Первый Коготь оставался рядом со своей добычей, пока та не умерла, с хрипом испустив последний вздох и, наконец, снова распластавшись на палубе.
— Вариэль, — тихо произнес Талос.
Апотекарий выступил вперед.
— Да, мой повелитель.
— Освежуй тело. Я хочу, чтобы его ободранные кости висели на цепях над оккулусом.
— Как пожелаешь, брат.
— Октавия.
Та перестала кусать нижнюю губу.
— Да?
— Возвращайся в свои покои и готовься плыть по Морю Душ. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы не перенапрягать тебя, однако путешествие будет нелегким.
Она вытерла вспотевшие ладони о штаны, продолжая морщить нос от вида рассеченного тела Рувена. Стоящий на коленях Вариэль, который срезал броню и работал пилой по плоти, не спасал положения.
— Куда мы направляемся? — спросила она.
Талос вывел изображение на центральный гололит. Сверкающие звезды отбросили зловещий свет на обращенные вверх лица и лицевые щитки.
— Я хочу вернуться в Око и связаться с некоторыми из других банд Восьмого Легиона. Но пока что меня не волнует направление. Куда угодно, Октавия. Просто доставь нас туда живыми.
Она впервые в жизни отсалютовала, приложив кулак к сердцу, как воины Легиона когда-то приветствовали Возвышенного.
— Необычно, — черные глаза Талоса мерцали, отражая искусственный свет звезд. — На пост, навигатор.
На сей раз она исполнила терранский поклон, как будто снова вернулась в бальные залы далекого Тронного Мира.
— Есть, мой повелитель.
Когда она покинула мостик, Талос обернулся к братьям.
— Скоро вернусь. Если я вам понадоблюсь, то буду у техноадепта.
— Подожди, Талос, — окликнул Вариэль, который по запястье запустил руку в грудь предателя. — Что мне делать с его геносеменем?
— Уничтожь.
Вариэль нажал, раздавив орган в кулаке.
По Залу Размышления «Эха», как раньше по Залу Памяти «Завета», разносились отголоски работы чудесных машин. На полу была свалена добыча Красных Корсаров, которую ждала расчистка, когда у Делтриана нашлось бы время заняться такими несущественными мелочами. Пока же он наблюдал за тем, как армия сервиторов устанавливает драгоценные реликвии Легиона на почетные места.
Потеря каждого артефакта вызывала у него категоризованное множество оцифрованных подобий негативных эмоций — то, что человек назвал бы «сожалением» — однако его радовала небольшая гора оборудования, которое ему удалось спасти.
Чрезвычайно положительным было и то, что «Эхо проклятия» могло похвастаться замечательно оснащенным помещением для хранения его сокровищ. Хотя за те годы, что корабль находился в руках Корсаров, по нему распространилось гниение, не было ничего такого, что нельзя было бы аккуратно восстановить и подвергнуть стандартному обслуживанию.
Делтриан прошел мимо капсулы жизнеобеспечения, проведя стальным пальцем по стеклу. Техноадепт залюбовался подлинным сокровищем своей коллекции и постучал по стеклу кончиком пальца, словно человек, привлекающий внимание домашней рыбки. В амниотической слизи плавал обнаженный и связанный принцепс титана, который, почти как эмбрион, свернулся вокруг кабелей ввода и вывода, имплантированных в его живот и кишечник.
От второй серии постукиваний спящий дернулся, как будто и впрямь услышал приветствие. Разумеется, это было невозможно. Учитывая количество наркотиков, затопивших кровеносную систему принцепса, тот пребывал в самом низу спирали химической комы. Будь он хотя бы частично в сознании, боль была бы неописуемой и почти наверняка причинила бы вред рассудку.
Делтриан смотрел, как человек дернулся еще раз. Он сделал пометку более тщательно понаблюдать за бесчувственным подопечным в ближайшие ночи, когда все акклиматизируются к новому убежищу. Техноадепт двинулся дальше.
Подъемные сервиторы устанавливали в стазисные стойки один из двух спасенных саркофагов. Этот… Этот вызывал у Делтриана некоторую степень беспокойства. Теперь командовал Легионес Астартес Один-Два-Десять, предпочтительное обращение: Талос, и существование конкретно этого саркофага прямо противоречило его эмоциональным желаниям, выраженным в прошлом ключевом моменте.
И все же, со временем с данным неучтенным обстоятельством пришлось бы разбираться. Делтриан считал саркофаг своей лучшей работой, идеальным воплощением находящегося внутри воина. На полированной платине было выгравировано изображение Повелителя Ночи, стоявшего в позе, которая соответствовала героическим и мифическим образам из как минимум шестнадцати человеческих культур. Его конечности и доспех были изваяны в соответствии со строгими стандартами. Голова в шлеме была запрокинута назад, что предполагало некий мифический триумфальный рев в небеса, а в каждой руке фигура сжимала шлемы павших воинов. Третьего он попирал сапогом, знаменуя свою безоговорочную победу.
Да, конечно. Делтриан решительно гордился своей работой с этой конкретной единицей, особенно в области сверхсложных хирургических операций, которые потребовались, чтобы спасти жизнь тому, что уцелело после того, одного-единственного раза, когда воин согласился на активацию.
Огромные двойные двери открылись, заскрежетав гидравликой, и техноадепт замер. Он странно человеческим жестом протянул руку и надвинул капюшон на лицо.
— Приветствую, Талос, — произнес он, не оборачиваясь.
— Объяснись.
Это вынудило техноадепта повернуться. Не злость в голосе пророка — ее не было слышно — а вежливость требования, которая была наиболее интригующим обстоятельством.
— Я делаю вывод, что ты подразумеваешь продолжение существования саркофага Десять-Три. Верно?
Первыми вздрогнули черные глаза пророка, а затем то же самое произошло и с его бледным лицом. Он пристально смотрел на изукрашенный саркофаг ровно шесть с половиной секунд
— Объяснись, — снова сказал он, на сей раз более холодно, в его голосе происходило существенное снижение выражаемой сдержанности. Делтриан решил воспользоваться максимально простыми терминами.
— Твои приказы после сражения на Крите были отменены высшей инстанцией.
Пророк прищурился.
— Возвышенный никогда бы подобного не приказал. Его облегчение после уничтожения Малхариона было физически ощутимым. От него исходили волны удовлетворения, техноадепт. Поверь мне, я сам это видел, когда докладывал ему.
Делтриан выжидал приемлемого момента, чтобы вставить собственные слова.
— Неверное предположение. Высшая инстанция, о которой ты говоришь, не является высшей инстанцией, которую имел в виду я. Приказ восстановить и поддерживать жизнь воина в саркофаге Десять-Три исходил не от Возвышенного. Это было распоряжение Легионес Астартес Дистинктус-Один-Десять/Ранее-Один.
