С платформы сошел ужасный повелитель ксеносов. Он был высоким, его броня разукрашена декадентски роскошными узорами и страшными трофеями из тел убитых. Три воина в броне с масками демонов, вооруженные огромными клинками, легко спрыгнули с платформы вслед за ним, казалось, их доспехи ничуть их не обременяли.
Эльдарский военачальник огляделся, словно наблюдая за веселой вечеринкой, а не за резней на поле боя. Он и его телохранители ленивой походкой шагали по стене, убивая всех людей, оказывавшихся на их пути, независимо от того, сопротивлялись они или нет.
Эскелиос встал, не желая пресмыкаться перед таким выродком. Обернувшись, эльдар посмотрел на него. На шлеме ксеноса на каркасе из костей была растянута кожа, снятая с лица женщины. Сквозь ее пустые глазницы сверкали линзы шлема.
— Ты стоишь, мон-кей, хотя должен пасть на колени. На колени перед архонтом Вардрахтом из кабала Эбенового Закона.
— Никогда! — дерзко ответил Эскелиос. Его солдаты тоже поднялись на ноги.
— О, ты еще будешь ползать на коленях. Ты еще будешь умолять, чтобы я тебе это позволил. Ты еще будешь умолять о чем я только пожелаю. Ты будешь умолять о смерти.
Когда архонт говорил, губы содранного лица женщины шевелились.
— Никогда!
Эскелиос поднял меч. Рука Вардрахта мелькнула с молниеносной быстротой. Сверкнуло какое-то устройство, и Эскелиоса и его людей вдруг охватила ужасная боль. Они рухнули на землю, не в силах управлять своим телом.
Ксенос распростер руки, словно купаясь в солнечном свете.
— Аххх… — произнес он. — Твоя боль восхитительна. Ты упрям и силен. Думаю, ты послужишь хорошей пищей, капитан Эскелиос.
Вардрахт сделал знак своим телохранителям в масках демонов.
— Инкубы! Заберите его в темный город. Этот — редкая добыча, я сам буду наслаждаться его страданиями.
Архонт отошел в сторону, взмахнув своим плащом из человеческой кожи. Задыхаясь от тошноты, Эскелиос был слишком погружен во вселенную боли, чтобы заметить, как крючья вонзились в его плоть, пригвождая конечности.
Экипаж «Чести Кортейна» напряженно смотрел на экраны, готовясь отражать вторую волну атакующих эльдар, когда вдруг град сильных ударов обрушился на корпус. Танк встряхнуло, людям пришлось держаться, чтобы не упасть. Из башни на командную палубу упал кусок камнебетона, за ним посыпалось несколько меньших обломков.
Приходя в себя, танкисты оглядывали потолок.
— Состояние корпуса? — спросил Банник.
— Пробоин нет, — доложил Колиос.
— Это не было попадание, — сказал почетный лейтенант. — Мегген? Мегген, прием?
— Он в порядке, — сообщил Васкиген, закашлявшись. — Тут обломков через люк насыпалось, кто поможет выгрести?
— Я в порядке, — подтвердил Мегген. — На нас рухнула башня форта, я еле успел нырнуть в люк. — В воксе раздался скрежет камня о металл. — А вот закрыть люк не успел, половина обломков ссыпалась сюда. Но стаббер вроде бы цел. Поднимаюсь обратно.
Снова раздался грохот стаббера.
— Похоже, им там снаружи здорово достается, — сказал Банник. — По воксу есть что-нибудь?
— Нет, сэр, — ответил Эппералиант. — Связи нет, ни через инфоимпульсы, ни как-либо еще.
— Настройте когитаторы и транслируйте запрос дальнейших приказов, — велел Банник. — По крайней мере, это даст им знать, что мы еще живы.
Банник прищурился, глядя на тактические дисплеи. На экранах авгуров были четко видны только гвардейцы и их танки — и число их быстро уменьшалось. Встав и вытянув шею, он посмотрел в смотровые приборы. Так было видно еще хуже.
— С таким же успехом они могли бы быть совсем невидимы, — проворчал он.
Сверху по броне танка что-то застучало.
— Что за…?
Из башни раздался крик и какой-то скрежет.
— Мегген ранен, — сообщил Васкиген. — Нас обстреливают из форта.
— Втащи его внутрь, — приказал Банник. — И закрой этот чертов люк.
— Обломки…
— К черту обломки! Эппералиант, продолжай сканировать вокс-частоты. Шоум, готовься выводить нас отсюда, здесь мы уязвимы.
Банник прошел к центральному трапу, ведущему к башне. Поднявшись на несколько ступенек, он заглянул в башню. Васкиген держал голову Меггена. Ноги наводчика скребли по палубе, засыпанной пылью и каменной крошкой, зубы были стиснуты в агонии. Он вцепился в свое левое плечо с такой силой, что пальцы побелели.
— Мегген? Мегген? — позвал Банник. Наводчик в ответ только застонал.
— Он тяжело ранен?
— Насколько я могу сказать, рана пустячная, — с беспомощным видом ответил Васкиген. — Но я не медик, сэр. Должно быть, это яд.
Банник поднялся в башню. Здесь повсюду были рассыпаны обломки камнебетона. Взглянув наверх, чтобы убедиться, что люк закрыт, почетный лейтенант присел рядом с Меггеном и взял его за руку. Понадобилось три попытки, чтобы оторвать руку от раны, под ней оказались страшные волдыри, окружавшие крошечное колотое ранение.
— Сделай ему укол обезболивающего, или, если не поможет, то успокоительного, — приказал Банник Васкигену. — Тебе придется встать к пушке.
Огонь с башен форта стал еще сильнее. Послышался двойной звуковой удар — эльдарские истребители обстреливали позиции Имперской Гвардии. Где-то поблизости раздался мощный взрыв.
— Крепость пала, — сказал Банник. — Пора отступать.
— А как же инквизитор Сашелла? — спросил Хувар.
— От нее ничего не слышно, — сообщил Эппералиант. — В эфире никаких имперских сигналов.
— Думаю, она уже не придет, — сказал Банник. — Шоум, заводи двигатель и выводи нас отсюда.
— Да, сэр, как скажете. Куда?
Банник задумался. Может быть, укрыться в космопорту? Нет, там нет укрытия для машины такого размера как «Гибельный Клинок». Нужно такое место, куда будет труднее попасть скиммерам, где можно укрыться от эльдарской авиации. Там «Гибельный Клинок» сможет сражаться с врагом на своих условиях.
— В город, — сказал он. — Веди нас в город.
«Честь Кортейна» с грохотом двигалась по космопорту, круша обломки под широкими гусеницами, вдавливая в землю куски камнебетона, обломки техники и трупы — пластальной корабль, преодолевающий шторм снарядов и лучей смертоносной энергии. Кристаллические боеприпасы раскалывались о корпус «Гибельного Клинка», лучи не-света отражались от его бронеплит, оставляя пузырящиеся раны. Танк стрелял и стрелял, вспышки многочисленных болтерных снарядов, выпускаемых из спонсонов, освещали бортовую броню мигающим желтым светом.
Все вокс-каналы были заглушены, и Банник обратился к пехотинцам через систему динамиков:
