Струи горячей воды медленно, но верно возвращают меня к жизни. Переодевшись в «ночнушку», с мокрой головой, завёрнутой в полотенце, возвращаюсь в комнату.
Мэд ещё не спит. Лежит на кровати и тупо тыкает кнопки на пульте от голографического экрана, с которого диктор вещает последние новости. Подруга отвлекается от лицезрения мельтешащей картинки лишь когда я, найдя небольшой отсек с хозяйственными принадлежностями (видимо, он изначально был встроен в эту квартиру, потому что сам Эван вряд ли бы додумался до таких бытовых деталей), берусь пришивать альтаирцу оторванную пуговицу.
- Что ты делаешь? – любопытная шатера заинтригована настолько, что выключает экран.
- Не видишь – пуговицу пришиваю, - не отрываясь от работы, бросаю в ответ, завязывая нитку финальным узлом.
Проверяю - вроде бы крепко пришила. У Эвана вечно проблемы с пуговицами – отлетают на раз. Я им с Анигаем в детстве столько этих пуговиц напришивала, что и не сосчитать.
- И часто ты малознакомым альтаирцам одежду чинишь? - не унимается Мэд, наблюдая, как я возвращаю рубашку в шкаф, заодно проверяя, в порядке ли остальная одежда.
- Мне не сложно.
- Ты не ответила на вопрос.
Да, не ответила! Потому что не знаю, что отвечать.
- Кто он тебе? – не унимается Мэд.
Вопрос из разряда тех, на который лучше ответить, иначе собеседница сама себе всё довыдумывает и будет только хуже. А у Мэдэлин, на мою беду, фантазия богатая.
- Мы были соседями в Катаре.
- Альтаирец жил в Катаре?!
Удивлению Мэд нет предела. Оно и понятно. Подруга знает, что в Руар Эван приехал в числе высокопоставленной свиты альтаирского принца. Получается, что он далеко не «бедный мальчик». Поэтому ей и непонятно, что он делал в Катаре. Впрочем, я сама до сих пор не знаю ответ на этот вопрос.
- Не понимаю, чему ты удивляешься? Катар - это поселение каторжных и военнопленных. Кого там только не было! Целое скопище сброда со всех концов вселенной, - пытаюсь увести разговор в сторону. - Мэд, слушай, я устала. Давай спать.
Подруга на удивление легко сдаётся.
- Хорошо.
Постель оказывается достаточно широкой, мы обе вполне комфортно размещаемся на ней. Подруга выключает свет. Закрываю глаза, мечтая погрузиться в сон, но любопытная шатера не унимается. Как назло, именно этим вечером, Мэд решает поговорить «по душам». Вернее – допросить меня по полной программе.
- А он симпатичный.
- Кто «он»?! – слегка опешиваю я, пытаясь сообразить, о ком говорит Мэд. – Дэрэк, что ли? – она с ним за вечер, кажется, сумела найти общий язык. - С каких это пор ты западаешь на землян?
- Да причём здесь Дэрэк! – отмахивается Мэд. – Я говорю об альтаирце. Красивый парень.
От такого заявления у меня пропадает дар речи, а заодно и сон. Мне для полного счастья только и не хватало только, чтобы Мэд на Эвана глаз положила!
- Не знаю. Альтаирец – как альтаирец. Не в моём вкусе, - пытаюсь говорить предельно безразличным тоном. Для пущей достоверности зеваю. – Слушай, давай спать.
- Ты уверена? – из темноты звучит хитрый голосок.
Нет! Ну это уже слишком! Приподнимаюсь на локте, сердито смотрю на подругу. Я слишком хорошо знаю Мэд, чтобы понимать: нашла коса на камень. Она так просто не отстанет.
- Мэд, кончай ходить вокруг да около. Говори прямо. К чему ты клонишь?
Подруга тоже садится на кровать. Сразу видно: Мэд прямо распирает от любопытства.
- Что у тебя с этим альтаирцем, Ада? Если ничего, то я возьму его себе.
- Не получится. Ты не в его вкусе, - бурчу я. – Он терпеть не может шатер.
- Да? – хихикает настырная Мэдэлин, - но тебя же он себе заказал.
Чувствую, от задушевного разговора не отвертеться. Сдаюсь. Выкладываю подруге всё как есть. Ну, или почти всё.
- Эван не заказывал меня. В смысле, как шатеры… Мы с ним давние знакомые. Можно сказать, дружили в детстве. Это было моей работой. Отец Марк платил нам с Анигаем, чтобы мы общались с альтаирцем. Иначе он бы в Катаре от одиночества точно свихнулся. Вот и всё. Ещё вопросы будут?
- Будут, - не унимается шатера. – А альтаирец знал, что вы с ним за деньги дружите.
- Разумеется. Никто из этого тайну не делал. Анигай вообще ему сразу напрямую сказал, что на дух всех альтаирцев не выносит.
- И?
- Что «и»? Мало ли что не выносит. Кушать хочется всегда. А за нашу дружбу с Эваном неплохо платили по меркам Катара. Где бы мы ещё такие деньги заработали в 9 лет?
Надеюсь, подруга удовлетворилась моим развёрнутым ответом. Но куда там…
- … и поэтому вы так орали друг на друга в кабинете, что даже я слышала? Тебе за столь эмоциональную реакцию на него тоже деньги платят? Прости, конечно, но…Мы с тобой, например, тоже соседки, однако так друг на друга не орём, – перехватывает инициативу язва-Мэд, направляя разговор в нужное ей русло. – Почему он на тебя так злится? Что ты ему сделала?
- Да ничего я ему не сделала! – не выдерживаю, взрываюсь. – Я не виновата, что у Эвана бзик из-за того, что я стала шатерой! Ему видите ли не нравится мой «беспутный» род занятий.
- Ада, ты не шатера! – степень заинтригованности Мэдэлин уже просто зашкаливает.
- Но он-то об этом не знает, - хмыкаю я.
- Как не знает? Он же видел, как ты управляешься с дредом.
Господи! Ну какая же она непонятливая!
- Ну и что? Мэд, Эван альтаирец. Он не обязан разбираться в тонкостях каст Руара. Откуда он знает, что шатера не может, как и воин пользоваться дредом? Ты сама слышала хоть раз про женщину-война?
- Нет, - немного подумав, соглашается Мэд.
- Вот и он не слышал. К тому же Эван давно спокойно относится ко всем моим странностям. В отличие от тебя, он мне вопросы особо не задаёт. Всё! Я спать!
- А стоило бы…
Этот бессмысленный разговор мне порядком уже поднадоел, так что я заваливаюсь на кровать. Однако устроиться поудобнее не успеваю.
- Он тебя ревнует, - простая фраза, брошенная Мэд, окончательно лишает меня сна.
Глупость какая! Быть такого не может! Просто задето его мужское самолюбие, ведь формально мы с ним всё же связанны.
- Не говори глупости! Чтобы ревновать, надо любить.
- Согласна, - смеётся Мэд, плюхаясь на свою сторону дивана. – Поэтому я и говорю: он тебя ревнует.
Да чтобы эту Мэд приподняло и пришлёпнуло! Вот и попробуй теперь усни после этих её слов.
***
Полночи валяюсь без сна, думая о словах Мэд. Эван меня ревнует? Предположение шатеры кажется глупым и нелепым, но в то же время, если честно, греет душу. Ведь ревновать можно только близкого человека. Значит, я всё ещё не чужая альтаирцу, и это меня почему-то очень радует. Хоть для меня до сих пор загадка, как из тихого болезненного мальчишки, которым я всегда вертела по своему усмотрению, вырос такой самодовольный нахал и тиран, больше неподдающийся моему влиянию.
