Прогибаться под кого-либо Корей не собирался, и насколько он понял, и что привлекало его в компании, с которой он за последний год близко сошёлся, другие были такие же, неуступчивые.
У Корнея давно зародилась и окрепла в голове мысль, что городские власти, в лице его главного представителя Городского Головы, в общении с ними преследуют свои цели, весьма далёкие от нужд их компании. Если и не прямо враждебные, то совсем не дружественные. На что, кстати, определённо указывали их напрасные траты на возведение и сразу же по окончанию строительства ставшего никому не нужного сооружения, к тому же завышенного по стоимости в несколько раз.
Вот по всей этой совокупности причин они теперь уже сами, вдвоём с Сидором и искали новое место в пойме реки Каменки. Поиски давно уже стали настолько привычными, что больше напоминали пикник, как называл эти путешествия Сидор.
Поэтому не было ничего удивительного, что уже к полудню, глядя на низко стоящее над головой зимнее солнце, они уже с удобством расположились у подножия насыпи своего острожка, где как раз для таких целей ещё городскими стражниками был устроен очаг и навес сбоку от него.
Постоянные ежедневные поиски с одинаковым неизменным результатом, порядком уже надоели обоим, поэтому они уже с прохладцей относились к возложенной на себя миссии, чуть ли не с самого утра плюнув на всё и устроив себе отдых. Тем более что удобные стол и широкие дубовые лавки под навесом так и навевали желание лениво развалиться на них и прикорнуть до момента когда Сидор позовёт на готовый шашлык.
Тот с удовольствием возился возле костра, распространяя вокруг себя чудные ароматы жарящегося, хорошо приготовленного накануне мяса.
— Ба! — насмешливый голос Сидора, заставил Корея раскрыть упрямо слипающиеся глаза. Со скамейки, на которой он развалился, вставать не хотелось. Было лениво.
Из кустов, скрывающих протоку с севера от острожка, на своём неизменном пегом коньке медленно выезжал Староста.
— Господин Худой Сила Савельич! Сам Всесоюзный, тьфу ты, Городской Староста!
Сегодня у Сидора, видимо для разнообразия, с утра было хорошее настроение. Поэтому он искренне обрадовался гостю.
— Господин Худой, — толика ехидства, подпущенная в голос, показывала вполне доброжелательное к нему отношение, чего, честно сказать, в связи с последними произошедшими между ними стычками, ожидать было как-то странно.
— Никак на запашок потянуло? — продолжал развлекаться Сидор.
— Запашок — это от нечто другого, — мгновенно включился в развлечение Староста.
Судя по всему у него тоже было хорошее настроение, и он был не против немного попикироваться со своим давним недоброжелателем Сидором.
Вражда их была давняя и взаимная, но, тем не менее, не переходящая определённых границ. Поэтому Сидор, обрадовавшись новому гостю, с удовольствием пригласил его к костру.
— Какими судьбами? — полюбопытствовал он. — Решил проверить, как ваша башенька дорогущая тут поживает? — ехидно вставил он шпильку.
— А нафига, — с усмешкой бросил Сила Савельич. — Втюхали вам за десятикратную цену, так теперь чего интересоваться. Дело сделано, можно к следующему готовиться.
— О! — растерялся от подобной откровенности Сидор.
Подобного он никак не ожидал, и причинами подобной откровенности следовало бы поинтересоваться.
— Так всё же, какие ветры тебя сюда занесли? — выказывать даже мало мальское уважения после подобной откровенности Сидору как-то сразу расхотелось.
— Ловы, там ниже по реке проверял, — не стал таиться Сила Савельич. — К новой путине надо готовиться, а многое ещё не сделано. Возвращался обратно, дымком потянуло. А за ним и полузабытым запахом. Решил заглянуть, проверить, кто это тут шашлык решил приготовить.
— И не побоялся что могли бы быть ящеры? — удивился Сидор. Переглянувшись с не менее удивлённым Корнеем, он с любопытством, по-новому посмотрел на Старосту. Оказывается тот был не трус, раз решил в одиночку подойти к чужому костру в безлюдной, глухом местности.
— Ящер бы шашлык накануне готовить не стал бы, — усмехнулся Староста. Всю мимику и мысли Сидора, равно как и Корнея он с усмешкой считал с их откровенных лиц. — Ящер по большей части сырое мясцо предпочитает. А если и жарит чего, то никак не вымачивает его сутки в уксусе да с травами.
— Что это у вас, — принюхался он к дымку своим острым, хищным носом. — Черемша? М-м-м. — мечтательно протянул он. — Жареный лучок. Обожаю.
— А ларчик просто открывался, — расплылся в улыбке Сидор. — Стоящий вокруг одуряющий запах жарящегося маринованного мяса недвусмысленно указывал что, а главное кто здесь кашеварит.
— Ну, раз ты такой умный, то за это следует выпить, — заметил он, доставая ёмкую металлическую баклажку из сваленных на соседней лавке седельных сумок. — Хорошо, что главные представители городских властей обладают прекрасными аналитическими способностями. Профессорская, — потряс он баклажкой над ухом. — Тройной очистки.
Дальше разговор уже потёк наезженной колеёй. Про баб, про выпивку, про политику, про кому, что здесь нужно.
Несмотря на давнее общее знакомство, каждому было что рассказать. Поэтому, не смотря на немалый объём баклажки, очень скоро у неё забулькало на донце, а разговор перешёл в более откровенное русло. И если ещё Сидор с Корнеем следили за своей речью, то Силу Савельича понесло.
С удобством устроившись на брошенной на снег толстой лошадиной попоне, приспособленной им под импровизированное лежбище, он принялся долго и нудно рассуждать об их ошибках в поиске того участка, что они хотят получить.
— Да хватит тебе, — не выдержал наконец Корней, выведенный из себя его нестерпимым занудством. — Возьми лучше шашлычку ещё пожуй, а то смотрю, тебя совсем развезло. Не хош, так хлебни профессорской из баклажки, а место мы и сами себе подберём, без учителей. Особенно без таких как ты с Головой. Один только раз попросили вас помочь, так теперь не знаем, что с результатом вашей помощи делать.
Корней сердито кивнул головой на высящееся у них за спиной сооружение.
Хмыкнув что-то про себя неопределённое, Староста опрокинул шкалик с первачом и яростно вцепился белыми, крепкими зубами в сочное, горячее мясо.
— Не-е, мужики, — лениво протянул Староста, медленно пережёвывая пахучую свинину и сыто жмурясь от удовольствия.
Окончательно придя в самое благостное, умиротворённое состояние после опрокинутой внутрь рюмки крепчайшего напитка, он с довольным, сытым видом медленно и лениво потянулся.
— Без меня вы ничего тут не найдёте.
