стоял в воротах и смотрел на город. Почерневший командный танк “Гибельный клинок” проехал мимо, взвод гвардейцев указывал водителю путь в квартал кладбища. За ним в свободном построении катилась группа боевых танков “Леман Русс” с разнообразным вооружением. Между бронетехникой и позади неё двигались несколько сотен одетых в охряную униформу и явно уставших легионеров. На носилках несли множество раненых — крики и стоны прорывались сквозь гул двигателей.
Рыцари смотрели на двоих солдат, которые несли на матерчатых носилках корчащегося от боли младшего офицера. Мужчина лишился руки и ноги, по локоть и колено соответственно. По лицу было видно, что он сейчас чувствует — боль, пронзившая всё тело, исказила черты.
Один из несущих кивнул Гримальду, когда проходил мимо и с почтением тихо произнёс. — Реклюзиарх.
Храмовник кивнул в ответ.
— Сражался вместе с ними? — Спросил по воксу Баярд.
— “Стервятники пустыни”. Я был с ними, когда пали стены. Хорошие люди, все.
— Очень мало уцелело, — со странной резкостью сказал Баярд.
Гримальд повернул череп-шлем к Чемпиону Императора. — Их хватит. Верь в клинки своих братьев, Баярд.
— Я верю. Я уверен в своей судьбе, капеллан.
— Мой титул — реклюзиарх. Используй его.
— Конечно, как пожелаешь, брат. Но мы стоим на страже умирающего города вместе с горсткой истекающих кровью людей, реклюзиарх. Я уверен в них, но я реалист.
Рык Гримальда привлёк внимание проходящих мимо солдат. — Верь в жителей этого города, Чемпион. Подобное высокомерие недостойно. Мы последние защитники реликвии первых колонистов Армагеддона. Эти люди сражаются за нечто больше, чем их дома и жизни. Они сражаются за честь своих предков на самой священной земле планеты. Всех кто ещё жив на Армагеддоне, вдохновит память о тысячах жертв, которым суждено быть здесь принесёнными. Кровь Дорна, Баярд… в подобные моменты рождался сам Империум.
Чемпион Императора долго смотрел на него и Гримальд почувствовал, как учащённо забилось сердце. Он был разгневан, и это чувство оказалось столь же очищающим, как и время, проведённое в безмятежных залах храма. Баярд заговорил, искренность в голосе чувствовалась даже сквозь потрескивание вокса.
— Я был одним из немногих, кто выступил против твоего повышения в ранг Мордреда.
Гримальд хмыкнул и вернулся к наблюдению за проходящими мимо войсками. — На твоём месте я бы поступил также.
Семьдесят солдат 101-го Стального легиона прибыли в потрёпанной колонне транспортов “Химера”. Как только ведущая БМП остановилась, об землю лязгнули рампы. Выгрузилось отделение легионеров — на каждом были видны пятна крови или перевязки.
— Оставьте “Химеры” снаружи, — приказал Райкен. Половину его лица покрывали грязные бинты, и он хромал при ходьбе, опираясь на плечо адъютанта.
— Разве мы не возьмём их внутрь? — Спросила Кирия Тиро, оглядываясь через плечо на брошенные транспорты.
— Чёрт с ними, — сплюнул кровью майор, когда она подвела его к двум рыцарям. — Для их орудий осталось слишком мало боеприпасов, чтобы в этом был смысл.
— Гримальд, — сказала Кирия, поднимая взгляд на возвышающегося рыцаря.
— Приветствую, квинтус-адъютант Тиро. Майор Райкен.
— Нас отрезали от Саррена и остальных. 34-й, 101-й, 51-й… Они все в центральных кварталах промышленного района…
— Не важно.
— Что?
— Не важно, — повторил Гримальд.— Мы защищаем последние оплоты света в Хельсриче. Судьба привела вас в Храм Вознесения Императора. Саррена судьба привела в другое место.
— Трон, там ещё тысячи зелёнокожих ублюдков, — майор снова выплюнул кровавую слюну и Кирия заворчала, когда он сильнее на неё опёрся. — И это ещё не самое плохое.
— Объяснись.
— Инвигилата уходит, — ответила Тиро. — Они бросают нас умирать. А у орков ещё остались титаны, причём один такой, что невозможно поверить, не увидев собственными глазами. Мы наблюдали, как он двигался с Росторикского сталеплавильного завода, разрушая жилые высотки на своём пути.
— 34-й Бронетанковый выдвинулся, чтобы остановить его, — Райкен морщился от боли, когда говорил. Повязки намокли от крови там, где, по всей видимости, была пустая глазница. — Но он сомнёт их к тому времени, как шакалы начнут выть на полную луну.
Любопытное местное выражение. Гримальд кивнул, поняв смысл, но Райкену ещё было что сказать.
— “Вестник Бури” погиб, — продолжил майор.
— Я знаю.
— Этот “Сокрушитель Богов”… он убил Старейшую и “Вестника Бури”.
— Я знаю.
— Ты знаешь? Так, где же чёртов Ординатус? Он нужен нам! Ничто иное не сможет уничтожить это гигантское гремящее… нечто.
— Он в пути. Отправляйся внутрь и осмотри свои раны. Если стены падут, ты должен быть готов.
— О, мы все будем готовы. Ублюдки изуродовали мне лицо и теперь это личное.
Когда они отошли Гримальд услышал, как Кирия мягко упрекает майора за его браваду. Когда они миновали ворота, но всё ещё оставались в поле зрения, реклюзиарх увидел, как адъютант генерала поцеловала майора в неперебинтованную щёку.
— Безумие, — прошептал рыцарь.
— Реклюзиарх? — отозвался Баярд.
— Люди, — тихо ответил Гримальд. — Они загадка для меня.
Глава двадцать вторая
Вознесение Императора
Наконец, защитникам на кладбище храма начали поступать вокс-сообщения. По всему Хельсричу вступил в действие план Саррена, “сто оплотов света”, большинство имперских войск заняли позиции вокруг самых важных объектов города.
Связь по-прежнему была в лучшем случае ненадёжной, но сам факт её наличия воодушевил солдат. Каждый опорный пункт держался крепко, исчезли все различия между штурмовиками, гвардейцами, бронетанковыми подразделениями Стального легиона, ополчением и горожанами, которые предпочли не дрожать от страха в убежищах, а выйти на улицу с оружием в руках.
