— Ни от одного пилота у меня так не болит голова, как от тебя, Улисс, — сказал Самарин. Он встал из-за стола, загромождённого графиками, плёнками и аппаратами связи, прошёлся по тесному кабинету. — Ну что мне с тобой делать?
Я пожал плечами. Я был готов к любой каре.
— Следует наказать тебя дважды: за мистификацию, которую ты устроил, и за сход с орбиты вслепую. — Он схватился за голову. — Черт, неслыханное происшествие в космофлоте!.. Знаешь что, Улисс? Отправляйся-ка ты на шарик, догуливай свой отпуск. А я ещё подумаю.
В дверях я остановился:
— Один вопрос, старший… Ты знал, что эта экспедиция…
— Знал, — прервал он меня. — С самого начала она мне была не по душе. Но нажимали сильно… Лично мне всё равно, где ты родился — на Земле или на Венере… Ладно, Улисс. В одиннадцать тридцать стартует рейсовый.
— Спасибо, старший.
— Лети. Счастливо тебе.
Глава пятнадцатая
«ТЫ СИЛЬНЫЙ, УЛИСС…»
А я и забыл, что на Земле бывает весна.
В толпе пассажиров, привезённых рейсовым лунником, я плыл на трансленге к зданию космопорта. Это белое здание, знакомое до мельчайших подробностей, сейчас выглядело необычно. Не сразу я понял, в чём дело. Вокруг плескалась весна — нежной зеленью газонов, лёгким дымом распустившихся акаций. Весна была разлита и в воздухе — пряном, свежем, чуть покалывающем ноздри изумительной прохладой.
Что наши ионизационные установки по сравнению с чудом земного весеннего воздуха!
Не дожидаясь, пока транслента остановится, я спрыгнул с неё и широко зашагал по молодой траве к балюстраде, за которой толпились встречающие.
Андры среди них не было. Я раз и два прошёл вдоль балюстрады. Со мной здоровались незнакомые люди. Какой-то веснушчатый малый крикнул:
— Привет, Улисс! Ну как — больше не встречал привидений?
Но Андры не было. Что могло ей помешать прилететь в космопорт?
Я прошёл сквозь здание космопорта и устремился к станции аэропоезда, и тут чуть не налетел на меня Леон Травинский. За ним поспешала раскрасневшаяся, улыбающаяся Нонна.
— Вечно я опаздываю, — сказал Леон, стискивая мне руку. — Привет, Улисс!
А Нонна, бурно дыша, выпалила, что Андра попросила их встретить меня. На сегодня неожиданно назначен отчёт экспедиции, недавно возвратившейся из Конго, и Андре поручено сделать один из докладов. Надо поторопиться, может, мы ещё успеем на её доклад.
До ближайшего аэропоезда оставалось двадцать минут, и мы, конечно, не стали ждать. Мы побежали на площадку реапланов, хорошо ещё, что не все расхватали, и нам достался трехместный типа «гепард». Ничего, быстролётная машина.
Автопилот принял программу, «гепард» помчался на северо-запад. Под нами поплыла серо-жёлтая пустыня, нарезанная каналами на ровные прямоугольники, собственно, уже и не пустыня — вся в зелёных и белых пятнах, и сюда добралась весна, а дальше пятна слились в сплошной пёстрый ковёр, пошли мелькать дома, дома, мачты инфор-глобус-системы, и вот уже шестипалая дельта реки в зелёной оправе берегов, а слева-голубое и серебряное мерцание моря…
Я наслаждался сменой пейзажей и скоростью и предвкушением встречи. Давай, «гепард», нажимай, милый! Я представлял себе Андру на кафедре докладчика — она говорит быстро, увлечённо, глаза блестят, а причёска какая-нибудь новая…
Ух, как бушует весна, разлилась зелёным морем вокруг корпусов Веды Гумана!
Знакомый вестибюль факультета этнолингвистики. Прыгая через ступеньки, я понёсся на второй этаж, в конференц-зал. Леон и Нонна еле поспевали за мной.
Я влетел в одну из раскрытых дверей и остановился в проходе. Резкий высокий голос нёсся навстречу — нет, не голос Андры. Внизу изогнулся полукругом длинный стол, за ним сидело человек десять-двенадцать, вон красивая голова Стэффорда, а рядом с ним молодая женщина в жёлтом костюме и тёмных очках…
Да это же Андра! Надо же — родную жену не узнал! Но что за очки на ней? И почему волосы гладко стянуты к затылку, никогда она раньше не стягивала…
Не спуская с неё глаз, я тихонько пошёл вниз меж скамей, амфитеатром спускающихся к полукруглому столу. Сел на свободное место сбоку и стал мысленно взывать к Андре: «Посмотри на меня, я здесь!» Но Андра, как я уже упоминал, не владела менто-системой. Она сидела, слегка наклонив голову набок, и внимательно слушала оратора. Ничего не поделаешь, придётся потерпеть.
Говорил пожилой негр со сморщенным маленьким лицом, он сидел между Андрой и высоким загорелым юношей, в котором я узнал Эугеньюша, надежду этнолингвистики. И тут я понял, что негр вовсе не сидит, а стоит, ну да, это тот самый пигмей-этнограф, о котором Андра мне не раз рассказывала. Забыл его имя: не то Ндау, не то Нгау.
Я прислушался к его резкому голосу.
— …глубоко вошла в быт моего народа, и я приветствую, что экспедиция не ограничилась одними этническими и лингвистическими исследованиями. Вопрос о вырождении пигмеев ныне снят окончательно. Но встаёт вопрос о будущем…
Андра принялась листать блокнотик. Я следил не отрываясь за быстрыми движениями её пальцев. Все, что она делала, нравилось мне, каждый жест, каждое движение. Вот только тёмные очки не нравились, я хотел видеть её глаза.
— Методика воздействия на наследственность, — продолжал между тем Ндау или Нгау, — не вызывает сомнений. Химфизики полагают, что эволюция завершится примерно через двести лет и пигмеи достигнут среднеземного роста. Но! — Тут он сделал паузу и вытер лицо платком. — Мы не вправе рассматривать проблему пигмеев в отрыве от проблемы перенаселения. Общеизвестны трудности, возникшие ныне с расселением человечества на планетах Системы. Венера, в сущности, потеряна. Заселение Марса идёт крайне медленно в силу технических и энергетических причин. Что же остаётся?..
— Выход в Большой космос! — крикнули из зала.
Мне показалось, что это Леон.
— Выход за пределы Системы — авантюра, — сказал негр.
Только я хотел вмешаться, как вдруг — возмущённый голос Нонны:
— Надо выбирать слова, старший! И надо следить за текущей информацией. Закончено проектирование корабля, который…
— Слежу и знаю, — резко прервал её Нгау. — Не мешай мне говорить, женщина. Лично я не верю в преодоление парадокса времени, но допустим, такой корабль действительно будет создан…
— А полет Улисса Дружинина? — гаркнул кто-то сверху. — Как можно не верить в факт?
Стэффорд ударил молоточком по столу и попросил не прерывать оратора.
